— Подольше сынок, хочу долго с тобой. Вот так, ой, оооойй. — выла мамина подруга и теребила пальцами свободной руки у себя клитор.
Я не спеша порол жену Михалыча в очко а она воя от наслаждения, вдобавок терла пальцами клитор и вскоре кончила, оглашая окрестности воем.
— Ааааа, оооооййй, аааа. — выла тётя Оксана, кончая одновременно и от члена молодого парня и от своего пальчика которым она довела себя до клиториального оргазма.
— Ыыыы, ааааа, ааааа. — зарычал я, впрыскивая в прямую кишку жены Михалыча, всю сперму накопившеюся у меня в яйцах за ночь.
— Вот то что мне нужно было с утра, так это поссать, похмелиться и хорошо кончить. — сказала тётя Оксана, обмывая на кухне мне член из чайника тёплой водой.
Марина с Витьком ещё спали и не слышали наши вскрики на улице.
— Ксюша, пошли по деревне пройдемся. Что дома сидеть, заодно проветримся. Успеешь ещё выпить. — сказал я Оксане, видя что та было хотела идти в закуток за печкой где стояла в банках горилка.
— А что дело говоришь парень. Пошли погуляем а потом придем и пообедаем и ещё поебемся сынок. — тётя Оксана, подняла свою джинсовую юбку с пола и одела её на себя без трусов.
Лифчик хохлушка тоже не стала одевать, натянув на голое тело, водолазку леопардовой расцветки. Под тонкой тканью женской водолазки, роскошные сисяры маминой подруги, разошлись в разные стороны. Оксана сняла шлепки подруги и надела на ноги свои белые кроссовки. А я в отличии от неё надел трусы, спортивный костюм и взяв из кармана куртки пистолет, пошёл вместе с ней на улицу, оставив мать и старшего брата в доме.
— А что у вас у всех оружие есть? — спросила у меня жена Михалыча, с опаской смотря на " вальтер" у меня в руке.
Хотя я же ей говорил что мы нашли в сарае схрон с пистолетами.
— Да есть, а у Марины сразу два "ствола" в наличии. И я думаю что она поделиться с тобой оружием. Ведь тебе как атаманше тоже пистолет положен. — сказал я Оксане, идя с ней под руку по пустынной даже белым днём деревенской улице.
— Да вообще вокруг не души. А ещё пять лет назад в этом доме жили дед с бабкой. — сказала тётя Оксана, показывая на дом с зелёной терраской, в окнах которого ветром были выбиты стекла.
Жена Михалыча, шла по улице рядом со мной и боязливо прижималась ко мне. Да я и сам как-то чувствовал себя не в своей тарелке, идя посреди безлюдной деревни, окруженной со трёх сторон лесом. Только заряженный " вальтер" в кармане моих спортивных штанов, приятным металлическим теплом грел мне душу и успокаивал все страхи.
— Ксюша, давай зайдем внутрь. — спросил я у своей любовницы, когда мы с ней прошли всю деревню и остановились напротив старой церкви где утром видели призрака.
— Ой, да ну её сынок. Пошли лучше домой, выпьем, поедим и ляжем с тобой в постель. — Оксана, прижалась ко мне не решаясь войти внутрь церкви, двери у которой давно сгнили и вместо них зиял проем в стене.
— Да не бойся любимая. Я с тобой и у нас есть чем защититься в случае чего. — сказал я трусливой атаманше по хоз части, вынимая из кармана спортивных штанов, немецкий пистолет.
Эх была бы на месте Оксаны, моя мать атаманша Мариша, она бы не испугалась и первая вошла бы в церковь. Подумал я держа пистолет в одной руке а другой тянул за собой жену Михалыча, заходя с ней в старую церковь. Хотя я понимал что оружие плохая защита от призраков, но всё же холодный метал немецкого пистолета в руке успокаивал.
— Смотри какая роспись на стенах и не потускнела более чем за век. — воскликнул я смотря на стены и купол старинного храма.
Действительно от пола до потолка, стены деревенской церкви были расписаны иконами и сценами из Библии. Да и сам храм хоть и выглядел снаружи невзрачно но не был разрушен в революцию и в годы войны. Только крестов на церкви и колокольни не было а её купола сгнили от времени.
— Нет Костя, я туда не пойду и тебе не советую сынок. — запричитала Оксана, когда я потянул её на лестницу ведущую на колокольню.
— Да его уже там нет давно. Привидения только ночью появляются а днём их не бывает. Давай поднимемся наверх и посмотрим с высоты на деревню. — сказал я Оксане и с силой потянул женщину за собой по лестнице ведущей наверх в колокольню.
Хотя я ей сказал что привидения и призраки бывают только ночью но в душе не был в этом уверен. Ведь белая сущность стояла на колокольне и смотрела на нас уже на рассвете, когда всходило солнце. На ум вдруг пришла сцена из фильма " Вий", там упыри и вурдалаки, боялись дневного света и пения первых петухов. Хотя петухов в деревне не было, но вовсю светило жаркое иньское солнце и был день а днём призраков не бывает и это меня успокоило.
— Осторожней дорогая, прижимайся к стене и смотри под ноги. — попросил я Оксану, поднимаясь сней наверх по лестнице ведущей в колокольню.
Ограждения, привычных перил на лестнице не было и жена Михалыча оступившись чуть не потянула меня за собой вниз. Разбиться насмерть или покалечиться не входило в мои планы, ведь я ещё только начинал жить и познавать женщин.
В какой-то момент я было хотел прекратить подъём и вернуться назд вниз, но какая-то неведомая сила, тянула меня вверх. Чем выше мы с Оксаной поднимались по лестнице наверх тем острее чувствовался запах махорки. Не табака или сигарет а именно махорки. Этот запах махры я хорошо знал. У моего одноклассника был дед фронтовик, который курил только махорку.
Кузьмич так звали деда Игорька, крутил немыслимой длинны " козьи ножки" из газеты, набивал их махрой и смолил её целыми днями. У Кузьмича запасы махорки были ещё с советских времён. В своё время он работал завскладом в райпо и натаскал домой с десяток ящиков табака.
Игорек однажды принёс пачку махры сворованную у деда в школу. И мы с ним свернув подобие самокруток из газеты, курили эту махорку на большой перемене за школой в саду. Помню кашлял я тогда после неё наверное с неделю и горло драло до слёз. И вот сейчас я ясно чувствовал носом свежий запах махры. Почувствовала его и Оксана, она заводила носом принюхиваясь и остановилась на лестнице.
— Там кто-то есть и курит табак. Костя я боюсь туда идти, пошли назад? — попросила меня мамина подруга, боязливо сжимая мою ладонь, своей маленькой женской ладошкой.
— А мы сейчас это проверим Ксюша, не бойся и иди за мной. — сказал я своей любовнице, снимая на всякий случай пистолет с предохранителя.
Кто бы там не был наверху, ему придётся узнать силу немецкого оружия а восемь пуль " вальтера" сделают из любого буквально решето. Да и спускаться вниз когда до верха колокольни осталось всего-то пару метров, было глупо.
— Да нет тут никого Оксана, только ветер. — успокоил я жену Михалыча, когда мы с ней наконец поднялись на самый верх.
На колокольне действительно никого не было, как и самих колоколов, снятых наверное ещё в Гражданскую войну. Только почерневшие от времени деревянные дубовые балки, остались наверху и на одной из балок, болтался на ветру обрывок полусгнившей верёвки.
— Да нет Костя, тут кто-то был и совсем недавно. Смотри, смотри? — воскликнула Оксана, боязливо прижимаясь ко мне и показывая на пол колокольни.
В углу которой лежал окурок самокрутки и именно он источал запах махорки вокруг. А ещё рядом с ним лежала красная обёртка от шоколадки с золотистой фольгой, на которой чёрными латинскими буквами было написано " Panzerschokolade".
Рядом на обёртке, был нарисован орёл держащий в когтях свастику. Точно такой же орёл со свастикой был выгравирован на рукоятке моего " вальтера" который я держал в руке. Причём обёртка от шоколадки была свежей, словно из магазина и в ней ещё сохранились крошки шоколада.
— Ещё теплый, страннно кто же тут мог быть и курить махру и есть немецкий шоколад в это время? — сказал я вслух чем напугал и себя и свою зрелую любовницу.
Ведь вокруг не было ни души да и откуда мог взяться в наше время, шоколад времён войны, причём свежий словно недавно купленный из магазина. Да и газета из которой была скрученна " козья ножка" была мне знакомой. Так это же " Голос народа" газета издаваемая в " Локотской республике ". Такие газеты лежали в ящике с пистолетами, найденными нами в подвале под сараем.
Но в схрон с немецким оружием и боеприпасами не проникал ни кто вот уже пятьдесят лет после войны. А судя по найденым вещам на полу, кто-то или нечто, ещё недавно ел шоколад времён ВОВ и курил самокрутку из газеты того же времени. И от этих мыслей меня охватил дикий первобытный страх, я даже про пистолет в руке забыл. Но вместе со страхом ко мне пришло и желание, член встал колом и даже " звенел" от бешенного напряга.
— Оксана, сядь на окно. — попросил я жену Михалыча, поддалкивая её к окну колокольни.
— Ты что Костя? Нет я боюсь, пошли лучше домой. — заплакала Ксюша, поняв мои намерения в отношении её.
— Я сказал села сучка на окно. — заорал я не своим голосом, и сам себе этому удивился.
Все происходило по мимо моей воли и я действовал словно под гипнозом.
— Держи меня за шею Оксана и не дергайся а то полетишь вниз и разобьешся. — сказал я маминой подруге, рывком поднимая её с пола и усаживая жопой на подоконник колокольни.
Задирая на насмерть перепуганной женщине юбку.
— Аааа, оооооййй, ааааа. — застонала тётя Оксана, когда я вошёл членом в её влагалище.
