Юрий Семёныч, тяжело пыхтя от злости, дёргая руками и ногами, с остервенением глядел на нож, который недоступно валялся на полу хотя и рядом с его жбаном. Он плюнул на него и повернулся к Ольге.
Она бессмысленно что-то шептала в полусонном обморочном состоянии, всё так же откинувшись на бок.
- Не спать! - крикнул Юрий Семёныч. - Держись! Говори со мной, болтай, пой, но не спи!
Она услышала, очнулась и уставилась на фотографии и большой рисунок на листе ватмана, которые лежали перед ними.
- А что петь, Юра? . .
- Не знаю! - раздражённо ответил он и тут же предложил. - "Врагу не сдаётся наш гордый варяг"!
- Убери... убери от меня эти фото... этот голый рисунок: - жалобно простонала она и всхлипнула.
- Как я уберу?! Мне самому эти вещдоки все глаза изрезали! Не плакать, отставить слёзы, собрать последние силы и подумать, как мне достать этот чёртов нож?!
Ольга увидела нож и пропищала:
- Он хотел нас зарезать? . .
- Да! И покромсать на куски, - съязвил Юрий Семёныч, - а потом передумал и сказал: "Ну, вас к чёрту, вот вам нож, сами себя развяжите и сами себя зарежьте!".
- Значит... ты меня сейчас зарежешь, когда развяжешь, да? - более чем серьёзно спросила она и заплакала. - Мама!
- Оля-А-А! Очнись, Оля-А-А! . .
Я вцепился в баранку руля и летел вперёд, мысленно видя свою цель уже совсем близко, и только дотошные светофоры со своими вечными пешеходами тормозили мой полёт и сильно меня нервировали. Но когда зелёный свет наконец-то давал дорогу, моя "Honda" облегчённо вздыхала и снова взлетала со свистом реактивного самолёта, обгоняя всё и вся.
В тот момент я совершенно и думать не думал, что Наталья с такой прытью поймает такси и устроит за мной слежку...
- А кто за рулём-то, барышня? - спросил водитель такси. - Ни каскадёр случайно?
Наталья неотступно глядела в лобовое стекло и словно держала на мушке убегающую Хонду.
- Почему каскадёр?
- Да гонит больно рискованно.
- А вы тоже гоните, - забеспокоилась Наталья, - а то отстанем и потеряем, точно потеряем.
- Не потеряем. Мы гнать не будем, а сделаем вот таким Макаром. Видали, барышня? - и он аккуратно, по правилам объехал неспешащих соседей, и до моей Хонды ему оставалось машины четыре.
- Да вы ближе давайте, ближе, всё равно далеко, щас рванёт - и всё.
- На этом участке не рванёт, вон какой поток перед ним.
- А если он нырнёт в переулок? Успеем?
- Если каскадёр, можем не успеть. Я поэтому и спросил: каскадёр или нет, как его понимать?
- Он писатель.
- Ничего себе - писатель. Я всегда думал, что писатели очень медлительный, ленивый народ, и если писатель едет на машине, то только по обочине и всем уступает дорогу.
- Нырнул! - вдруг истошно закричала Наталья. - В переулок нырнул! Я же говорила!
- Ах ты, ядрёна корень, вижу-вижу! Не волнуйтесь, барышня, мы щас сами там будем! - и он настойчиво стал сигналить, требуя уступить дорогу...
Юрий Семёныч - весь потный и багровый - во всю мощь пытался раскачать жбан, чтобы тот свалился на бок. Сделав ещё несколько энергичных толчков, он остановился и отдышался:
- Фу-у-у, не могу больше... пустая и бредовая затея...
- Попробуй ещё, прошу тебя: - умоляла Ольга, она была бледнее бледного, и глаза её закрывались. - Главное упасть, Юра, а там ухватишь ножик губами... хотя бы губами... О, господи, мои ноги... мои ноги...
- Да ничего не получится, ты сама рассуди: даже если упаду, у меня же не хобот слона, чтобы ухватить нож, закинуть его к верёвкам за спину и обрезать эти верёвки... - он не выдержал и прокричал в истерике. - Не хобот, понимаешь?! Не хобот! . .
Водитель такси довольно успешно настигал мою Хонду, однако естественный вопрос родился сам собой:
- Барышня, а вообще-то у вашего любимого писателя есть конечный маршрут?
- Есть! Ленинградский вокзал, он спешит на поезд "Сапсан" , ему приспичило в Петербург! Не могу понять зачем?! Он ничего не объяснил!
- А причём здесь Ленинградский вокзал? . . - удивился водитель.
- Как причём?! . . - не менее удивлённо спросила Наталья и посмотрела на него.
- Да потому что ваш писатель гонит совсем в другом направлении:
- Это как?! . .
- Да так. Ленинградский вокзал находится на Комсомольской площади рядом с Ярославским и Казанским. Верно?
- Верно...
- Ну, а он же летит в другую степь...
- В какую степь?! . .
- А я щас скажу, - водитель огляделся по сторонам, присмотрелся и ответил. - Он летит не к Ленинградскому вокзалу, а к Ленинградскому шоссе. Вон, смотрите, уже пошёл по нему, и мы естественно за ним, а для чего?
- Как "для чего"?! . .
- Вот и я говорю, для чего мне это надо? Я же не повезу вас до Петербурга, согласитесь, а он явно поменял свой план, решил махнуть своим ходом до северной столицы. Ленинградка как раз туда и ведёт, щас будет окружная и так далее - по прямой.
Наталья опешила:
- Как же... он ведь сказал - на Ленинградский вокзал...
- Видать передумал, барышня.
- Да не хотел он своим ходом! - закричала она. - Не хотел! Здесь что-то не так, не так, я чувствую! Скорей! . .
Юрий Семёныч последний и решительный раз так напрягся, так надулся в надежде освободиться, что даже жилы вспухли на висках и шее, а потом с диким стоном выдохнул и обмяк.
- Всё-о-о-о... - протянул он сиплым голосом, - кто-то на совесть помог "нашему Костику"... Судя по всему, он давно готовился к этой пытке... уж очень всё добросовестно сделано...
Ольга дослушала и ответила невпопад - казалось, что разум покидал её, и от этого становилось жутко:
- Да-да... ты ещё раз добросовестно попробуй... может какую верёвку и разорвёшь: добросовестно...
- Оля-А-А! Очни-и-и-сь!
- Господи, мои ноги... ноги... ноги...
- Значит так, - приказал он, - будем орать во всю глотку, чтобы соседи услышали! Другого выхода нет! Услышат и поймут неладное, что-нибудь сделают - сломают замок, дверь вышибут! И ты ори, как только можешь! Давай! Три-четыре! Э-э-й, кто-нибудь! Помогите-е-е! Э-э-й! Со-се-е-ди-и-и!
Ольга приоткрыла рот, хотела громко заорать, но вылетел мертвый шёпот, и голова её безжизненно повисла.
Юрий Семёныч орал один:
- Э-э-э-э-й! Со-се-е-ди-и-и! Помогите-е-е! Э-э-э-э-й! . .
Я посмотрел на часы и резко прибавил скорость, крепко сжимая ладонями баранку руля и внимательно глядя в лобовое стекло - там где-то впереди уже должна быть цель:
Наталья развернулась к водителю всем телом и подняла ладошки "китайской лодочкой" , умоляя плаксивым голосом:
- Прошу вас, езжайте за ним хоть ещё немного! Он не может своим ходом, он сейчас где-то остановится, я чувствую!
- Да еду-еду, пожалуйста, услуга наша - деньги ваши, только теперь точно видно, что он действительно не своим ходом... странно...
- Как видно?!
- Так и видно. Химки проехали? Проехали. Планерная позади? Позади. Ваш писатель щас гонит по окраине Новоподрезково в сторону Сходненской поймы. А теперь, барышня, поглядите налево.
Наталья резко посмотрела влево.
- Железные пути "Москва-Петербург" , - пояснил водитель, - вон рельсы тянутся.
- Да-да, точно тянутся!
- То-то и оно. Куда он летит? До Ленинградского вокзала не стал, в поезд не сел, по дороге "Москва-Петербург" не поехал, а просто шпарит и шпарит по каким-то просёлкам параллельно железным путям. По-моему, этот писатель нарочно терзает и милую барышню, и жёлтую машину такси? Надо ему позвонить и строго спросить: как тебя понимать, писатель?!
- Точно! Позвонить надо! - и Наталья быстро достала мобильник...
Юрий Семёныч без передыха орал:
- Э-э-э-э-й, кто-нибудь! Помогите! Со-се-е-ди-и-и! Э-э-э-э-й!
Ольга окончательно затихла.
- Оля! Держись! Я сейчас громче попробую! Э-Э-Э-Э-Й! ПОМОГИТЕ! ЭЙ! КТО-НИБУДЬ! СО-СЕ-Е-ДИ-И-И! . .
Удручённая Наталья, держа мобильник около уха, сообщила водителю:
- Не отвечает! Недоступен!
- И сколько нам гнаться за этим "недоступным"?
- Давайте ещё погонимся, я очень прошу!
- Вы бы сначала деньги пересчитали, барышня, а потом уже гнались.
- Я расплачусь, как надо, клянусь вам! . .
- Э-Э-Э-Э-Й! ПОМОГИТЕ-Е-Е! СО-СЕ-Е-ДИ-И-И! ГДЕ ЖЕ ВЫ, ЧЕРТИ! ПОМОГИТЕ-Е-Е! Э-Э-Э-Э-Й! - с каждой секундой силы Юрия Семёныча начинали таять...
Наталья возбуждённо спросила:
- А он видит нас, как вы думаете?!
- Если иногда глядит в зеркало, может и видит мой жёлтый гребешок, но вас лично не видит, мы на целых три машины отстаём.
- А если нам не преследовать, а конкретно - остановить?!
- Каким образом?
- Ехать с ним вплотную с боку, и он как раз увидит меня!
Водитель усмехнулся и помотал головой:
- С боку никак не получится, милая барышня, там же встречное движение, создадим аварийную ситуацию, мы же не милиция с вертушкой и сиреной, мы можем только преследовать:
Глаза Юрия Семёныча слезились:
- Э-Э-Э-Э-Й! ПОМОГИТЕ-Е-Е! СО-СЕ-Е-ДИ-И-И! ПОМОГИТЕ-Е-Е! . .
На лестничной площадке около входной двери Ларионовых собрался немногочисленный народ.
Участковый милиционер - лейтенант средних лет.
Молодой боец с автоматом.
Сотрудники МЧС.
Две женщины, одетые по-домашнему, и бородатый старик в коротком пальто, накинутом на пижаму.
"МЧС" торопливо крепил к замкам двери свою "адскую машину" , похожую на огромный отбойный молоток с круглым железным рычагом наподобие руля.
Участковый слушал женщин и записывал в блокнот.
Одна из них взахлёб объясняла:
- Они же мои соседи по стене, я как услышала, сразу - на площадку и стала звонить, никто не открывает, один крик да и только! Беда, товарищ лейтенант, беда!
- Когда услышали?
- Полтора часа назад, точно!
- Да какой там "полтора" , - возразила другая соседка, - час!
- Прямо "час" , скажете тоже! Я как раз на часах пыль вытирала и в этот момент крик услышала, а было половина пятого, а щас гляньте - шесть!
- Вы хоть часы-то сверяете?!
