У девок уже всё было оговорено и решено, где Лиза будет его драть. Олежку подтащили к лестнице крыльца. Только сейчас он разглядел, что вела его Лиза.
Широко улыбающаяся Марина похлопала ладонью по верхнему брусу перил.
- Сюда, наш сладенький, вот сюда! Верхом, и на животик! Ляг, обопрись грудью! Кроватка удобная, надеюсь, отдохнёшь со всем комфортом! - за ошейник и за волосы его вздёрнули на ноги и повалили на перила грудью и низом живота, так, чтобы вытянутые ноги касались земли только передний частью ступни, почти одними пальцами, а нижний конец перил чуточку выступал у него между ног. Вытянутые руки пристегнули наручниками к одной из кованых завитушек перил. Стоящая на ступенях лестницы Марина навалилась ему на плечи и на затылок, а Женька, внизу и с другой стороны от него, прижала спину около поясницы. Он даже закричал, когда они налегли на свежие распухшие кровавые рубцы у него на спине. Обе девки взялись ещё и за перила, притягиваясь руками и тем самым увеличивая силу прижима. Олежке показалось, что его сейчас просто расплющит. У него даже начали похрустывать рёбра.
Лиза с тростью встала справа от наказуемого.
- Аккуратно, этот ослик лягается! Брыкучая скотинка! - смешливо вскрикнула Марина.
- Ты сама там с лестницы не грохнись! - остерегла её Вероника.
- Ничего, я ж больше года проработала санитаркой в психиатрической больнице, не так уж давно оттуда уволилась, когда пошла жить к тебе - обернулась она к Лере, - так что знаю, как обращаться со всякими там брыкающимися и вырывающимися! Работала на мужском отделении, между прочим! Даже одной приходилось вязками вязать к койкам чересчур расшумевшихся! Пока что сноровки ещё не потеряла! Кстати, если у нашей милашки вдруг случится поворот по фазе, и он залетит туда, я тут же устроюсь на работу обратно, и когда он вернётся в разум, выведу его оттуда, в качестве моей "жены"! - разговорилась Марина, явно в немалой степени и для того, чтобы слышал Олежка.
Девчонки все присели от смеха.
- Лучше тогда сказать, не "жены", а собственности, вроде живой секс-куклы! - провизжала сквозь смех Лера.
- В качестве дырки и ротика с язычком! - заржала Женька.
Вероника как-то дрябло просмеялась, отвернувшись.
- Если оно согласится... - просипела она.
- А куда ему будет деваться? Тогда придётся пропасть там насовсем! До конца жизни, долгой ли, короткой... Будет так, как я, работник, договорюсь с врачами! А в свои смены я стану устраивать ему столь весёленький рай, что моё предложение жить у меня очень скоро окажется для него предложением, от которого невозможно будет отказаться! Именно от санитарки в психушках зависит благополучие любого из больных, и каждая санитарка имеет достаточно средств, чтобы превратить жизни тех или иных больных в сплошную пытку! Такую, что впору будет завидовать существованию последнего "петуха" в тюрьме! - витийствовала Марина.
Девки закачали головами, шепчась меж собой. При словах Марины Лиза тоже незаметно ото всех поморщилась.
- Не факт, что свихнётся. Может даже и окочуриться раньше, - подбросила в Маринины мечтания ложечку дёгтя Вероника.
Лиза, хоть и незаметно, сверкнула на неё полным злости взглядом, но промолчала.
- Всё же, девочки, мы сделали не всё. Как бы он не стал брыкаться так, как мы не рассчитывали - Лера отстегнула от ошейника цепочку, плотно связала Олежкины ноги и притянула их внизу к стойке перил. - Вот теперь наказание пройдёт куда спокойнее, хоть и в ущерб зрелищности. Не попрыгает коник! Хоть и интересно было б посмотреть, как он станет извиваться своей попочкой, кидаться ногами в стороны и взбрасывать пятки! До какой же высоты? Тоже был бы очень смешной танец! - и она под смех девчонок вкратце поведала Лизе, какие "танцы" они заставляли его выплясывать - сегодня под крапивой, и днями назад - под розгами.
Лиза коснулась тростью Олежкиной попы, наблюдая как вздрогнула кожа на ней, как прошла по его телу лёгкая волна судорожной дрожи. Едва касаясь, девушка провела этой тростью поперёк ягодиц словно смычком по скрипке. Прогладила сверху вниз, от копчика до бёдер, лёгкими подбрасываниями немного приподняла низ попы. Снова провела, но уже снизу вверх, концом потыкала под копчик. Похлопала несколько раз, с каждым разом немножко сильнее, и с улыбкой глядя, как подёргиваются, твердеют и сжимаются ягодицы у её объятой ужасом жертвы. Было заметно, что она оргазмирует, понимая, что творится у Олежки внутри. Тот лишь понимал, что порка будет очень сильной и очень болючей, но не знал главного, сколько же ударов сейчас отмерит ему госпожа. Эта неизвестность пугала более всего.
Нежно прикасаясь, словно лаская, Лиза ещё несколько раз провела кончиком трости по самым краешкам его ягодиц от копчика и до самой промежности, затем в серёдке, меж ними, каждый раз касаясь яичек. Положила прохладную трость на дрожащую, подёргивающуюся от каждого касания Олежкину попу, и чуть-чуть покатала вверх-вниз. Так дразнила она его с минуту-другую. И вдруг, девчонки даже не успели и моргнуть, трость с коротким трескучим шмяком, просто молниеносно и очень резко врезалась поперёк Олежкиной попы. Как она взметнулась, они даже не успели углядеть. Мякоть ягодиц на секунду просела, качнулась, и на ней вспухла иссиня-чёрная полоса, быстро расширившаяся, с относительно тонким красным рубцом в середине.
Первый удар был не таким уж сильным, но даже и от него в глазах у Олежки полыхнул разноцветный огонь, он громко и продолжительно закричал и заёрзал насколько мог. Ощущение было такое ж, как от удара розгой - трость обожгла кожу, но раза в три больнее. Но розга концентрировала эту жгучую боль в месте удара, и распространялась она не слишком широко. От трости эта жгучая и куда более острая боль пошла вглубь и вширь, даже не убавляясь в своей силе, это было как и тогда, когда его "для укрощения" пороли упругой стальной проволокой в первые часы "пленения". Но даже та проволока не била столь больно!
Второй удар Лиза метко положила рядом с багровой полоской от первого. Он оказался более размашистым, но и гораздо сильнее, резче и хлёстче. Тут Олежка не взвидел света, с плачущим криком забился так, что чуть не сбросил с себя намертво держащих его тяжеловесных Марину с Женькой.
- Тррру-у, скотина чёртова! - прикрикнула Марина, боясь потерять равновесие и скатиться с лестницы. Она схватила его за ухо и несколькими рывками крепко мотанула в разные стороны, затем ещё сильнее притянулась за стойки перил, буквально сплющивая извивающегося и надрывно орущего Олежку.
Лиза сделала перерыв около полуминуты. В это время она поглаживала тростью по раздувшимся чёрно-красно-лиловым рубцам, снова заставляя его инстинктивно подёргивать ягодицами.
От следующих трёх ударов, посыпавшиеся один за другим, Олежку стало даже тошнить, тем более под двумя пяти-шестипудовыми девками, готовыми раздавить его. Он выл, трясся и извивался, но трость, обжигая ни с чем не сравнимой, разрывающей внутри болью, размеренно впивалась в мякоть его быстро синеющей дёргающейся попы. Особенно было больно, когда госпожа ударила по самому низу попы, под неё, наискосок, как бы снизу вверх.
После пятого удара Лиза перешла на другую сторону. Там он получил уже семь ударов. Причём с каждым следующим Лиза наращивала силу, а главное хлёсткость, и он оказывался куда больнее предыдущего, да ещё по основательно истерзанной ранее Олежкиной попе. Здесь она хлестала под разными углами, крест-накрест, а иногда и попадая по уже наложенному рубцу. Дико крича, Олежка дёргался и извивался так, что даже две такие туши как Марина с Женькой кое-как могли его удержать. Девки даже начали сожалеть, что не примотали его к перилам какой-нибудь верёвкой.
- Ну, теперь бью в полную силу! - объявила Лиза после того, как, обойдя на другую сторону, дала Олежке передохнуть с минуту и в это время, поддразнивая его, "ласкала" кончиком трости по самым вздутым рубцам.
Девчонки заметили только как трость взлетела. Короткий свист. Попа у Олежки просела и колыхнулась, а сам он зашёлся долгими воплями и забился в неестественных корчах.
- Раз! - сосчитала Лиза, и снова принялась поглаживать по уже свежему рубцу.
Новый взмах, более короткий, но ещё более быстрый, по нежному чувствительному месту под низом попы. В глазах у Олежки как что-то лопнуло от нестерпимо обжигающей и гуляющей по телу боли, и подчиняясь только ей, он автоматически рванулся, выгибаясь и корчась. И только вмешательство Вероники, схватившей его за волосы, и Леры, навалившейся на попу, предотвратило, чтобы он не вывернулся из-под держащих его Женьки и Марины. Он залился жутким, каким-то хохочущим воем.
- Наверное щекотно? Раз так смеёшься? - отдуваясь, прыснула ему в ухо Марина.
- Два! - Лиза снова плавно, как смычком по струнам, начала проводить поперёк попы. - И три! - этот удар оказался настолько болючим, что Олежка, сдерживаемый всеми пятью девчонками, завывал и бился почти с минуту, и не замечая того, что рисковал покалечить стянутые цепочкой ноги, которые с превеликим трудом не могли сдержать Лера вместе с Вероникой.
Лиза ладонью погладила и похлопала по попе кое-как входящего в себя Олежку.
- Как чувствуешь себя? Оценил, что такое ротанговая трость? Завтра тебе предстоит познакомиться с ней в полной мере, по самое не балуй. Сейчас ты получил что-то вроде задатка. На пробу. Стоило б ещё добавить немножко за крики, но на первый раз прощаю.
- Рекламная акция! - захохотала Марина. - Видишь, что бывает, когда ты так плохо себя вёл? Вынуждаешь госпожей делать тебе больно и очень больно. А у госпожей сердце рвётся, и болит ещё похлеще твоей шкуры, когда они вынуждены так больно тебя воспитывать!
Девчонки едва не грохнулись наземь, выгибаясь от смеха.
- Так как же тебе? Каково самочувствие? Ну расскажи, расскажи, сладенький ты наш! - Лера стала тискать его распухшие ягодицы.
- Шикарные булочки! Стали!
