В маленькой комнате, чтобы избежать унизительного насилия, чтобы его грубо и больно не хватали и не волокли словно предмет, Олежка сразу же сам начал взбираться на кровать, приподнял тело и дал подсунуть под себя подушку. Слегка поёрзал и подставил попу, тихо плача.
- Ты взгляни, какой уже послушный!
- Надрессирован уже! Боится!
- Есть страх - не надо убеждения!
- Плётка лучше всякого воспитателя! - пересмеивались девки.
На всякий случай Лера села ему на голову, а Марина прижала ноги. Лиза расправила и растянула плётку, разделённую на конце на две коротенькие "косички", отступила на шаг и слегка отставила назад правую ногу. Короткий взмах, и снова, как несколько часов назад, Олежка забился и задёргался от волны прошедшей по телу огненно-жгучей боли. Лиза хлестала короткими и резкими, довольно частыми взмахами, с такими же резкими и сильными быстрыми протяжками, так что даже эта коротенькая плётка в её руках что называется, "пробирала дальше самого нутра". Другим девушкам явно нравилось смотреть, как у Олежки поперёк попы один за другим вздуваются багрово-красные, налитые кровью рубцы, их это заводило. Лера даже вздрагивала и тёрлась промежностью об Олежкин затылок. Сам он после каждого жалящего удара подбрасывал попу насколько это представлялось возможным, перебирал бёдрами и завывал в подушку. Стоявшая несколько сбоку и позади от Лизы Женька сама поддёргивалась телом, словно в такт чужим движениям тоже представляла как кого-то бьёт, или предвкушая, как через некоторое время сама будет терзать плетью это беззащитное тело.
Стеганув Олежку пятьдесят первый раз, Лиза остановилась, переводя дыхание.
- Думаю, хватит. Можно было бы потом и продолжить воспитательную работу, но... Время, время! Внутри-то он хоть достаточно чистый?
- Вчера и сегодня делали ему клизму. Потом, правда, задали немного корму, так что размышляй сама, - отвечала Лера, слезая на пол. - А воспитание мы продолжим, пусть он не горюет!
- Думаю, клизма и сейчас не повредит. Где бы лучше сделать, здесь или около туалета?
- Где тебе нравится! Я ему вчера прямо там зажала башку между ног, и промыла полной клизмой! - хохотнула Марина.
- А что, тоже метод! Даже интересно! Есть там где подвесить аппарат?
- Клизму я или кто ещё подержат, а кто-нибудь другой из нас воткнёт! - отозвалась Женька.
- Я и поставлю, и помогите кто хочет! - заключила Лиза.
- Ну ты, разлёгся! Или добавить? - Олежку рванули за цепочку, сдёрнули на пол, и подхлёстывая этой же цепочкой, потащили к туалету. Там, едва он повернулся задом к унитазу, Лиза слегка подоткнула подол своего недлинного платья, расширявшегося ниже талии пышным облаком складок и сборок, и с такой силой зажала его шею между своими бёдрами, что у Олежки потемнело в глазах. В это время клизму уже наполняли в ванной, и ещё через пару минут Женька подала Лизе густо смазанный наконечник.
- Где тут у нашего цыпочки "глазок"? - захохотала Женька. - Рыбка - нырь!
Лиза вставила наконечник клизмы Олежке в попу очень быстро и аккуратно, так что и вздрогнул он от ощущения в себе постороннего предмета уже тогда, когда девушка пустила воду. А делать такие процедуры та видимо где-то училась: придав наконечнику нужное положение, она так впускала воду, что вода проходила в Олежку прямо вглубь, почти не скапливаясь в каком-то одном месте, а сразу растекалась по его кишечнику, не причиняя излишних неприятностей. И только на последней минуте он стал слегка пританцовывать, еле-еле удерживая воду в наполненном до предела животе.
- Смотри, прольёшь хоть капельку, так получишь сверх того, что уже тебе будет! - раздался грозный Женькин окрик. Но почти в этот момент вода в клизме закончилась, Лиза извлекла наконечник и почти что с силой усадила Олежку на стульчак. Из его попы с шумом хлынула вода. Далее всё шло как обычно: его проверили на остаток воды в животе, снова зажав голову между ног и пошевелив в попе наконечником, велели подтереться, и погнали обратно в комнату, где он остался наедине с Лизой.
Лиза, не теряя времени, быстро сняла с себя всю одежду, но вместо того, чтобы надеть страпон, к чему был готов Олежка, она села на краю кровати, раскинула ноги и потащила его к себе. Олежка сразу заметил, что и на внутренних сторонах её бёдер, особенно в самом верху, густо росли коротенькие тёмные волосы, резко выделяющиеся на её смуглой коже, вьющиеся крутыми колечками, и сбегающие к заду, а на самом низу её попы они были ещё длиннее, и такие же кудрявящиеся. На лобке у неё волосы, также кучерявые от природы, спускались почти что локонами. Его просто скрючило внутри. Взять в рот - у этой вот волосатой обезьяны? Но ведь иначе - порка!... Придётся подчиниться!
Девушка взяла Олежку за ошейник, притянула к себе вплотную, второй рукой отстранила волосы с лобка, и прижала его лицом к объекту его работы. Лиза оказалась аккуратной и чистоплотной девушкой. Она явно регулярно и часто мылась с каким-то устраняющим запахи мылом, носила ароматизированные прокладки, и потому естественные запахи если и ощущались, то лишь при самом тесном соприкосновении. Эта её волосатость, поначалу вызвавшая у Олежки сильнейшее отвращение, как-то сразу ушла из его внимания и восприятия, и он приник ртом к её губкам, не источающим вони, чувствуя лишь солоноватый привкус. Трепеща по ним своими губами, он запускал к ней вовнутрь язык, потом немного, слегка касаясь, обошёл им её клитор. Девушка очень скоро несколько раз, толчками, вздрогнула, длинные судороги прошлись по её телу, она ещё крепче прижала Олежку к себе лицом, и через несколько секунд, с протяжным постаныванием глубоко вздохнув, ослабила хватку.
Передохнув с минуту, Лиза перевернулась, опёршись на кровать грудью. По самому верху её выпуклых как мячики ягодиц, вдоль щели, также с обеих сторон шли дорожки коротеньких волосков колечками, внутри они были несколько длиннее и кудрявее, как это нередко бывает у женщин южной и восточной крови. Сами ягодицы тоже были покрыты совершенно крохотными, однако резко заметными колечками волосков. Олежка, не дожидаясь окрика, коснулся языком края её щели, сначала с одной, а потом с другой стороны, и так попеременно начал облизывать, заходя всё глубже и глубже, облизал вокруг дырочки, и начал мелко и часто касаться кончиком языка самой середины. Лезущие в рот волоски хоть и внушали некоторое омерзение, но зато не было вони, Олежку почти не тошнило. Лиза приподняла попку и прогнула спину, слегка извиваясь, и опять очень скоро по всему её телу волнами пошла томная дрожь. Она негромко вскрикнула, и стала поворачиваться.
- Не ожидала! - со слегка насмешливой улыбкой произнесла она. - Думала, сделаешь тяп-ляп, только бы отстали, и опять придётся сечь. Ну, что там у нас следующим номером? Ложись! На спину, а руки закинь назад! - с этими словами Лиза обтёрла себе промежность и попку влажными салфетками, и села на колени между Олежкиных ног, опираясь ему на бёдра, но почему-то не торопясь одевать страпон. Вместо этого она вдруг взяла Олежку за член, стала теребить его пальцами. Затем всё быстрее дёргать взад-вперёд, то одной то другой рукой, засунула палец ему в попу, поводила там взад-вперёд, потом стала вкруговую поглаживать по животу. Снова вставила в его дырочку палец, но уже целиком, что-то нащупывая в глубине и нажимая там.
Дикое напряжение и постоянный страх сделать что-то "не так" и быть выпоротым постепенно стали покидать Олежку. Понемногу отошёл панический животный ужас, который он испытывал перед девками, и перед Лизой тоже, ещё несколько минут назад. Единственно, что мешало тому, чего хотела добиться Лиза - это сформировавшееся стойкое отвращение к женским половым органам, и бросая взгляд на неё, на её живот и ниже, у него не возникало никаких ассоциаций кроме как с последней поганью. Видимо, она заметила это, потому что велела ему задрать назад голову, а сама села на его бёдра и продолжала дрочить, а теперь ещё и тереться своими ляжками об его ноги. В конце концов природа дала своё. Его член начал постепенно напрягаться, расти и твердеть. Увидев, когда он затвердел до максимума, Лиза рывком прыгнула вперёд, приставила его конец к своей щёлке, и со сладостным постаныванием резко села, опустившись на Олежку. Тот в первую секунду закричал: кожа на конце его члена стала заворачиваться вниз и куда-то вовнутрь, очень больно рвались какие-то связки, и в следующие секунды он ощутил какое-то натирание словно по открытому мясу. Лиза быстро, как вскачь, приподнималась и опускалась на нём, а у него от этих новых неприятных ощущений член едва не смяк. Но через несколько следующих Лизиных движений он опять набрал былую твёрдость, а она, сжимая его пальцами у самого корня, не давала ему упасть. Так продолжалось несколько минут. Вдруг девушка что-то почуяла. Она быстро соскочила с его члена, не давая смягчиться окутала его лежащей на кровати салфеткой, и продолжила дрочить. В следующий миг Олежка почувствовал, как у него что-то неудержимо вырывается оттуда, и несмотря на салфетку, по стволу течёт какая-то липкая склизская субстанция.
- Вытирай хорошенько! Будет на покрывале хоть пятнышко - с тебя сдерём всю шкуру! - Лиза сунула ему в руку остальные салфетки.
Олежка, ещё плохо понимая что произошло, начал вытирать насухо свой член, боясь на него посмотреть. Закончив полностью, всё-таки взглянул, и обомлел: на конце его кожа ушла куда-то, была то ли стянута вниз, то ли завёрнута вовнутрь, будто "кожа под кожу", а сама головка, ничем не прикрытая, имела розоватый цвет, и было так неприятно видеть это оголённое место, а главное, и сами ощущения были очень неприятны, касаться до неё было просто невозможно. Он стал стараться выправить и затянуть обратно кожу, но Лиза сильно ударила его по рукам.
- Не смей! Так должно быть! Всё равно в следующий раз станет так же!
О каком "следующем разе" она имела в виду, Олежка разумеется не заикнулся, а Лиза, откинувшись назад и упёршись руками позади себя, часто и отрывисто дышала. На неё вдруг нашла охота поговорить.
