— Вить, а ты в армии что делал? Коровам и свиньям хвосты крутил? - допытывала у старшего сына поддатая Марина.
За " царской " закуской, которая таяла во рту после надоевших ежедневных макарон, мы сами того не замечая, " как уговорили" бутылку " беленькой" и начали вторую. Под селедочку с колбасой и сыром водка шла на ура, и я жалел, что мать взяла только три бутылки. Хотелось пить, веселиться и слушать заливистый смех самой красивой женщины на свете. А Марина была весёлой поддатой и громко смеялась на мои анекдоты про Чапая и Петьку.
Маме нужно было напиться, чтобы лечь с нами в постель, и она пила водку, словно воду, закусывая сигаретным дымом. И я её прекрасно понимал, ведь для женщины лечь в постель со своими детьми это сильный психологический шок. Ни одна мать на трезвую голову не предложит сыну заняться с ней сексом. Даже в семьях маргиналов такого нет. А вот с пьяну, когда алкоголь туманит сознание, тогда да, а почему бы и нет?
— Ты же знаешь, Марина, где и кем я служил. Зачем доканываешь? - обиженно говорил Витёк пьяной матери, норовя помять той груди, когда она садилась по очереди то ко мне, то к нему на колени.
Но Марина всякий раз освобождалась из его объятий и пересаживалась на колени ко мне, давя своей жопой мой стояк. Дело шло к развязке, и все сидящие за столом это прекрасно понимали.
— А значки, прыжки с парашютом и отличник боевой подготовки. Тебе тоже на свинарнике выдали? - гоготала пьяная мать, вспоминая, как Витёк пришёл из армии в расшитой парадке, украшенной белыми аксельбантами, а на груди у старшего сына висел " иконостас" из различных значков.
Начиная с " гвардии" и кончая десантным значком за прыжки с парашютом. Но потом, по пьяне, брат сам нам признался, что все значки он достал через прапорщика, заведующего свинарником. С которым вместе воровали и пропивали мясо, предназначенное для солдатской столовой.
— Ха, ха, ха, хорош солдат. Ты автомат то хоть в руках держал? Му, му, му. - пьяная мать встала перед старшим сыном, замычала и захрюкала, подставив к своей голове два пальца, имитирующие рога.
Брат говорил, что у него в подчинении не только свиньи были, но и коровы.
— Вот же сучка, достала ты меня, Марина. - задетый выходкой матери, Витёк вскочил со стула и толкнул смеющуюся над ним Марину на разложенный диван.
Мать упала на него спиной и задрала ноги в колготках, вплоть до белеющих под ними трусов.
— Костян, помогай. - позвал брат, ложась к матери на диван, пытаясь её удержать.
Меня два раза звать не надо было, задранные кверху ноги матери в черных капроновых колготках, под которыми проступали её белые трусы, стали своеобразным спусковым крючком. Я кинулся к брату на помощь, видя, что тот пытается содрать с Марины её чёрную блузку, но она хватает его за руки и брыкается.
— И ты, " Тихоня" руки свои распустить решил? А ну ушли от меня, щенки. - говорила пьяная мать, не давая нам с братом снять с нее чёрную блузку в обтяжку.
Мы лежали с Витьком на диване и с двух сторон прижимали поддатую маму, целовали её в губы и мяли ей сиськи через одежду. Марина сопела, сосалась с нами по очереди, но и пыталась вырваться из наших объятий. И тут до меня дошло, умница мама играла, заигрывала с нами. Для этого она и Витька раззадорила, стоя перед ним и показывая тому рожки на лбу. Даже пьяная Марина не решилась предложить своим детям переспать с ней в постели и всё перевела в игру.
— Кость, держи этой козе руки, я сейчас её раздену, а то у меня член лопнет на хуй. - сказал мне возбуждённый Витёк.
Брат навалился на мать сверху и стаскивал с неё чёрную майку вместе с бюстгальтером, а я держал Марину за руки и покрывал поцелуями её милое лицо.
— Вот же, родила щенков на свою голову. А они на мать полезли. Слезь с меня, бугаино здоровый. - смеясь, сказала Марина старшему сыну и каким-то ловким приёмом поддала его коленом, и Витёк в одно мгновение оказался на спине, а мама на нем сверху.
— Ну что, салабон? Я сильнее тебя. - смеясь, говорила Марина, оседлав сверху Витька и прижимая руками его руки к дивану.
Тот лежал весь красный от злости и неожиданности. Ни брат и ни я не предполагали, что наша смелая и красивая мама, прекрасно владеющая оружием. Ещё знает и борцовские приемы, вероятно, обучившись ими в детдоме.
— Мариночка, любимая. - я полез к матери со спины и взял двумя руками её за груди под блузкой, одновременно целуя мать в шею.
Она, на удивление, сразу как-то обмякла и сама подняла руки кверху, давая мне снять с неё блузку. И я стащил этот предмет женской одежды маме через голову, а затем непослушными от дикого возбуждения пальцами расстегнул застежку её бежевого бюстгальтера на спине, снял его и кинул на пол.
— Мамочка, я люблю тебя. - прошептал я матери, беря в ладони её голые груди, просунув ей руки под них со спины, покрывая мелкими поцелуями белую гладкую спину.
Я даже не мял маме груди, для этого не было сил. Просто держал в ладонях тяжелые налитые сиськи женщины, которая когда-то вскормила ими меня, маленького. Но сейчас я уже взрослый, ласкал эти большие груди, кормившие меня молоком для удовольствия. Матери тоже было приятно, как и мне, она словно замерла на миг, позволяя младшему сыну ласкать её груди. Марина сильно засопела, и я почувствовал, как у меня в ладонях затвердели соски её тяжелых грудей.
— " Тихоня", не жадничай, не будь единоличником, дай и брату их поласкать. - смеясь, сказала мне мама и повела плечами, как бы сбрасывая мои руки со своих грудей.
И я с неохотой их отпустил, целуя и целуя маме спину, такую нежную и гладкую.
— Ну что, боец, свинарника. Поласкай меня, ты этого хотел, Витя? - Марина наклонилась к лежащему под ней сыну, касаясь сосками грудей его лица, и он моментально взял их в рот и стал сосать.
А мать сильно сопела и водила грудями по лицу старшего сына.
— Теперь вдвоем, парни, поласкайте мне груди. - Марина встала с Витька и легла на спину, снимая с себя юбку.
Несколько секунд мы с братом сидели возле матери, лежащей на диване в одних колготках с раскоряченными ногами. А потом легли к ней, целуя по очереди небольшой животик, обтянутый черными колготками, и припали жадными ртами к её грудям. Я сосал сосок на одной маминой груди, а брат на другой, Марина обняла нас руками за головы, ласкала нам волосы и стонала от наслаждения. Ведь её ласкали сейчас два взрослых молодых парня, родные братья, которых она родила, и мать буквально истекала любовным соком. Я это узнал, когда положил руку ей в промежность колготок, они были мокрые даже через трусы.
— Ну куда ты полез, сынок. Не надо туда лазить раньше времени. Маме нужно помыться, милый. - Марина мягко положила свою ладонь на мою руку, лежащую у неё на промежности между раздвинутых ног.
— Я грязная и мне стыдно с вами быть в постели не мытой, честно парни. - сказала мама, беря и старшего сына за руку, который как я и стремился к тому месту на теле Марины, откуда вылез двадцать лет назад.
От мамы действительно пахло потом, тяжёлым женским потом. Ведь последний раз она мылась ещё там, в своей квартире, неделю назад. Но запах пота, который шёл от подмышек мамы и от её тела, не был противным. Наоборот, он был возбуждающим, и я где то читал, что Наполеон писал своей Жозефине перед тем как вернуться к ней из похода - " Не мойся, я еду". Но учитывая, что самый быстрый способ передвижения по суше в то далекое время был на лошадках. То можно было себе представить, какой духан шёл от Жозефины, королевы Франции, когда её муженёк через месяц после известия о том, что он едет, войдёт в её спальню?
— Ну не надо, дети, маме нужно помыться, да и вам не помешает. Я хочу вас поласкать и ваши члены тоже, и не только руками, а для этого они должны быть чистенькими. - сказала Марина, целуя меня и брата в губы по очереди в засос, но не давая спустить с неё колготки и залезть в трусы.
— Как ласкаешь, мама? Так хорошо, Марина? - улучшив момент, пока мать отталкивала руки брата от своей промежности, куда возбуждённый Витёк так и норовил залезть.
Я лег на мать сверху, поцеловал её в губы и запрокинул мамины ножки в чёрных колготках на свои плечи, давя стояком в штанах ей промежность, там, где белели, просвечиваясь через колготки, её трусы.
— Ого, " Тихоня", ты где этому научился, женщинам ноги задирать. - засмеялась мама, беря в ладони мои руки, которыми я гладил её нежный мягкий животик и ложа их на свои груди с крупными темными сосками, чтобы сын их помял.
— А я в армии так одну блядь ебал " по офицерски". - Витёк оттолкнул меня и занял моё место, запрокидывая ножки мамы на свои плечи.
Брат грубо схватил Марину за груди и стал их мять руками, одновременно имитируя половой акт, ерзая в штанах между задранных ног мамы в колготках.
— Вот же придурок осел. Я тебе не та армейская блядь, а мать и со мной нельзя так. - разгневанная Марина столкнула сына с себя и сама легла на Витька сверху и заерзала на нем так, как он до этого на ней.
— Я тебе покажу блядь, щенок. Ты ещё с нормальными женщинами не спал в постели, сынок. - гнев у мамы прошёл, она перестала ерзать сверху на сыне и наклонившись к Витьку, дала этому придурку пососать соски своих налитых грудей, а потом встала с дивана на пол.
