Главарь был настолько возбужден, что не стал церемониться. Едва Лиза коснулась пола, он сильными руками заставил ее лечь на подлокотник кресла и без подготовки вошел в нее сзади. Лиза взвизгнула - она не успела достаточно увлажниться и было больно. Лишь спустя минуту яростных движений его члена она слегка пришла в себя и даже стала получать то-то типа удовольствия. В этот момент, бесцеремонно приподняв верхнюю часть ее туловища, другой парень уселся в кресло и, схватив Лизу за затылок, буквально насадил ее голову на свой член.
"Это больше похоже на изнасилование, - подумала Лиза, - Интересно, если я захочу уйти прямо сейчас, меня отпустят?". Причем этот вопрос ее волновал скорее из любопытства, ни капли страха к нему не примешивалось. Почему-то Лизе казалось, что если ей будет грозить опасность, Дима за нее вступится. Откуда взялось это глупое убеждение? Он ничем не был ей обязан, а то, что она в него втрескалась, так это не его проблемы.
Между тем ее "герой", ее "рыцарь" как раз меньше всего ожидал того, что произошло. Он пребывал в полной уверенности, что училка испугается незнакомых парней и убежит. Тогда Дима снимал с себя ответственность: сама приняла условия, сама ушла. Но Елизавета Ивановна не только осталась, но и не стала возражать, вырываться, плакать, жаловаться, выдвигать требования. Да, она побледнела, губы ее дрожали, глаза бегали, на лице было написано отвращение, но Дима видел, что один из его знакомых уже загоняет член в ее нутро, а член второго она погружает в свой рот. И это женщина с высшим образованием, его учительница, все делает ради него?!
Впрочем, восхищение скоро сменилось в душе Димы на презрение: солидная дама по щелчку пальцев готова на жесткое порево с незнакомцами? Дима был хоть и умен, но при этом неопытен в вопросах любви и верности. К тому же он был мелочным, жадным и циничным. Раз Лиза сама полезла в лапы этих тупых секс-машин - что же, он получит, по крайней мере, зрительное возбуждение.
. . Сначала кончил тот, кого Лиза сосала - уж больно она старалась произвести впечатление на Диму. Лиза включила свои тайные приемы, которые раньше были под запретом: она засовывала головку как могла глубоко и массировала ее там горловыми мышцами, она заглатывала яички, она сверлила языком уздечку... Поэтому, высосав сперму из сидящего пацана, она посчитала первую арию оперы спетой хорошо. Правда, на смену первому тут же пришел второй. Потом кончил главарь.
После этого Лизу уложили на кровать, простыня которой была пропитана пОтом и спермой, и продолжили. Все парни уже натянули резинки, поэтому не гоняли лишний раз Лизу в ванную комнату. Схема была проста, примитивна, даже уныла: пока она сосала одного, другой имел ее во влагалище. Из первого она все высасывала сама, второй шел в ванную снимать презерватив, потом давал ей в рот. Кончив, надевал новый и, соблюдая очередь, снова входил в ее влагалище. Парни громко переговаривались, устанавливая очередность. Если бы Лиза не была так сосредоточена на сексе, она бы услышала множество... нет, комплиментами это не назовешь: "классная соска", "умелая девочка", "отличная давалка", "супер-шлюшка", "глубокая глотка" и подобных. Менялись не только любовники, но и позиция: она на спине, потом на боку, потом на четвереньках, потом наездницей...
Между тем Дима стоял, прислонившись к стене, и яростно мастурбировал. Наблюдение любого реального секса возбуждает, а здесь это происходило с его собственной учительницей! Вдруг он осознал, что поблизости есть еще одна живая женщина...
- Оля, - срывающимся шепотом сказал Дима, - пойдем на кухню...
Та девушка, которая без особого энтузиазма, скорее из любопытства, смотрела на стриптиз, была уже здорово возбуждена наблюдением групповухи. Она сидела на стуле, задрав юбку и засунув ладонь в трусики, а одежда с верхней части ее туловища уже валялась где-то на полу. Раньше такое было бы невозможно - она с легкостью, одним взглядом, нашла бы себе партнера, а то и двух. Но сейчас рассчитывать на своих обычных любовников не стоило - они были полностью сосредоточены на "новенькой", а тело Оли им всем было уже хорошо знакомо. А вот с Димой Оля еще не трахалась, поэтому приняла приглашение. К тому же, иначе ей пришлось бы по-прежнему заниматься самоудовлетворением, что по всем причинам ей меньше нравилось.
Они вышли на кухню. Дима так торопился, что не стал тратить время на поцелуи и прочие нежности: одно движение - юбка вверх, другое - трусы вниз, третье - член туда, четвертое - обратно, пятое повторило третье, шестое - четвертое, и так далее. Оля, впрочем, никогда и не рассчитывала на предварительные ласки - те парни, что сейчас забавлялись с Лизой, вряд ли знали, что это такое. Сильные, до боли, сжимания ягодиц и груди, ковыряние пальцем в промежности - вот и вся подготовка...
Дима был слишком возбужден, кончил через несколько минут и, пошатываясь, пошел в душ.
А в комнате все шло по нарастающей. Вскоре Лиза перестала воспринимать все это как секс. Она даже не пыталась получать удовольствие: после второго оргазма она превратилась в секс-игрушку, резиновую куклу, бесчувственное существо с двумя дырками.
"Я обещала делать все, как они скажут, - крутилось у нее в голове, - Я обещала Диме. Я его люблю. Он будет моим. Я должна доказать, что я могу. Он думает, что я сдамся. Я обязана взять себя на слабо"...
Проснулась она, когда кто-то шлепал ее по щекам. Перед собой она увидела некрасивое лицо той самой девушки, хозяйки квартиры.
- Очухалась?
- Типа того, - пробормотала Лиза, с трудом соображая, где находится.
- Вставай, мне на работу надо.
Девица закурила и вышла из комнаты. Лиза огляделась.
Она лежала все на той же кровати, как была голая, только кто-то накинул сверху старый шерстяной плед. На полу валялась чья-то одежда, и Лиза вскоре поняла, что ее собственная. Найти трусики и кофточку так и не удалось.
Кое-как умывшись, она прямо в бюстгальтере зашла на кухню. Девушка курила и пила кофе. На Лизу она посмотрела без неприязни, но и без особой симпатии.
- Как тебя зовут?
- Лена.
- Меня Лиза.
- Я знаю.
- Не видела моей кофточки?
Лена пожала плечами.
- Одолжишь? Я верну, - робко сказала Лиза.
- Ты в чем пришла? В плаще? Так запахнись и иди, - помолчав, Лена добавила примирительно, - Нет у меня кофточки.
- Вчера я... отрубилась? - осторожно спросила Лиза.
- Еще бы! Так трахаться! Ты произвела впечатление на всех! Пацаны просили передать, что всегда будут готовы с тобой встретиться, если оставишь телефон.
- Как-нибудь потом. А Дима... ушел?
- А что ему - оставаться, что ли? - Лена опять помолчала, - Вообще-то это не мое дело, но зря ты с ним связалась. Ты для него никто.
***
"Я для него никто", - повторяла Лиза. Плотно прижимая воротник плаща к плечу, она быстро шла домой. Хотя она старалась выбирать безлюдные улицы, немногие встречные прохожие либо улыбались, либо удивленно оглядывались вслед. Лиза знала, что из-за зуда в промежности идет враскоряку, а синяки под ввалившимися глазами довершали картину. Она старалась не плакать, но на середине пути не сдержалась... "Я для него никто".
Впрочем, крах глупой влюбленности был не единственной причиной ее трагедии. Еще недавно она была учительницей знаменитого "Четвертого", авторитетной, уважаемой дамой, с которой считались, которую боялись, вожделели, любили и ненавидели, от решений которой зависели кое-чьи судьбы... Теперь же она чувствовала себя как грязная дешевая шлюха, готовая отсосать любому за глоток пива. Ее унизили так, как не унижали никогда в жизни, хуже, чем если бы публично плюнули в лицо или изваляли в перьях. Четыре ублюдка с одной извилиной на всех грубо трахали ее на глазах свидетелей - ничего подобного она раньше не переживала даже в страшных снах. Она словно физически чувствовала, как грязь их тел, их слов, их мыслей въелась ей в кожу, и никакие мыла и мочалки не в силах эту грязь смыть...
Добравшись до общаги, Лиза с невыразимым облегчением приняла душ, поела и завалилась спать. На ее счастье, уроков в тот день у нее не было, а вот назавтра ей пришлось вспомнить прошлое и применить косметику...
***
Лиза не знала, что позавчера, назначив ей свидание, Дима прямиком направился к Надежде. Просидев в приемной полчаса, он зашел в кабинет директрисы и вдруг оробел.
- Здравствуйте, Надежда... Георгиевна, - запинаясь, проговорил он.
- Здравствуй, Дима. С чем пожаловал?
- Я... это... в общем... наша математичка... то есть учительница математики... то есть Елизавета Ивановна... она... того...
- Вот что, Дима. Если бы ты сейчас отвечал мне на уроке, я бы тебе поставила два. Согласен, что есть за что?
Он кивнул.
- Так что давай, излагай свою мысль по-русски.
- Короче... Сажина меня домогается, - выпалил он.
Надежда потрясенно расширила глаза.
- Как домогается?
- Сексуально, - осмелел Дима.
Сергиевская стремительно встала, подошла к окну и долго смотрела на улицу.
- А ты, как я понимаю, не отвечаешь ей взаимностью?
- Ну да, - Дима уже осмелел.
- Скажи ей это. Попробуй отказать ей. Объясни, что сердцу не прикажешь. Если не получится, скажи, что у тебя есть девушка и ты ее любишь.
- Уже говорил.
- Поцелуйся со своей девушкой при Сажиной.
- У меня нет девушки... Сейчас нет.
- Пусть кто-нибудь сыграет ее роль. Только не из лицея.
- А если не сработает? Или она будет мстить?
Сергиевская опять задумалась.
- Тогда мне нужны доказательства. Это серьезное обвинение, и одних твоих слов недостаточно, - наконец жестко сказала она.
- Будут доказательства.
- Вот тогда и приходи.
