— Костя, проснись сынок!!! — тормошила меня Марина.
Она склонилась надо мной и легонько похлопала по щекам. В блиндаже было темно как в могиле. И только в темноте мерцал огонек сигареты которую курила моя мать.
— Да все, все Мариша, не шлепай ты меня больше. Я проснулся. — сказал я матери, беря её за руки. А то её шлепки становились болезненными.
— А кто лампу потушил? Ведь она горела когда мы сексом занимались. А потом я насколько помню, наверное отрубился. — спрашивал я у матери, беря в темноте на ощупь из её губ окурок сигареты. Курить хотелось по страшному.
— Откуда мне знать? Я сама вместе с тобой вырубилась. Оргазм был нереально сильный. Я так никогда не кончала. Наверное это после первинтина. У меня в глазах потемнело и все, я заснула прямо на тебе. А когда очнулась, то свет уже не горел. — мать в темноте нашла коробок спичек и чиркнув спичкой, осветила внутреннее пространство блиндажа.
Этого хватило чтобы я смог заметить фонарик под лавкой, поднять его и включить освещая им блиндаж. Голый Михалыч лежал на столе и храпел. Света моя невеста, лежала рядом с ним. И пузатый дядька, обнимал свою молодую племянницу, волосатой как у обезьяны рукой. А тётя Оксана, прикорнула на лавке рядом с ними. Положив свою чёрную голову на стол.
— Сынок, я посвечу. Встань на стол и зажги лампу. Если только керосин в ней не выгорел. — попросила меня мама, давая в руки коробок со спичками.
Я потихоньку встал на стол и потянулся к керосинке на которую светила мать. Сделать это было легко, так как потолок в блиндаже был низкий. И мне приходилось даже пригинать голову чтобы в него не упереться. Но странное дело, когда я покачал лампу проверяя в ней керосин. Она оказалась наполовину полной и потухнуть от нехватки топлива, ни как не могла. А вот фитиль в лампе был выкручен до предела. По этому лампа и не горела. Хотя это могли сделать кто-то из нашей троицы, спящей сейчас за столом. Света или Оксана, ложась спать загасили керосинку. Но в такое верилось с трудом. Ведь даже я мужик, побоялся лечь спать в темноте с мертвецами которые лежали в соседней комнате. А тут трусливая девчонка и не менее трусливая Оксана, возьмут и потушат лампу?
Но в любом случае нужно у них будет спросить. Подумал я зажигая керосинку и косясь на дверь в спальное отделение, где лежали мёртвые бойцы. Она была закрыта. Может мне тогда померещилось под действием первинтина? Что за нами в открытую дверь, наблюдают шестнадцать пар проваленных глаз скелетов? В любом случае нужно будить Михалыча с женщинами. И уходить скорее из этого блиндажа где пахнет смертью. Тем более, что гроза бушевавшая снаружи уже стихла. И ветер больше не шумел, и не ломал деревья в лесу.
— Вставай Толик, Света вставай дочка, Оксана вставай. — тормошила Михалыча, его племянницу и свою подругу, атаманша Мариша. Они кое-как встали со стола, протирая сонные глаза.
— Вы лампу потушили признавайтесь?— строго спросила у голой троицы любовников, наша атаманша.
— Ты, что сдурела Марина? Тушить свет когда рядом они лежат? — ответила моей матери Оксана, кивая головой на дверь в спальное помещение.
А там лежали на нарах шестнадцать скелетов. Света с Михалычем, так же не выкручивали в лампе фитиль и не тушили её. По их словам они как и мы с Мариной, потеряли сознание от оргазма и отрубились.
— Подождите! Выходит если никто из нас не тушил лампу и не выкручивал в ней фитиль. То это сделали они! — тихо почти шепотом сказала Марина, смотря на закрытую дверь спального помещения.
За которой лежали на своих ложах покойники. И это было пожалуй спусковым крючком. Не сговариваясь, оцепенев от ужаса, мы бросились искать свою одежду разбросанную на бревенчатом полу блиндажа. И одевшись кинулись к выходу, забыв про оружие оставленное в оружейной комнате. У всех у нас была только одна мысль, вырваться из этого склепа с ожившими мертвецами.
Первой к двери подбежала Света и попыталась её открыть, но она не поддалась. На помощь своей племяннице кинулся Михалыч, а вслед за ним и я. Мы втроём тянули дверь на себя, но она не открывалась словно была намертво приварена к чему-то. Даже если бы бронированную дверь блиндажа и завалило снаружи деревьями, то она всё равно бы открылась. Так как дверь открывалась внутрь. Но её основательно заклинило и она не поддавалась нам ни какими силами. Сколько бы мы её не тянули на себя.
— И что же теперь делать, тётя Марина? — жалобно заныла Света, садясь на пол возле двери.
Действительно если мы не откроем дверь, то будем заживо погребенны в этом блиндаже навеки. Дорогу на болото, никто кроме нас и призрака не знает. С тоской подумал я, начисто забыв от страха про запасной выход из блиндажа, который находился в спальном помещении.
— Атаманша Мариша, а у нас же гранаты есть и мины. Можем эту дверь взорвать и выйти наружу. — предложил я матери, вспомнив про гранаты с длинными деревянными ручками лежавшие в ящиках в "оружейке". И магнитные мины которые тоже были в арсенале у бойцов отряда Козина.
— Нет сынок, гранаты против этой бронированной двери бесполезны. А минами мы сами себя взорвем, к тому же я не умею ими пользоваться. Да и нечего унывать бойцы. Ведь есть же второй выход через люк в спальном помещении. Костя пошли сынок проверим, можно его открыть? Или он как и эта дверь наглухо закрыт? — приказала мне рыжеволосая атаманша, стенки влагалища которой я усердно натирал ночью.
Марина сходила в оружейку и взяла из неё свой чёрный "маузер" на всякий случай. Хотя против призраков и привидений, оружие бессильно. Но холодная сталь пистолета в руке действует успокаивающе.
— Смотри мам, его вчера тут не было.— в ужасе воскликнул я, когда открыв дверь в спальное отделение, чуть не наступил на лежащего на полу скелета в немецкой военной форме.
Он явно свалился с верхних нар, так как его место там было пустым. Но, как скелет бойца, мог свалится с нар я не знал. Если он только сам не слез со своего смертного ложа ночью. От этого у меня моментально пошли мурашки по коже и пробил холодный озноб.
— Да вижу сынок, по моему и другие как-то не так лежат. Как будто их кто-то ночью переворачивал. — ответила мне Марина, светя фонарем на нары по обоим сторонам прохода.
Скелеты русских коллаборационистов, лежали кто на боку, кто лицом вниз, а кто и вовсе сидел на нарах свесив костлявые ноги. И создавалось такое впечатление, что ночью у них был сабантуй.
— Этого в чёрной форме и вовсе нет на месте. — в ужасе воскликнула Марина, светя фонарем на нары внизу, где лежал скелет полицая с парабеллумом в костлявой руке.
Его ложе было пустым, полицай изчез оставив после себя запах мертвечины на прогнившем ватном матрассе.
— И люк приоткрыт. Это что же он через него ушёл? — дрожащим от страха голосом сказала мне мать, светя на полуоткрытый люк в стене блиндажа. Из которого шёл холодный свежый воздух.
— А, он не один похоже в бега подался. Ты посвети Марин получше. Вот койка пустая и рядом тоже. — сказал я матери, а у самого от страха начали стучать зубы.
Какая-то страшная хрень творилась в этом блиндаже, раз покойники могли из него выходить. И мне казалось, что остальные скелеты в немецкой военной форме. Сейчас накинутся на нас с матерью и утащат с собой через люк в неизвестность.
— Точно их было вчера шестнадцать, а сегодня только одиннадцать. Пять мёртвых фрицев ушли на улицу погулять. — сказала мне мать, пятясь назад выходя из спального отделения блиндажа, где мертвецы устроили этой ночью шабаш.
Выходит, что мне не померещилось когда я видел из за спины сидящей на моём члене Марины. Как на нас смотрели шестнадцать скелетов из спального отделения.
— Все нормально, выход есть и мы сейчас в него пойдем и выйдем наружу. — сказала Марина, когда мы пришли с ней из комнаты где находился запасной выход в блиндаж.
Моя мать не стала пугать Свету с Оксаной, рассказом про исчезнувших полицаях. Об этом им лучше сказать когда мы выйдем наружу и пройдём через болото в лес.
— А знаете что, у меня лично башка трещит и похмелиться шнапсом не помешает. Да, и тушенки немецкой отведать тоже неплохо. Ведь домой мы попадём только к вечеру, а собой еду брать не будем. Вместо неё нагрузим наши рюкзаки, " первитином" и " панцершоколадками". И патроны к автоматам тоже нужно взять. — сказала нам Марина, и поставила на стол две бутылки " шнапса".
Я стал разливать водку по кружкам, а моя мать "грела" тушенку крутя дно банки по нарисованной стрелке внизу. Марина как всегда поступила мудро, как и подобает настоящей атаманше. Не было смысла нагружать рюкзаки едой и выпивкой. Чтобы поесть и выпить в лесу. Когда это можно было прекрасно сделать и тут не отходя от кассы. А рюкзаки набить шоколадками и первитином.
— Давайте мальчики и девочки, за удачу. За, то, чтобы нам выбраться из этого блиндажа на волю. — сказала тост Марина, мы выпили не чокаясь. Как и положенно пить рядом с покойниками.
— А вот перекур отменяю. Курить на воле в лесу будем, когда с острова уйдём. — строго сказала Марина, отбирая у Светы и Оксаны сигареты.
Моя мать опять была права. Выпить чтобы " поправить" головы и поесть перед долгой дорогой. Было необходимо, а вот курево такой необходимостью не являлось. И покурить с наслаждением действительно можно было бы в лесу.
— Света, ты набирай в рюкзак " первитин" дочка, сколько влезет. А ты Оксана, ложи в свой " панцершоколадки". В твой рюкзак сынок, мы патронов наложим. — отдала распоряжение Марина, и все тут же все занялись делом.
Моя невеста, племянница пузатого Михалыча. Склонилась над ящиком с " первитином", ложа коричневые трубочки с таблетками в свой рюкзак. А тётя Оксана, набирала к себе шоколадки и ей помогал её муж Толян. Он не только наложил в рюкзак жены под завязку шоколадок. Но и набил ими все свои карманы и стал ещё толще.
