И продал: в схолу, где обучали жриц любви для общедоступного борделя. Там мы запомнили заветные точки тела, нажатие на которые возвращало бодрость уставшему или успокаивало не в меру возбужденного, снимало боль. И многое другое могла сделать опытная гетера, надавив на нужную точку. Шепотом передавали положение точки, нажатие на которую приводит к смерти, но не сразу, а через несколько дней. Я освоила все это. Нас учили владеть своим телом, завлекать мужчин красотой движения и видимой покорностью, овладевать их разумом. Мы были умны и умели вести беседу, не только приятную, но дать мудрый совет. Мы умели врачевать недуги и знали лечебные травы. Хорошо обученная гетера стоила баснословных денег. И жить бы мне до старости в борделе, но хозяин схолы разорился и всех нас оптом купил работорговец, который поставлял живой товар на дальний торг для продажи варварам.
Долгое плавание в трюме торгового корабля, восстановление товарного вида помятых рабынь баней, массажем, притираниями. И опять нас выставили голыми на обозрение покупателей. Но варваров не интересовала утонченная красота, им требовалось совсем другое. Цена на нас резко упала. Только потому я и попала к приехавшему продавать зерно Медведко. Купил он меня, скорее как диковинку, под настроение.
Так и попала я в эту страну. Неужели окончу свои дни в этом захолустье!
И тут появился Воин. Вначале Травка принесла весть, что неизвестный чужак убил медведя, против которого не помогали ни железо, ни заговоры. А потом пришел он сам, одетый в странное пестрое одеяние, уверенный в себе, но напряженный. Казалось, он ждет каждое мгновение, что на него нападут. И он был готов к отпору.
По такому поводу Медведко приказал готовить очищение парной баней. Всех рабынь согнали топить каменку, носить воду, запаривать веники квасом. Потом мы разделись и ждали в парной прихода хозяев. Воин зашел одним из последних, но я не могла к нему подойти и показать свое мастерство. Около него постоянно крутилась хозяйская дочь Травка. Я понимала, что эта девица, невеста соседского парня, проявляет любовный интерес к Воину и не потерпит на своем пути какой то рабыни. Да, она просто уничтожила бы меня! В конце очищения я находилась за каменкой и они меня не замечали. А я хорошо видела, как эта девка толкнула гостя на нехороший поступок. Она побудила Воина потрогать ее голое тело - по местным понятиям это святотатство. Неожиданно для меня Воин повел себя очень сдержано, что совсем не свойственно мужчинам.
После очищения Медведко распорядился, чтобы две самые молодые рабыни легли с его отцом - старым дедушкой. Тот давно потерял мужскую силу, но любил ночью щупать юную плоть, проникать корявыми пальцами в интимные места девичьего тела. Затем Медведко отобрал по две рабыни для себя и Колоска, показал, в какой клети они должны ожидать хозяев. И тут встал вопрос о рабыни для гостя. Я ждала этого момента и предложила себя прежде, чем он принял другое решение. Так я проникла в постель Воина.
Медведко, глава поселения
Я ожидал, что приход чужака повлечет за собой всякие беды. Было очищение в бане, выпито много хмельного пива и в пьяных мужчинах говорил голос богов. Чужака не провели в избу, охраняя покой домового, а поместили в холодной клети. Но все же на другой день случилась беда. И не во время.
Готовились мы в этот день кровь девкам разгонять. Розги моченые бочками приготовили. Пришли накануне соседи с женами и парнями. Исстари, от предков, каждое лето всех девок от десяти лет до невест пороли розгами. Чтобы кровь играла, чтобы, когда станут мужатыми женами, много детишек рожали и сами родами не помирали. Очень хорошо помогает. Соседи и родственники собираются на заголенных девок посмотреть, стати их оценить, решить какую из малолеток сватать, когда в возраст войдет. Но и девкам интерес телеса свои парням показать, не любого же мы в свою баню приглашаем. Баня дело святое. А тут все на виду, смотри, которая тебе подходит. Иной девчонке еще лет десять-одиннадцать, смотрит на нее голенькую двенадцатилетний наследник и соображает, какой она будет, когда девичье тело созреет.
Но мой шестой сын Белян пришел утром избитый и со сломанной рукой. Его покалечил буйный сосед Горобой. Мало того, что покалечил, он захватил наш дальний сенокос, что возник на месте заброшенной пашни нашего прадеда. От предков велось: "земля, где ходили твой топор, соха или коса, твоя на вечные времена". Но Горобой почувствовал себя сильным и стал захватывать удобные земли. На племенное вече он просто не являлся, а соседи не решались противиться Горобою и его многочисленной родне.
Оружная стычка с ними грозила гибелью многих мужчин возмутившегося рода. Говорили предки, что не рожденный ребенок - все равно, что убитый родович-воин, Но как тогда считать сирот погибшего мужа-отца-кормильца? Вот и думаю, что мне делать? Как ответить обидчику рода? Как наказать жадного Горобоя?
Быстро весть разнеслась. Голосят женщины, неразумные внуки за оружие хватаются. Да, какое у нас оружие - копья, несколько луков, да топоры у каждого. Родовичи Горобоя вооружены не лучше, но их в два раза больше. Это сколько же мужей наших погибнет, если дело дойдет до боя: Но и спускать им нельзя, обнаглеют, на другие захваты кинуться. Ох, доля горькая старшинская! За жизни детей, внуков и племянников-братучадо решение принимать, их головы под топоры подставлять!
Тут и вылез из клетушки чужой Воин. За ним раба Елена показалась, шкуры постельные вытряхивает. Потянулся Воин, на восходящее солнышко посмотрел и на шум подошел. Увидел Беляна, который руку сломанную придерживает.
А бабы голосят:
- На погибель идете!
- Сколько же вас на погребальный костер мы положим!
- Сколько душ улетит к предкам!
Хуже не бабьего кликушества, и без них тошно!
Чужой Воин малость понял, что беда случилась и с расспросами пристает. До него ли сейчас! Хотел ему по морде съездить, но вспомнил, как он медведя порвал. Тот опять пристает, а Колосок ему поясняет:
- А сколько Горобой своих родовичей на поле выставит? Как они оружены?
- Поболее пятидесяти. У всех рогатины, топоры и три меча хороших.
- А вы, сколько можете выставить ратников?
- Не более двадцати - надо же и в поселении оставить. Вдруг Горобой нас обойдет и бросится избы жечь, скотину угонять.
- Доспехи на них будут? Луки у них есть?
- Какие доспехи, землеробы мы, а доспех дело дружинное. Луки - вряд ли. Они не в поход собирались, по-домашнему были.
Тут и сказал Воин слово удивительное с которого потом у словен все перевернулось:
- Ты меня, Медведко, приветил и я тебе помогу. Очень прошу, сделай все по-моему и супостатов разгоним, и жизни родовичей сохранишь - а сам руки к груди прижал, будто светлым богам молится. - Прошу, сделай по-моему, как на брань выйдем. Бой я начну один, а вы поначалу не вмешивайтесь. Если даже меня убьют, половину из них успею положить. А с остальными вы легко справитесь.
Чего жалеть его, чужого, думаю. Пусть погибает с пользой для рода нашего.
- Быть посему - говорю - а сохранишь моих родовичей, проси, что хочешь.
Ждал я, он угодья пашенные попросит, скота на обзаведение, чтобы осесть, на земле работать. А этот чудило говорит:
- Отдай мне рабыню Елену, что сегодня со мной ночевала.
Стали мы на бой собираться, а Воин руку Беляна осмотрел и рысью к своей клетушки побежал.
Травка, невеста Яра.
Ой, беда-лишенько! Зря я Воина в бане сиськой приманивала. Наказала Великая Матерь за это непотребство! Весь род наказала. Хорошо, что батюшка не прознал, в то завязали бы меня в мешок с камнями и утопили в речке.
Воин всю ноченьку с поганой рабыней развлекался, целовал-миловал ее. Вон как она старается, вокруг их клетушки сор подметает. Говорят, она мужиков на четвереньках принимает, зад свой им подставляет, вертит им. Милый, лада мой, я бы не хуже целовала и задницей бы вертела, хотя это не принято среди словен.
Думала, будут сегодня девок розгами пороть, и покажусь для тебя и с переда и с заду, завлеку и посватаешь ты меня. Не хочу за нелюбого Яра! А ты на смертный бой подпоясался против Горобоя. Это тебе не медведь. Что-то с тобой будет, да хранит тебя любовь моя. И зачем ты попросил в награду поганую рабыню Елену!
Потрогал ты меня в бане так нежно, как ни один парень не щупал. От ихнего лапанья только синяки да стыд. А ты меня потрогал, как беличьим хвостом провел. Пусть простит тебе это Великая Матерь, пусть гнев ее на меня переляжет!
Семен Иванов, десантник.
Голова трещала от выпитой накануне браги, потому соображал я плохо. Елена спала на животе, уткнувшись носом в мое плечо. Только сейчас я разглядел у нее на правой ягодице, черную родинку, которая меня особенно умилила.
Полжизни за родинку на теле любимой.
почему-то вспомнил я. Во дворе поднялся страшный галдеж. Надо посмотреть, в чем дело. Пока я натягивал штаны и куртку, Елена проснулась и впервые улыбнулась мне.
- Сиди здесь и никуда не уходи - сказал ей и отправился на разведку.
Выяснилось, что дело пахнет небольшой дракой и мой долг гостя принять в ней участие. Тридцать и, даже, пятьдесят мужланов против моего калаша - это мелкие семечки. Но меня могут подбить стрелой и потому нужно надеть бронежилет. Как только договорились с Медведкой о моей руководящей роли в баталии, мужики с шумом начали собираться и вооружаться. Но медленно и бестолково. Их бы в нашу роту: "Подъем, выходи с полной выкладкой! Построение через пять минут!"
Но мне нужно еще позаботиться о сломанной руке младшего медведковича. Кинулся в клетушку в темпе кросса. И застал безобразную картину. Елена стоит около дверей, широко разведя руки. А двенадцатилетний сопляк, который-то сын Колоска, задрал ей спереди подол, рассматривает живот и плотно сжатые бедра. Так сказать, женское устройство изучает.
Я его взял за шиворот и встряхнул так, что мало голова не отлетела.
- Слушай, поганый сын достойного отца! Эту рабыню я купил у твоего деда и теперь держись от нее подальше, иначе сделаю тебя мерином!
