Назавтра Таня пришла опять, такая же робкая и тихая, но она не ходила по квартире и не восхищалась увиденным, а прямо спросила:
- Ты вчера сказал, что можешь избавить меня от этого (она коснулась очков) и от этого (она показала на прыщи) . Это правда?
- Я сказал, что могу попробовать.
- А папа не верит, что у тебя получится.
- Таня, я прошу тебя только об одном. НИКОГДА, слышишь, НИКОГДА не рассказывай взрослым, чем мы тут занимаемся! Обещай мне.
- Обещаю. А вот что подарил мне вчера папа!
- И что же?
- А вот!
Она распахнула пальтишко и крутанулась на одной ноге.
- Это новая парадная школьная форма!
Вовка умел притворяться, а как умела притворяться Ирка! Но тут притворяться не было необходимости.
Форма действительно была хороша! Кружевные воротничок и манжеты, кружевной белый фартук и платье из какого-то искрящегося материала.
- Ира! Вчера Таня ушла из нашего дома без подарка! Это надо исправить. Отведи ее в свою комнату и подбери ей что-нибудь из нового. Что подойдет, заверни.
Ирка послушно кивнула, взяла Таню за руку и увела к себе в комнату, оставив маленькую щель, к которой и прилип Вовка. Таня медленно сняла новую форму и чистое, но ветхое белье, включая лифчик и трусики. Вовка успел полюбоваться и большой девичьей грудью, и округлой выпуклой попкой, и стройными ногами, и темным треугольником под плоским животиком. Потом реактивная Ирка стала пачками доставать из шкафов одежду, белье, прикладывать все это к Тане и говорить без умолку о моде. Вовка устал стоять и ушел в гостиную посидеть на диване. Но тут вышла Таня. Нагруженная пакетами и поминутно отказывающаяся от них. Прыщи ее сияли ярче прежнего. Вовка нашел в кладовке рюкзак и, набивая туда Иркины подарки, сказал:
- А рюкзак от меня твоему папе. В походы ходить, за грибами, на рыбалку. Он ведь любит?
- Полюбит! - уверенно сказала Ирка и крутнулась на одной ножке так же, как крутилась час назад Таня, хвастаясь новой формой.
Таня ушла, ошеломленная больше чем вчера.
- Ты знаешь, Вовка, дарить подарки даже более приятно, чем их получать!
- Особенно, если они не нужны тебе самой.
Ирка захохотала в голос.
- Опять журнал "Веселые картинки"?
Она покивала и шепотом сказала:
- Она наша!
- Но лечить ее буду я!
- Ладно-ладно! Вместе лечить будем! Когда-то Калерия подцепила на Кубе заразу, была вся в прыщах, и отец доставал какую-то специальную косметику.
- Помогло?
- Внутрь ушли. Ха, я напишу ему, что у меня возрастные, он что-нибудь пришлет.
- Хорошо. А я займусь ее глазами. Не знаешь, завтра придет?
- Не придет, пока все не перемеряет!
- Папа поможет!
- Вовка! Не шути так больше. Ладно?
- Не буду.
Вечером завтрашнего дня пришла Таня. Как всегда тихая. Поздоровалась, хотя в школе виделись.
- Ты проходи, раздевайся. Ложись на диван. Прежде, чем начать лечение, я должен тебя осмотреть.
- Раздеваться? Совсем? Как в поликлинике?
- Что-то вроде. Я занимаюсь иглоукалыванием, но прежде, чем начать, мне нужно проверить активные точки на чувствительность.
- Мои?
- Твои. Не мои же. Или ты стесняешься?
Таня пожала плечами.
- Да нет. Все снимать?
- Все.
Не торопясь, аккуратно складывая одежду и белье, Таня разделась, легла на диван и раздвинула ноги.
- Так?
- Ну, если так тебе удобней:
- А как удобнее тебе? Если хочешь меня, не стесняйся. Может, раком?
- Может, позже? Я всего лишь хочу тебя осмотреть.
- Ну, смотри:
Через полчаса осмотра Вовка, покалывая иголкой нужные точки, проверил их чувствительность и сказал:
- С глазами все ясно. Ты когда-то перенесла сильнейший стресс, глазные мышцы перенапряжены, глазное яблоко деформировано, но это поправимо. Пока едет косметика, попробую устранить воспаление на лице.
- Откуда едет?
- Из-за границы.
- Вовка! - она округлила близорукие глаза без очков. - Я же с тобой не расплачусь! Ты же будешь трахать меня за это каждый день по несколько раз!
И вдруг, сжавшись в комочек на диване, разрыдалась.
- Таня! Не плачь! Не хочешь, не буду трахать ни разу. У нас это дело добровольное!
Она замерла, думая, что ослышалась, и подняла на Вовку глаза, полные слез. А глазки-то у нас, подумал Вовка, хоть и близорукие, но красивые.
Она вытерла слезы обеими руками, и стала одеваться.
- Валериянки дать? - участливо спросил лекарь.
- Можно я завтра приду? - надев очки и став обычной Таней, спросила она.
- Правильно! - заметил Вовка. - Начинать лечение нужно только в хорошем настроении.
Вечером прибежала Ирка и первым делом спросила:
- Ну, как? Была? Трахнул?
- Нет. Похоже, у нас еще одна странная. За лечение и подарки стала предлагать трахать себя по нескольку раз каждый день.
- Это же хорошо! Я же тебе говорила, что она из наших!
- Похоже, тут надо не прыщи сводить, а психиатров вызывать. Девочка, кажется, перенесла большой стресс на почве секса. Как ты, как Марка: поговорила бы ты с ней завтра, только не на перемене.
- Хорошо. А у меня новость! У меня на лобке волосы полезли. Показать?
- Покажи.
Ирка задрала юбку и приспустила трусики. Вовка погладил лобок и обнаружил несколько кудрявых волосков.
- Ну, вот. Теперь девочкой у нас останется только Людка Шенгелия. А твои заросли пора брить.
На следующий день Вовка зашел сначала на старую квартиру, пообедал и пришел в новую в приятном состоянии духа. Девочки только закончили общаться, Таня лежала на диване, укрытая одеялом и спала.
Ирка притащила Вовку на кухню и, сделав страшные глаза, принялась рассказывать танины тайны.
- Слушай, ее папа иногда работает в "ночную" , и она не может спать одна.
- Значит, я должен спать с ней? То есть, я хотел сказать, у нее дома.
- Нет. Я подумала, что в эти дни она могла бы спать у нас, вот как сейчас, на диване.
- Если для нее это важно, то пусть, конечно. Но почему она боится спать одна?
- Сейчас расскажу! Начну с того, что родителей своих она не помнит. Или не знает. Росла она в детском доме, как мой папа. И все бы ничего, если бы их детдом не ликвидировали, а их не слили с дурдомом. Вот тут-то и начинается самое ужасное. Чтобы слить, всех детей объявили умственно отсталыми. УО - сокращенно. И Таню тоже. В дурдоме содержались разные дети. От чуть-чуть чокнутых до "овощей" , которые ходили под себя. Вот этим "овощам" поначалу доставалось больше всех. Санитары тащили их в ванную, мыли их из шланга, как скотину, а потом, мокрых тащили обратно, привязывали к кроватям и насиловали. Причем санитаров было много, "овощей" - мало. И санитары менялись. Причем они насиловали всех подряд, и девочек, и мальчиков. А когда приехали "свежие" и совсем не дурные, санитары устроили голый праздник, накачали их лекарствами, заставили водить хоровод, а потом выхватывали, тащили по углам и насиловали скопом. А остальные все водили хоровод. Ой, я больше не могу рассказывать, я сейчас заплачу! Они хуже фашистов!
- И чем кончилось? - мрачно спросил Вовка. - Такое не может продолжаться долго.
- Четверых расстреляли, троим дали по пятнадцать лет, врачей тоже посадили, а из дурдома сделали простой детский дом. Психических куда-то перевели. Все это было в газетах. Танин папа усыновил ее, то есть, удочерил, а его жена ушла, не захотев воспитывать "такого" ребенка.
- Да, досталось ей.
- И ему тоже.
- Да: какое уж тут зрение. Тут психиатрия чистая. Ну, что же, надо менять направление. Только положительные эмоции. Косметика не пришла?
- Ой, пришла! Приехали два дядьки с пистолетами, передали пакет по свидетельству о рождении, я расписалась. Спецкурьеры. Наверное, КГБ.
- Тогда завтра начнем лечение радостью. Калерины таблетки еще остались?
- Остались. Только зачем? Ты хочешь ее, как они?
- Нет, конечно! Дадим четвертинку. Пусть вспоминает, что "это" не только мерзко и противно, но и приятно. Плюс акупунктура, плюс косметика. Сплошные плюсы!
Назавтра Таня пришла чуть раньше и сразу спросила:
- Сегодня лечить будем?
- Будем! - объявил Вовка. - Сразу все! Но сначала чайку, я есть хочу. Ир, как там чай?
Ирка возилась на кухне.
- Закипает! Бутерброды с чем делать?
- С бужениной, ветчиной, красной икрой и черной тоже.
- Хорошо! Уже делаю!
- Как будет готово, неси сюда.
Через пять минут Ирка принесла большой поднос с бутербродами, чашками с чаем и заварным чайником. У Тани снова неуправляемо расширились глаза.
- Ребята! Если это ради меня, то не стоит:
- Стоит, стоит, мы с Вовкой любим радовать людей. Ты чай-то пей! Хороший - "Три слона".
- А вы с Вовой живете: как супруги?
- Какие супруги? - Ирка округлила глаза. - Мы же дети! У нас даже комнаты разные. А официально мы - названные брат с сестрой. Вот и все.
- Ой! - сказала Таня и покраснела, сделав рукой такое движение, словно хотела залезть в трусики.
- Таааак! - протянул Вовка. - Пора переходить к лечению. Ир, займись косметикой, это тебе ближе. А ты, Таня, раздевайся и ложись на диван. Пора.
Таня покраснела еще сильнее и ушла в гостиную.
- Ирка! - прошипел Вовка. - Ты сколько ей возбудителя дала.
Ирка охватила лицо руками.
- Вовчик! Прости меня! Я ей целую положила!
- Если бы ты была пацаном, - задумчиво сказал Вовка. - Я бы тебе морду набил. Подруга! Пошли в комнату!
Таня, обнаженная, лежала на диване по стойке "смирно" и мелко дрожала. Ее лицо и груди покраснели, а соски стояли торчком.
- Таня! Ты слишком напряжена! Надо сделать расслабляющий массаж. Ира, сходи, за косметикой. Ирка понимающе кивнула и исчезла.
Вовка приложил руки к телу Тани и медленно повел их от шеи, словно сгоняя волну, а дойдя до грудей, тщательно, но едва касаясь, погладил и их. Соскам он уделил особое внимание, мягко охватывая их пальцами и слегка оттягивая вверх. Таня невидящим взглядом смотрела в потолок и судорожно дышала. Тело ее еще больше покраснело.
