- Молодая звезда эстрады неподражаемая Калерия! Прошу!
Вошла Калерия Павловна, оперлась о косяк, элегантно отставив ножку и давая себя рассмотреть. Что это был купальник-бикини, Вовка узнал потом, но: этот купальник НИЧЕГО не скрывал! Огромные груди Калерии Павловны свисали на круглый живот, живот сполз на лобок, а лобок стремился к коленям. Увидев достоинство дяди Кости, восставшее до предела, она сорвала с себя кусочки материи и, рыча, бросилась на него. Вовка выскочил в коридор и захлопнул за собой дверь. За дверью раздавались стоны, вопли, рев и другие звуки, которые обычно сопровождают разнузданный секс. Ирка схватила уставшего Вовку за руку и потащила в свою комнату.
- Это надолго, - сказала Спасская-младшая и погрустнела.
- Да ладно! - великодушно заявил Вовка. - Простим им маленькие слабости.
Ирка прыснула в ладошки и вдруг спросила:
- А я?
- Что ты?
- Я тоже хочу быть счастливой.
- Если хочешь быть счастливой, будь ей, - процитировал Вовка Козьму Пруткова почти без изменений.
- Как твоя Марка? - ревниво заметила Ирка.
- Почему моя?
- Да вы постоянно шушукаетесь с ней на переменках, как раньше с Ленкой.
- У Мары серьезные проблемы. Были и есть.
- А у Ленки?
- У Ленки была мать-алкоголичка.
- Почему была?
- Потому что она напилась, упала в лужу и замерзла в ней. Или утонула.
- Какой ужас! Ну и где она сейчас?
- Не думаю, что на небесах.
- Я про Ленку, дурачок!
- Ленка в Сыктывкаре.
- Пишет?
- Нет.
- А я рядом.
- Марка тоже рядом.
- Она противная.
- Ты тоже: сегодня.
- Они теперь часто будут: рычать?
- Не знаю. Как пишут в книгах, все зависит от темперамента.
- Как бы они не сделали мне братика или сестренку.
- Не любишь маленьких детей?
- Люблю, но братика хочу.
- Ир, я устал и спать хочу, а завтра в школу, а я уроки еще не делал.
- Так иди, я не держу. Так кто тебе нравится больше, я или Марка?
- Я не решил.
- А завтра решишь?
- Не знаю. Марка для меня больше друг.
- Завтра решим, ладно? Завтра папка со своей Кавалерией в театр поскачет.
- Смешно! Завтра я приду и решим.
- Приходи. Я надену свое лучшее платье.
- Лучше без.
- Иди уже, шалун.
- Уже иду.
Назавтра, на первом уроке Вовка заметил, что Ирка Спасская сама не своя.
- Ир, что-то случилось?
- Случилось, - ответила она, зевая в ладошку.
- А что?
- Вов, они всю ночь стонали, и я всю ночь не спала.
- Так это же хорошо!
- Чего же в этом хорошего?
- Ирка! Ты представляешь, какая сейчас внутри твоя Калерия Павловна?
- Нет. Какая?
- Как тоннель московского метро!
Ирка захохотала в голос.
- Спасская! В чем дело? - строго спросила Ольга Ильинична.
- Журнал вспомнила. "Веселые картинки". Извините.
На переменке Ирка не отходила от Вовки, а когда отошла (по необходимости) , к Вовке пристроилась Мара. Она была серьезна.
- Значит, Вовка Макаров больше не дружит с Марой Багдасаровой, а дружит с Иркой Спасской?
- Если бы ты знала, какие у нее дома проблемы.
- Какие же?
- У тебя есть мама?
- Есть и мама, и папа.
- А у Ирки только папа, и она с ним не очень ладит.
- О, ужас! Как же они живут вдвоем?
- В том то и беда, что не вдвоем. У Ирки - мачеха! И они друг друга: не любят.
- Воркуете, голубки?
Ирка подошла и с интересом смотрела на Мару.
- А ты изменилась: в лучшую сторону.
- Взрослею. А ты, похоже, еще нет?
- Каждому свое.
- Просто кавказские девушки взрослеют раньше.
- Так. Девчонки! Предлагаю сегодня после уроков встретиться у меня на даче и урегулировать возникшие трения.
- У отца нахватался?
- Нет. В газете прочитал. Пошли в класс, сейчас звонок.
После уроков Вовка подождал "подруг" у ворот школы.
Как же мне их помирить-то, подумал Вовка, смотрят друг на друга как кошки, готовые подраться. Объединяет народы либо общий враг, либо общая беда.
До дачи шли молча. Вовка старался все время разделять девчонок, вклиниваясь между ними. А на даче что будет, подумал Вовка с ужасом. На обледенелом пороге Вовка, нашаривая ключ над косяком, поскользнулся и упал, сильно ударившись головой. Он не помнил, как девчонки открыли дверь, как втащили и уложили на кровать. Очнулся он, когда к его голове приложили что-то холодное и мокрое. У изголовья сидела Ирка с тряпкой в руке, а рядом стояла Маара с аптечкой.
- Ой, Вовка очнулся! - обрадовались девчонки.
- Что хочешь, может, попить? - наклонившись над Вовкой, просила Маара.
- А, может, твою шишку йодом помазать? Или домой маме позвонить?
- Домой не надо, мама на работе, дома только бабушка, а ее мы пугать не будем. Тряпку дай!
Вовка отобрал у Ирки тряпку и приложил к шишке. Здоровая, отметил он, вот и общая беда, которая объединяет.
Через несколько минут Вовка попытался сесть. Голова немного кружилась, но постепенно приходила в норму. Примерно также он себя чувствовал, когда, выбивая мяч из-под ноги нападающего, он получил бутсой по голове.
- Девчонки, у меня в портфеле два пирожка. Может, чаю попьем?
- Сейчас!
Маара метнулась на кухню, и чайник вскоре засвистел.
- Ир, сними телефон на пол, и принеси телефонный столик поближе. Он не тяжелый.
- Я сильная! - объявила Ирка, волоча по полу тяжелый столик. - И вовсе это не столик, а этажерка! Поставить вплотную к кровати?
- Нет. Я буду сидеть на кровати, а вы - на стульях.
Через несколько минут они пили чай, который искусно заварила Мара. Вовка долго отказывался от своей доли пирожков, но девчонки настояли на своем, отрезав Вовке от каждого пирожка по третьей части.
- Так, девчонки, дайте кто-нибудь телефон, я с этой шишкой забыл домой позвонить.
Ответила бабушка.
- Ба, это я, Вовка. Мы тут на дачу забрели, сидим, чай пьем. Нет, все в порядке. Через часик дома буду. Ладно.
Они пили чай, и было тепло и уютно по-домашнему. Они почти дружили, но чего-то не хватало, может, быть одного шага или: и Вовка придумал. Было рискованно, конечно, но попробовать стоило.
- Девушки, начну с того, что я вас видел. Видел во всех состояниях и ракурсах. Видел, но не сравнивал. Но как говорили древние, все познается в сравнении. И я хочу вас сравнить. Надеюсь, вы не против. И я отвлекусь от этой: (он показал на шишку) головной боли.
Девчонки задумались.
- Допустим, вы пришли в женскую баню. Вы и там стали бы стесняться?
- Нет, конечно, - сказала решительная Ирка.
- Пожалуй, нет. Теперь нет! - ответила Мара.
- Так в чем же дело? Может, музыку включить?
- Не надо. Только мы: разденемся в разных комнатах.
- Да, конечно! А я пока отвернусь.
- Готова! - просто сказала Мара.
- Вполне! - с вызовом в голосе заявила Ирка.
Вовка открыл глаза. Да, девчонки менялись, и на Вовкин, очень даже предвзятый взгляд, в лучшую сторону. Мара была выше, стройнее и зрелее. Маленькие грудки ее за последнее время еще увеличились, кружочки вокруг сосков оформились совершенно, и сами соски вызывающе торчали. Лобок покрылся темным пушком, и его хотелось погладить. Ирка была пониже и, несмотря на свое похудение, выглядела полуребенком, покрытая детским жирком. Но и у нее были небольшие грудки с коническими сосками, а ее девственно чистый лобок вызывал умиление, и его тоже хотелось погладить. Вовка так и не выбрал себе условную подругу. Но он придумал кое-что еще.
- Девчонки, подойдите! Поближе!
Он сел на краешек кровати и раздвинул ноги.
- Садитесь каждая на свою ногу верхом.
- Зачем?! - возмутилась было Ирка.
Но Маара безропотно села. Ирка не хотела ни в чем отставать и тоже села, раздвинув ноги и прислушиваясь к новым ощущениям. Вовка обнял их за попки и прижался к ним вплотную.
Я, Владимир Макаров, властью, данной мне свыше, объявляю вас сестрами, а себя - вашим братом, и обещаю любить и защищать своих сестер как вместе, так и по отдельности. Согласны?
- Согласны! - нестройно ответили девочки.
Не мог же Вовка допустить, чтобы девчонки дрались из-за него в женском туалете каждую перемену.
- А теперь что? - спросила Мара.
- Все, - просто ответил Вовка, - одевайтесь и по домам.
- Ну, раз ты нам теперь брат, - начала Мара, гладя рукой вздувшийся бугор его брюк.
- Покажи нам, что это прячется в тебя в штанах! - закончила Ирка.
- Пожалуйста! - Вовка резким движением расстегнул ремень, и девчонки с визгом стащили с него и штаны и трусы.
По домам побратимы шли, обнявшись, и больше никто не упал на пороге своего дома. А Вовка подумал, что хорошо бы так весь класс передружить. И Ольгу Ильиничну тоже. Хе-хе:
На следующий день объявили, что закончили ремонт, и класс 3-в снова занял свое привычное помещение. Справа от Вовки сидела Ирка Спасская, слева - Мара Багдасарова, и обе улыбались. На переменках они стояли вместе и разговаривали.
Вечером неожиданно позвонил дядя Костя, просил срочно прийти. Вовка бросил уроки и тут же прибежал. Когда Калерия открыла ему дверь, в квартире раздавались два голоса - Иркин и дяди Кости. Они не то спорили, не то ругались. Короче, ситуация шла вразнос.
- А я говорю, поедешь!
- А я говорю, нет! Мне надо учиться в Советской стране, разговаривать не на испанском, а на русском, ходить на пляж с нормальными ребятами, а не с черножопыми, которые только и думают, как бы затащить тебя в подворотню. Не поеду.
- Ирка! Меня не выпустят, если ты не поедешь! Я не могу оставить несовершеннолетнюю дочь одну! Мне не на кого тебя оставить! Хотя бы на время.
- Не поеду! Лучше в детский дом!
- Ты не жила в детском доме ни дня, а я там вырос! Это ужас!
- А Куба не ужас? Жара эта ужасная! Шпана малолетняя! Не поеду! Пап, если любишь меня:
Ирка заплакала.
- А, Вова! Пойдем на кухню, поговорим! А вы, девочки, хоть пятнадцать минут не лайтесь.
Дядя Костя усадил Вовку на кухонный табурет, сам сел на другой. Руки его тряслись.
