- Юрий Семёныч! - поддержала Наталья.
- А что: Юрий Семёныч молчит: - он сразу притих, но язвить не перестал, - просто вспомнил любимый фильм: там товарищ Саахов тоже пил шампанское с фруктами, а потом получил в задницу порцию соли из винтовки. Я боюсь как бы "мой сын" ни влепил всем нам подобный солёный продукт.
- Юрий Семёныч! - укоризненно сказала Тамара Петровна и посмотрела на меня. - Костик, а ты-то чего молчишь?! Приехал просить прощенье, значит, проси публично, приехал извиняться, значит, извиняйся публично, иначе Юрий Семёныч просто не даст тебе продохнуть своими колкими шутками, и ты задохнёшься от его желчи!
- А вот это сказано здорово и точно! - оценил Юрий Семёныч и стрельнул пробкой шампанского.
Я смело подошёл к столу, первый взял бокал и поднёс к его бутылке.
- Ого! Гусары рвутся в бой! Ну-ну! - и Юрий Семёныч брезгливо капнул мне шампанского.
- Отец, прошу налить всем женщинам и себе, - попросил я.
- Опять "отец"?! Опять?! - и бутылка нервно задрожала в его руке.
- Да, опять, - ответил я спокойно и даже обиженно, - потому что ты для меня всю жизнь был отцом, и не надо мне никаких рассказов о прошлых временах, пойми ты это. И я буду всегда называть тебя именно так, другого человека у меня нет. И если хочешь, это - моё первое извинение. Я извиняюсь перед тобой, что когда-то наговорил тебе кучу гадостей, не поняв твоего искреннего влечения к Ольге, я тогда не осознал, что жизнь диктует своё.
- Это когда "тогда"?! - он в упор посмотрел на меня и будто обдал кипятком. - Ни тогда ли, когда ты меня и Ольгу посадил:
- Юрий Семёныч! - мгновенно оборвала Ольга. - Вы разве не хотите принять от Костика такое сердечное извиненье?!
- И правда, - добавила Тамара Петровна, - мне особенно понравилось вот это: "жизнь диктует своё". Он не сказал: измена, предательство, а "жизнь диктует своё" , жизнь знает лучше всех - с кем нас соединить, в кого нас влюбить, а кого откинуть подальше. Молодец, Костик.
- Юрий Семёныч, вы разве нам не льёте и разве сами не выпьете за это? - удивилась Наталья.
- Что "Юрий Семёныч"? Если вы так просите: я могу выпить бокальчик, конечно: давайте, подставляйте:
Он стал наполнять бокалы, потом все женщины двинули хрусталь в мою сторону, звякнули, и Наталья настойчиво заметила:
- Юрий Семёныч, а вы не желаете коснуться своим бокалом до бокала Костика?
- Я желал коснуться до его морды, а вы мне не дали!
- Мы даём вам другую возможность, - ласково сказала Наталья и улыбнулась, - более приятную.
- И правда, - поддержала Тамара Петровна, - коснитесь бокалом, ну что вам стоит? Ну, ради меня.
Он скривил недовольную рожу, повращал губами, покрутил головой и нехотя прикоснулся.
Все выпили и сели.
Я немного пригубил шампанского, остался стоять и продолжил, стремительно идя вперёд и только вперёд:
- Тамара Петровна, дорогая: я весь дрожу: дрожу как школьник: у меня внутри всё трясётся от полного осознания своей вины... Я теперь прошу прощенье у вас: прошу прощенье за тот несдержанный и грубый тон, когда приехал сюда к вам: вы, наверное, помните? Я был невнимателен к вашим словам, был дерзок и противен, простите, - и я склонил голову.
Она указала пальцем на меня, оглядела всех и сделала вывод:
- Вот она - истина. Он пришёл к ней. Он наконец-то открыл её для себя, и посмотрите, как ему стало легко и радостно на душе, признавая себя несдержанным, грубым, невнимательным, дерзким и противным. Он понял, что его поведение в тот день было невыносимым. Что я могу сказать тебе, Костик? Ты страдал от того, что Ольга по велению жизни увлеклась Юрием Семёнычем, а страдания есть единственный путь к счастью, так сказал Великий Достоевский. Значит, ты воистину счастлив, и счастье снова вернулось к тебе в образе Ольги. Я прощаю тебя и вот что скажу: в тот тяжёлейший для тебя момент не надо было ломать дров, а надо было признать себя несостоятельным и немощным мужчиной в отличие от тогдашнего Юрия Семёныча.
- Действительно, золотые слова! - согласился Юрий Семёныч, опустошая тарелку с мягкими сочными грушами, и вдруг спохватился, - а почему "тогдашнего"?!
- Потому что сегодня у вас другая жизнь, - назидательно ответила Тамара Петровна, - и прошу вас: побыстрей улетайте с ней за границу, а то неизвестно как эта жизнь поведёт себя, - и посмотрела на Наталью, которая сосала персик.
- Я сам жду и не дождусь! Остались какие-то четыре дня, а тянутся как вечность! - и он активно принялся за тарелку со сливами. - Но всё-таки почему "тогдашнего" , Тамара Петровна?!
- Потому что тогда вы были выше Костика, устремлённей, богаче своими жизненными предложениями - интересными и перспективными, но удержать Ольгу не смогли, авария на дороге вам подставила ножку, и Ольга снова упала Костику в руки, чему я очень рада. Оставьте фрукты, Юрий Семёныч, и налейте нам шампанского, я принимаю извиненье Костика и хочу выпить за это!
Он вытер салфеткой пальцы, взял шампанское и налил всем женщинам кроме меня.
- А Костик что, не человек? - недовольно спросила Ольга.
Юрий Семёныч принципиально грохнул бутылку на стол и ответил:
- Нет, не человек, он - злодей! Я злодеям больше не наливаю, избавьте меня хотя бы от этого, я и так на удивление себе во всём слушаюсь вас!
- Тогда налью я, - и Ольга схватилась за костыли, чтобы встать.
Я хотел остановить и сам налить, но Тамара Петровна уже цапнула бутылку и сочувственно сказала:
- Сиди, моя милая, тебе только не хватало прыгать на своих деревяшках! Если "тогдашний" Юрий Семёныч не смог уберечь тебя, то нынешний Костик, надеюсь, исправит положение! - она приподнялась, плеснула в мой бокал шипучего вина и закончила. - Я пью за твоё искреннее и тёплое извиненье!
Все женщины глотнули шампанского, а Юрий Семёныч зло усмехнулся:
- Он, пожалуй, исправит положенье - ещё добавит пару костылей!
Ольга поперхнулась, но сдержалась, не закашляла.
- Отец, - скромно попросил я, - разреши мне теперь извиниться перед Ольгой?
Он с ненавистью посмотрел на меня и ответил:
- Чёрт бы тебя побрал, "сынок! Если ты ещё раз о чём-нибудь спросишь "папу" , он точно чокнется с твоей головой вот этой самой бутылкой! - и стал шумно взахлёб выпивать свой бокал.
- Костик! - быстро вмешалась Ольга и положила на мою ладонь свои дрожащие холодные пальцы. - Не обращай внимания, я слушаю твоё извиненье! А вы, Юрий Семёныч: откройте, пожалуйста, вторую бутылку и не держите на столе пустую, очень плохая примета!
Недовольно бубня под нос, он всё же выполнил просьбу.
Я начал извиняться:
- Оленька, жизнь действительно диктует свои незыблемые правила. Я последние дни и помыслить не мог, что снова буду находиться рядом с тобой за одним столом, пить за тебя божественный нектар, говорить тебе самое сокровенное, дышать лёгким ароматом твоих духов и видеть большие как озёра глаза. Я не хочу быть многословным и утомительным, скажу одно. Я был обыкновенным частным собственником. Не имея никакого официального права - ни брака, ни штампа, ни свадьбы с тобой - я не должен был ограничивать твою нежную натуру в её законных природных интересах, в сердечных влечениях и желаниях, в радостных побуждениях и стремлениях к чему-то другому, более интересному и светлому чем моя эгоистичная персона. Я прошу у тебя извиненья. Прости.
- Браво, ой, как браво: - с наслаждением прошептала Тамара Петровна, откинув голову назад и прикрыв глаза, - какой чудесный слог, какое классическое извинение, какая справедливая жертвенность во имя новой супружеской жизни, ай да Костик! Юрий Семёныч, шампанского!
Ольга посмотрела на меня, грустно улыбнулась и сказала:
- Спасибо, я принимаю твоё извиненье, и очень хочу выпить за это, ты не представляешь себе, я всё разом забыла - и страх, и боль, и страданье, и каждодневные слёзы.
- Юрий Семёныч, шампанского! - повторила Тамара Петровна.
Он вынул пробку, стрельнул салютом, наполнил женские бокалы, налил себе, а меня опять пропустил.
Мне плеснула сама Наталья, она настороженно поглядела в моё лицо и тут же сконфузилась.
- Ну вот, друзья мои, - злорадно проревел Юрий Семёныч, - наконец-то мы подошли к самому главному, к нашей Наталье! - ему не терпелось, он весь выходил из себя. - "Сын мой" , чёрт бы тебя побрал, мы тут час назад смотрели любопытную видеозапись, и возникла большая неувязочка: как можно было обвинять меня и Ольгу, когда сам хотел изнасиловать Наталью, жестоко избивая невинное хрупкое существо?!
- Я протестую! - воскликнула Наталья. - Мы уже во всём разобрались сами!
- Секунду, Наташенька! Вы могли сколько угодно разбираться, это было вашим личным делом в мягкой дачной постели! Я говорю не об этом, я спросил о другом, неужели непонятно?!
- Всё понятно! Всё понятно! - застучала ножом по тарелке Тамара Петровна. - Не ссорьтесь, у вас скоро отъезд за границу! В данном случае, дочь моя, Юрий Семёныч прав, он говорит о поведении Костика, которое вызывает всякое отсутствие логики! Если человек обвиняет другого человека в нечистоплотности, то он сам должен быть абсолютно чист в своих поступках! У меня до сих пор от этого просмотра мелькают в глазах кошмарные синяки и ссадины жестоких побоев! Костик, будь любезен ответить на справедливый вопрос Юрия Семёныча, иначе мы не примем твоё извиненье перед Натальей!
- Я протестую! - повторила Наталья.
- Я тоже! - поддержала Ольга и подняла руку как на суде.
