- Сокровище, - "нос" приподнял свой бокал, - мне достаточно того, что я вижу вас здесь, сейчас, сию минуту. И потом: если я прошу Арину Бренер о чём-либо, она непременно выполняет, так же как и я всегда выполняю её просьбы. А вот по породу "узнать вас в деле" есть другие соображения, связанные лично с моим творчеством. Поделиться с вами?
- Конечно-конечно, делитесь.
- Я давно хочу написать большой цикл полотен под названием "Рождение грации". Название пока условное, но не в этом суть. Суть в том, что вы напрямую можете мне помочь и поучаствовать в этом проекте. Вот здесь-то я как раз и должен увидеть вас в деле, рисуя по ходу вашего выступления карандашные наброски самых эффектных моментов, а затем мы вместе с вами уже в моей мастерской создадим по этим эскизам красочные шедевры. Как вам моё предложение?
- Это настолько интересно, что хочется уже работать, Сергей Романыч. Я готова показать свои выступления, когда вы только захотите, мне это безумно интересно, - Ольга, казалось, действительно загорелась его идеей.
- А уже зате-е-ем, - интриговал "нос" , - эти шедевры, вдохновлённые гибкими линиями вашего волшебного тела, покорят не только Российские, но и мировые картинные галереи. Нет, я серьёзно, у меня есть великолепные выходы на международную арену. Ну, как?
- У меня: у меня нет слов: Я всегда мечтала о таких перспективах, мечтала, чтобы их было как можно больше, с ними хочется и жить, и творить, и быть счастливой! От них же зависят успехи и в жизни, и творчестве, а в моей спортивной гимнастике без творчества нельзя!
- Какие слова! Какие эмоции! Ай-яй-яй! - с восхищением оценил "нос".
- Где и когда, Сергей Романыч?! Я готова показать вам самые лучшие программы, рисуйте, пишите, я готова!
- А вот позвоните мне насчёт Бренер, и мы параллельно решим вопрос нашей: творческой встречи, я ведь очень часто бываю в Москве, моё Сокровище: Идёт? . .
- Идёт!
Он звучно коснулся бокалом до её бокала, и торжественно раздался чистейший малиновый звон хрусталя...
Когда я поздно вечером приехал от Майкла на дачу и уже тормозил у высокого забора своего участка, то сразу заметил, как сквозь щели штакетника пробивался яркий свет из окон дома. Я прекрасно помнил, что покидая дачу четыре часа назад, мной был выключен весь свет кроме подсобного помещения, где взаперти сидела Наталья.
Я насторожился, потом выскочил из машины и подбежал к большой щели забора.
В доме горел свет на террасе, в большой комнате, а так же в коридоре второго этажа.
Где-то перекликались собаки на соседних дачах, и доносилось далёкое пьяное пение.
Стараясь не шуметь, я осторожно открыл ворота, сел в машину, почти неслышно - на малом ходу - въехал на участок и остановился около гаража. Прихватив чёрный пакет с заднего сиденья, я широким шагом полетел к дому, тихо поднялся по ступенькам, прислонил ухо к двери, но не услышал не единого шороха, затем осторожно достал ключ, сунул в замочную скважину, резко щёлкнул два раза и распахнул террасу, желая застать врасплох нежданных гостей.
Но гостей не было, в глаза сразу бросилась живописная картина под названием "ОСВОБОЖДЕНИЕ ЗАКЛЮЧЁННОЙ" : в глубине моей комнаты под ярким торшером в широком удобном кресле утопала Наталья с книжкой в руке; на ней был толстый Ольгин тренировочный костюм, должно быть найденный в дачных сестринских вещах, на ногах плотно сидели шерстяные пушистые тапочки - тоже Ольгины; спокойствие и комфорт окружали Наталью, она медленно поднялась, положила книжку на журнальный стол, где дымилась чашка горячего чая, и мягким полусонным голосом сказала:
- Не удивляйся, Костик, проходи-проходи.
Я был не только удивлён, я был шокирован. Хлопнув за собой дверью и стремительно закрыв на ключ, я прокричал, буквально задыхаясь от бешенства:
- Ты... ты чего здесь?! А ну, быстро в подсобку!
- Успокойся, - всё также мирно продолжала Наталья, - на двери твоей подсобки оторвалась задвижка, вот она, - и тут же показала, достав её из кармана.
Я подскочил к Наталье, вырвал чёртову задвижку, злобно уставился на этот кусок металла и спросил:
- Как это: "оторвалась"?! . . - меня до ужаса колотило.
- А так. Когда ты уехал и оставил меня одну, я страшно обозлилась и стала сильно толкать дверь изнутри, толкала-толкала, и задвижка отвалилась. Потом я посмотрела, а в двери такие старые гнилые дырки - как же тут не отвалиться.
- Немедленно в подсобку! - грубо повторил я. - В камеру! А дверь я шкафом припру! Чего стоишь?! Мне что - опять тебя волоком тащить?!
- Костик, не надо меня никуда тащить, - ласково и нежно сказала Наталья, - это очень хорошо, что задвижка отвалилась, я смогла помыть полы во всём доме, пропылесосить ковры. Ты разве не видишь?
Я машинально поглядел под ноги.
- И мебель протёрла, - доложила она. - А в этой комнате кое-что переставила: маленький стол ближе к окну подвинула, чтобы днём тебе было светлей работать, большой стол - за печку, чтобы комната просторней стала, ты же любишь ходить, когда сочиняешь, а кресло с торшером - к батарее.
Я невольно осмотрелся и действительно заметил какое-то новшество, но тем ни менее грозно приказал:
- В подсобку!
- А я ещё обед приготовила, нашла в ящике картошку, свёклу, лук, капусту и куриный кубик, получился великолепный супчик, а на второе у нас с тобой - отменная солянка с сосисками, пальчики оближешь, потому что там лежат лаврушку и перчик. Вкуснятина невероятная. Ты же голодный, Костик, я щас разогрею.
- В подсобку! Сколько раз можно говорить?! - и решительно схватил её за руки.
- Костик, подожди, послушай внимательно, - застонала она. - Не надо никаких подсобок, никаких задвижек, я никуда не собираюсь убегать, я хочу быть с тобой здесь, на даче, на природе. Хочешь, открой сейчас террасу и ты увидишь, что я шагу не ступлю отсюда. Я сидела в этом доме совершенно одна целых четыре часа и если бы хотела убежать, меня бы никакие окна не остановили, неужели ты не понимаешь этого? И дай мне мобильник, умоляю, я позвоню мамочке, в конце-то концов, она же там с ума сойдёт. Я скажу, что нахожусь на даче у подруги. Если я сейчас не позвоню в двенадцать часов ночи - мама точно позвонит в милицию.
- В камеру! - и я силой поволок Наталью в подсобку. - С твоей мамочкой я как-нибудь сам разберусь!
- Дурак! - и Наталья уцепилась ногами за притолоку двери. - Она же поднимет такую тревогу, о которой ты просто представить не можешь! Я же лучше знаю свою маму! Она же заявит, что я пропала и расскажет про тебя, потому что ты недавно ей звонил, дурачок, а значит, являешься косвенным свидетелем, и тебя начнут искать, чтобы допросить! Тебе это надо?! Она же сообщит милиции марку твоей машины, твои телефоны, Московский и здешний адреса! Тебя вычислят как дважды два! Тебе это надо, Костик?!
Я вдруг остановился, секунду подумал и ответил:
- Нет: мне этого не надо:
- Тогда дай мне сказать маме несколько слов и успокоить! Ты можешь сам держать телефон у моего уха, а палец на кнопке отбоя, если не доверяешь!
- Не доверяю! После твоего шантажа с видеозаписью ни в чём не доверяю! - я отпустил Наталью, но тут же крикнул. - Стоять рядом! - потом вытащил из куртки мобильник, отыскал номер, нажал на вызов и сам поднёс телефон к её уху. - Вперёд! И без глупостей!
- Алё, мамочка! - весело сказала Наталья, когда номер соединился. - Привет! Я конечно! Всё нормально! Не волнуйся!
Мой палец лежал на кнопке отбоя и был наготове.
- Мамочка, я у Кати на даче! Здесь всё очень здорово: большой и тёплый дом, прекрасная природа! Что-что?! . . По Рязанской дороге! Мамочка, мы ехали на машине, я не помню! - Наталья врала очень складно, уверенно и неотрывно глядела на меня. - Катя?! Она с бывшего параллельного класса! А?! . . Да-да, я приеду и расскажу, ты не знаешь её! . . Ну что делать, мамочка, так неожиданно пригласили, я сразу сорвалась! Не волнуйся, очень весёлые
"Чай:" ребята, всё хорошо! . . Да-да, мобильник не работал, сейчас в порядке, ты же слышишь?! . . Мамочка, я пока не знаю когда приеду! Я хочу нормально отдохнуть на природе, нельзя что ли?! . . Ну вот и чудесно! Всё, родная, послезавтра звякну! Целую!
