Мы поднялись на третий этаж, не говоря ни слова, но каждый из нас слышал тяжелое возбужденное дыхание друг друга. Я повел Олесю к той площадке, где год назад девушка впервые прикоснулась к моему разрывающемуся от желания члену, заставив залить спермой всю стену и пол. Я поднял на нее глаза. Олеся выглядела прелестнее, чем когда-либо до этого. Она сняла куртку, осталась в одной блузке, без лифчика, и по хрусту ткани я понял, что это та самая блузка, которая впитала мое семя в музее. Коротенькая мини-юбка, обнажавшая точеные ножки в капроновых колготках. Очень печальное, но в то же время возбужденное выражение лица - пухлые влажные губы, огромные голубые глаза...
Не в силах больше сдерживаться, я в исступлении сорвал с нее сорочку, припал ртом к отвердевшим соскам, а Олеся стянула с меня брюки – член пружиной ударил ее по ладони, и Олеся принялась мерно водить по нему рукой. Ствол был влажный от смазки и хлюпал в ее теплой ладони. Олеся тихонько постанывала, медленно проводя рукой по стволу и касаясь раскаленных переполненных яиц.
- Милый, твои яйца полные до краев! - хриплым шепотом произнесла она, но на самом деле под ласками ее нежной ладони мои яйца возобновили выработку спермы и снова мучительно заныли. Набрякшие крупные капли смазки с гулким стуком упали на кафельный пол. Олеся отпустила мой напряженный член и поманила за собой.
Мы повторили все знаковые события наших отношений. Я имел Олесю в рот в темном подвальном помещении, трогая и сжимая ее надувшуюся от похоти грудь, пока ее сдавленные стоны не переросли в мучительно сдерживаемые крики, когда она обильно оросила своим соком пол во время оргазма. Моего годового опыта хватало, чтобы сдерживать напор рвущегося из яиц семени, но я понимал, что очень скоро я начну эякулировать. Поэтому мы, почти полностью голые, неся одежду в руках, пробежали по залитому ртутным лунным светом коридору до спортзала, где я буквально повалил Олесю на маты и с таким остервенением вошел в нее, что девушка зашлась волнами оргазма через какие-нибудь сорок секунд, а ее лоно вновь пролилось струйками сока. А через две минуты я, как и полгода тому назад, начала неистово извергать сперму в Олесю, рыча от сводящего с ума наслаждения. Спермы было настолько много, что она пролилась из Олесиной щелочки небольшим водопадом. Остальные струи, бьющие из моего брандспойта, залили Олесину спинку и тугую попу, а последние капли девушка с жадностью всосала ртом.
Примерно через полчаса я вновь имел ее – на этот раз между грудей, как Олеся того хотела, и чему долго сопротивлялась всего лишь несколько месяцев назад. Ее роскошная, большая стоячая грудь ласкала мой ствол, а девушка, когда видела, как из головки показывается новая крупная капля смазки, наклонялась, чтобы подобрать ее языком. Она делала это так нежно, с такой откровенной жаждой, что я только в тот момент осознал, насколько ее чувства ко мне глубоки и искренни.
В конце вечера, когда Олеся снова несколько раз кончила, нанизав себя на мой кол – как же она вертела попой, когда навинчивала свое тело на член! – я, как она и просила, излился ей в рот, и вновь спермы оказалось слишком много для нее. Густая теплая масса стекала по ее пухлым губам и заляпывала упругие груди.
Мы еще долго не хотели расставаться, хотя вечер уже грозил перейти в ночь - ведь это означало разлуку, и кто знает на какое время? Поэтому мы еще долго молча ласкали друг друга в пустой школе, где год назад в первый раз признались в том, что хотим друг друга. Я глядел на Олесю - предмет своего безумного влечения в течении всего выпускного класса. Она была облита моей спермой, от нее исходил ее терпкий плотный аромат, совершенная грудь тяжело вздымалась, и Олеся шептала мне на ухо, что любит меня.
На следующий день я улетел из города, и я решил, что история нашей школьной страсти закончилась.
Как оказалось впоследствии, я ошибался.
