Анни продолжала говорить, её голос начал дрожать, словно от тяжёлого груза воспоминаний.
– We tried to live with what they gave us. The room was cold, damp, the smell of mold was everywhere. And our jobs… they paid us almost nothing. («Мы пытались жить с тем, что они нам дали. Комната была холодной, сырой, запах плесени был повсюду. А наша работа… нам почти ничего не платили.»)
Её взгляд стал рассеянным, словно она снова оказалась там, в той тёмной комнате, с ледяным воздухом и гнетущей тишиной.
– The first time we got paid, it was… it was like a joke. Just enough to buy some food and pay for the bus to work. Nothing else. («Когда нам заплатили впервые, это… это было как шутка. Хватило только на еду и оплату автобуса до работы. Больше ничего.»)
Она замолчала, а её дыхание стало прерывистым.
– And we realized… our release was in spring, and we barely survived, warming each other with our bodies. It’s summer now, but what will happen in winter? I can’t even imagine.
(«И мы поняли… наш выпуск был весной, и мы едва не околели, греясь друг о друга. Сейчас лето, но что будет зимой? Я даже не представляю.»)
Её голос стал громче, и в нём слышалась боль, горечь, внутренний крик:
– They didn’t care! They didn’t care if we died there! We were just numbers to them, just statistics! («Им было всё равно! Им было всё равно, умрём мы там или нет! Мы были просто цифрами для них, просто статистикой!»)
Её слова повисли в воздухе, и я почувствовал, как сжимаются мои кулаки.
"Сволочи," – мелькнуло у меня в голове. "И ведь таких мест тысячи, а то и миллионы. Их система не оставляет места для человечности. Просто перерабатывает людей, оставляя их сломанными, если не уничтоженными."
Анни перевела дыхание и продолжила:
– We talked every night. What could we do? Where could we go? We knew we couldn’t stay. We had to leave. («Мы говорили об этом каждую ночь. Что мы могли сделать? Куда мы могли пойти? Мы знали, что не можем оставаться. Мы должны были уйти.»)
Она чуть повернулась к Мартину, будто ища поддержки.
– Poland was an option. Some people we knew talked about it. But… they said it wasn’t easy there. No jobs, no help. Only hard work for nothing. («Польша была вариантом. Некоторые из тех, кого мы знали, говорили об этом. Но… они сказали, что там не было легко. Нет работы, нет помощи. Только тяжёлый труд за ничего.»)
– Finland? It was close. But too expensive. We’d never make it. («Финляндия? Это было близко. Но слишком дорого. Мы бы не справились.»)
Она сделала паузу, её голос стал более задумчивым:
– England… everyone talks about England. But how could we even get there? We had no passports, no money. («Англия… все говорят об Англии. Но как мы могли даже попасть туда? У нас не было паспортов, не было денег.»)
Анни опустила взгляд, и её голос стал тише, почти шёпотом:
– And then we thought about Russia. They call it the "Evil Empire" in the West. But… people said there were opportunities. That it was easier to find work. («И тогда мы подумали о России. Её называют "Империей зла" на Западе. Но… люди говорили, что там есть возможности. Что там легче найти работу.»)
Я заметил, как её взгляд стал чуть ярче, а голос – твёрже.
– So, we left. We packed everything we had, which wasn’t much, and we went to Narva. Just to see if it was true. («И мы уехали. Мы собрали всё, что у нас было, а это было не много, и мы отправились в Нарву. Просто посмотреть, правда ли это.»)
Я смотрел на неё, и меня накрыла волна уважения. Они остались целыми, сохранили себя, несмотря на всё это.
"И эти дети ещё думают о будущем," – мелькнуло у меня в голове. "У них есть сила, которой многим взрослым не хватает."
Я перевёл взгляд на Курай. Она всё ещё курила, её глаза были прикованы к Анни. В этой позе – с чуть приподнятым подбородком, с одной ногой, покачивающейся в воздухе, – она выглядела идеально.
"И она это понимает," – подумал я. "Она знает, что у этих двоих есть потенциал. Это их шанс."
Анни закончила свой рассказ, её голос замер в напряжении, как будто слова, которые она только что произнесла, оставили её без сил. Она сидела с прямой спиной, но её взгляд был устремлён в стол, избегая встречаться с нашими глазами.
Тишина накрыла кухню. Ни я, ни Курай, ни Мартин не сказали ни слова. Казалось, что даже воздух стал тяжелее.
Курай, сидевшая напротив, лениво стряхнула пепел в блюдце, которое я ей подал. Она допила свою сигарету до фильтра и посмотрела на меня с лёгким вопросом в глазах, мол, что с этим делать.
Я взял окурок, сделал глубокую затяжку, ощущая, как горьковатый дым наполняет лёгкие. После этого я подошёл к раковине и потушил окурок под струёй воды. Звук шипения нарушил тишину, но никто не обратил на это внимания.
Курай наконец откинулась на спинку стула, перевела взгляд на Мартина и Анни и спокойно начала говорить:
– So, here’s the thing. («Итак, вот что.»)
Её тон был ровным, без эмоций, но её слова сразу привлекли внимание. Анни подняла голову, и её зелёные глаза снова блеснули тревогой.
– I spoke to Jérôme, – продолжила Курай, делая акцент на имени. («Я поговорила с Джеромом.»)
Я заметил, как Мартин нахмурился, пытаясь понять, о чём идёт речь.
– Jérôme runs a studio in Paris. He’s looking for assistants. I thought… maybe you could fit. («Джером управляет студией в Париже. Он ищет помощников. Я подумала… возможно, вы подошли бы.»)
Её слова прозвучали просто, как будто это было самое обычное предложение в мире.
Мартин выглядел удивлённым, но не успел ничего сказать, потому что Курай уже обратила внимание на Анни.
– And I also sent some photos to my sister, Lissa. From our little photo session at the castle. («А ещё я отправила несколько фотографий своей сестре, Лиссе. С нашей маленькой фотосессии в замке.»)
Я увидел, как Мартин резко повернулся к девушкам, удивление было написано на его лице.
– Photos? («Фотографии?») – спросил он, глядя то на одну, то на другую.
Курай пожала плечами, никак не реагируя на его удивление.
– Yes, photos. I thought Lissa would like them. («Да, фотографии. Я подумала, что Лиссе они понравятся.»)
Но это был не Мартин, а Анни, кто проявил настоящую реакцию. Она резко опустила голову, а её лицо залилось краской.
"Ну вот опять," – подумал я, наблюдая за её реакцией. "Этот зайчонок просто не может не краснеть. Надо будет что-то с этим сделать. Впрочем, если её Лисса и Курай возьмут под своё крыло, они справятся. Но всё-таки, что такого нафоткала Курай, что Анни так стесняется?"
Я перевёл взгляд на Курай, которая как будто не замечала смущения своей подруги.
– Lissa loved them. She called me right after and said, "I need this cutie in Paris by the end of the month." («Лисса была в восторге. Она сразу мне позвонила и сказала: "Мне нужна эта прелесть в Париже к концу месяца."»)
Анни ещё больше опустила голову, а её платиновые волосы скрыли лицо. Но её алые ушки, выглядывающие из-за волос, выдавали её состояние.
– She also said, "I just want to squeeze her, she’s so adorable." («Она ещё сказала: "Я просто хочу потискать её, она такая милашка."»)
Курай сделала вид, что не замечает этого смущения, и продолжила:
– If you’re in Paris by the end of the month, she’ll start training you. Teach you everything you need to know to pass the casting at our agency. («Если ты будешь в Париже к концу месяца, она начнёт тебя тренировать. Научит всему, что нужно, чтобы пройти кастинг в нашем агентстве.»)
Анни только кивнула, не поднимая головы.
Курай повернулась к Мартину, её взгляд был слегка насмешливым.
– As for you, Jérôme has a place for assistants. But… boys like you are also in demand in modeling agencies. If you want, Lissa can work with you too. («Что касается тебя, у Джерома есть место для ассистентов. Но… такие мальчики, как ты, тоже неплохо ценятся в модельных агентствах. Если хочешь, Лисса может заняться и тобой.»)
Мартин, который до этого выглядел вполне спокойно, внезапно покраснел. Его лицо залилось краской, а он сам отвернулся, словно пытался спрятать своё смущение.
"Ха," – подумал я, с трудом удерживая смех. "Похоже, это их стандартная реакция. Эти двое буквально соревнуются, кто из них краснеет быстрее."
Курай ухмыльнулась, заметив его реакцию.
– Relax, darling. No one’s forcing you. But it’s a good opportunity. («Расслабься, дорогой. Никто тебя не заставляет. Но это хорошая возможность.»)
Я не удержался и подхватил её тон:
– And who knows? Maybe you’ll be the next fashion icon. («А кто знает? Может, ты станешь следующей иконой моды.»)
Мартин покачал головой, но его улыбка, хоть и неловкая, показала, что он оценил шутку.
Анни, всё ещё скрывая лицо, тоже тихо усмехнулась.
"Вот так," – подумал я, глядя на них обоих. "Эти двое ещё не понимают, какой шанс им выпадает. Но они справятся. С таким стержнем, как у Анни, и поддержкой Мартина – у них всё получится."
