Архип, не глядя на Баклана - впившись взглядом в лицо ефрейтора Коха, взял из рук Баклана полотенце, щетку и тюбик.
- Я полгода отслужил, а он... - Шланг, всё так же на Зайца не глядя, боднул воздух - кивнул в сторону Зайца головой, - он в роту только пришел... пусть он это делает!
Баклан вошел в кабинку - стал задом к проходу, в котором стояли Баклан, Шланг и Заяц; послышалось журчание упруго бьющей в дно унитаза струи.
- Ты, бля, служил?! - напористо выдохнул Архип, делая шаг в сторону Шланга, и Заяц, глядя на Архипа, невольно затаил дыхание - внутренне сжался, потому что ему показалось, что Архип сейчас Шланга ударит... уходя в армию, Дима Заяц, никому в том не признаваясь, больше всего боялся, что там, в армии, его будут бить. - Ты?! - Архип, в одной руке держа туалетные принадлежности Баклана, другую руку резко вскинул на уровень Шлангова лица - ткнул в сторону Шланга указательным пальцем. - Ты - служил?! Это я служил! Саня служил! И он... - Архип ткнул указательным пальцем в сторону Зайца - он тоже будет служить! Его, бля, поставят на должность вместо Хакаса, и он... не ты, бля, а он... он, бля, будет служить - будет в парке ебаться с техникой! А ты, бля... ты где служил - в каком месте? Ты полгода сидел в канцелярии - ты, сука, ни разу за эти полгода не был со всеми на полигоне! И ты еще будешь мне что-то здесь возражать?! Будешь, бля, мне указывать, кого мне назначить драить писсуары?
Архип порывисто сделал в сторону Шланга ещё один шаг - и в этот момент Заяц, который увидел, как Архип замахивается рукой, чтобы Шланга ударить, неожиданно для себя самого торопливо проговорил, голосом опережая движение Архиповой руки:
- Я сделаю... завтра сделаю - почищу остальные писсуары!
Архип, словно споткнувшись, на мгновение замер... но уже в следующее мгновение взгляд Архипа - жесткий, угрожающе неприятный - впился-упёрся в Зайца.
- Ты, салабон! Тебе кто дал здесь слово?! - выкрикнул-выдохнул не на шутку разошедшийся Архип. - Кто разрешил тебе рот открывать?
Заяц сам не знал, как у него проговорилось - из него вырвалось - это предложение почистить завтра оставшиеся писсуары, - Архип увидел в глазах Зайца уже знакомый ему страх и, словно споткнувшись об этот страх - споткнувшись о Зайцев взгляд, неожиданно для себя почувствовал, что этот Заяц, это салабон, этот Дима-Димон ему, Архипу, чем-то определённо симпатичен... и то, что Заяц сейчас, по сути, заступился за Шланга, который того не стоил, и то, что Заяц своим неожиданно прозвучавшим голосом удержал его, Архипа, от рукоприкладства - всё это не могло не свидетельствовать в пользу Зайца, - Архип, видя в глазах Зайца, на него устремленных, вмиг возникший безотчетный страх, невольно ощутил в душе смутное, не очень понятное чувство, чем-то похожее на чувство вины...
- Ты своё сделал - спать, бля, иди... бегом, бля, отсюда! - энергично проговорил-выдохнул Архип, и Заяц, послушно дёрнувшись, тут же торопливо поспешил к выходу - подальше от греха... но выйти из туалета рядовой Заяц не успел - Архип его неожиданно остановил таким же энергичным окриком: - Стой! - И, поворачивая лицо в сторону отступившего назад ефрейтора Коха - упираясь в Коха холодным взглядом, уже более спокойно, но от этого не менее властно Архип произнёс: - Слушай меня внимательно, обладатель большого хуя... говорю тебе это сейчас в присутствии салабона: если ты, бля, воображая себя постаревшим, вздумаешь ночью его поднять... - Архип, говоря это, показал пальцем на замершего Зайца, - если заставишь его вместо себя писсуары драить, я тебя, Кох... я тебя утром здесь раком поставлю, сдёрнув предварительно с тебя штаны... чтоб ты, бля, задрот, нюх не терял - раньше времени не "старел". Ты меня понял?
Ефрейтор Кох, который в роте действительно был на несколько привилегированном положении и которого - по причине его близости к командиру роты - никто из старослужащих по-настоящему ни разу не прессинговал, впервые столкнувшись с подобным к себе отношением, растерялся... и не только растерялся, а испугался - откровенно струсил, - переступая с ноги на ногу, Кох смотрел на Архипа чуть округлившемся от страха глазами, по инерции всё ещё пытаясь сохранить хотя бы подобие какой-то независимости.
Между тем, журчание к кабинке, где стоял, отливая, Баклан, прекратилось, - младший сержант Бакланов, выйдя из кабинки в проход, с нескрываемым любопытством посмотрел на Архипа: он за всё время совместной службы видел т а к о г о Архипа впервые.
- Я спрашиваю: ты понял меня? - с нарастающей угрозой в голосе повторил Архип, не сводя с Коха холодного презрительного взгляда.
Кох что-то буркнул себе под нос - неразборчивое, невнятное.
- Не слышу! - Архип, который, казалось, уже начал успокаиваться, неожиданно рявкнул своё "не слышу" с такой силой, что даже Баклану, никогда так рявкать не умевшему, на какой-то миг стало не по себе. - Хуля, бля, ты сопли жуёшь? Хуй сейчас будешь жевать... громче, бля!
- Понял! - торопливо проговорил побледневший Кох.
- Что ты, бля, понял? Повтори.
- Что писсуары надо почистить...
- Не "надо почистить", а почистишь их - ты. К шести часам. Это, бля, первое. И второе: если ты этого не сделаешь, то - подмывай, бля, своё очко... мало тебе не покажется! Я, бля, тебе обещаю... мало, Кох, не покажется! - Архип, неспешно цедя слова сквозь зубы, смотрел на Коха холодным взглядом, и было непонятно, говорит Архип всё это всерьёз или всё это лишь метафора - фигура речи.
Собственно, угрозы такого рода - "раком поставлю", "выебу", "подмывай очко"- в казарме звучали довольно часто, но ни разу еще ни один старослужащий, угрожающий таким образом "салабону"-"духу", в буквальном смысле ничего подобного не делал, то есть угрозы свои в буквальном смысле публично не осуществлял... а там - кто его знает! Подобные фразы просто так с языка не срываются - так говорят-угрожают либо те, кто уже имеет опыт однополого секса и хочет-мечтает его повторить, либо те, кто к такому сексу бессознательно стремится - о таком сексе думает-помышляет... другое дело, что в туалете никто - ни Баклан, ни Кох, ни Заяц, ни даже сам Архип, пообещавший Коху "по полной программе" - ничего о вербальном проявлении импульсов, вольно или невольно устремляемых на свой собственный пол, не знали, и потому угрозу, прозвучавшую из уст Архипа, можно было воспринять как фигуру речи, и не более того; а между тем, ныне прочно вышедший из моды пролетарский писатель когда-то говорил-утверждал: "Как можно не верить человеку? Даже если и видишь - врёт он, верь ему, то есть слушай и старайся понять, почему он врёт" - и хотя сам писатель-буревестник по причине превращения пролетариата, строившего когда-то фабрики и заводы, в одноразовый электорат, жующий импортное сено, перестал быть актуальным, эти слова буревестника применительно к неосуществляемым, но постоянно звучащим угрозам типа "раком поставлю" или "выебу" были в общем и целом вполне уместны; "старайся понять" - хороший совет... и к угрозе Архипа в адрес Коха эти слова тоже вполне подходили, - никогда еще Архип никому не грозил в форме "вербального гомосексуализма".
- Именно это ты понял? - уточнил Архип, сверля Коха взглядом.
- Да, - отозвался Кох, лишь бы быстрее покончить со столь неожиданной - неприятно унизительной - для себя ситуацией; никто никогда его не трогал, и вдруг - на тебе... этот Архип как с цепи сорвался!
- Ну, молодец... - Архип усмехнулся. - Заяц, отбой! А ты - за работу! И смотри, бля... к утру успей! Или - готовь вазелин... с ним, говорят, не так больно, - Архип, говоря это, ещё раз усмехнулся, с презрением глядя на Коха.
Заяц, не вынуждая Архипа повторять ему дважды "отбой", пулей вылетел из туалета... хрен их здесь разберёт, кто кого имеет-трахает, - для Димы Зайца, после бестолкового и не очень внятного курса молодого бойца, который он в ускоренном виде прошел всего за неделю, это была третья ночь в казарме настоящей роты, и сразу - столько событий... когда Архип, торопясь из туалета с зажатым в кулаке "Кремом для смягчения и увлажнения кожи" сказал, чтобы он, Заяц, из туалета не высовывался, Заяц решил, что Архип пошел трахать Коха-Шланга... а что ещё оставалось думать? Возбуждённый Архип, дважды вставивший ему в рот во время второго появления в туалете, не стал в рот кончать, а, велев ему, Зайцу, из туалета не выходить, сам поторопился в спальное отделение... при этом Архип сказал, что он пошел спать, но именно в это Зайцу верилось меньше всего: с возбуждённо торчащим членом - спать? И потом - этот крем... возбуждённый солдат-старослужащий в ночной казарме с кремом в руке - это как? В контексте происходящего всё это поневоле заставляло думать, что всё это неспроста, и по мере того, как Заяц об этом думал... то есть, он думал обо всём сразу: о своих собственных ощущениях, о возбуждённых членах парней-старослужащих, которые он сосал, о креме, который, наверное, можно использовать-применять вместо вазелина, о словах Архипа, сказавшего, что если он, Заяц, будет себя хорошо вести, то... он думал о том, что, отсосав или даже подставив зад, парень не делается хуже, потому что сами по себе эти факты ещё ничего не значат и ни о чём не свидетельствуют, - значимо здесь совсем другое... становятся эти факты известными для других или, наоборот, другие об этом не только не знают, но даже не догадываются - вот что в действительности важно и значимо, потому что именно от этого зависит, станешь ты "пидарасом" или нет... получалось, что, следуя этой логике дальше, можно было один раз взять в рот, причем сделать это не по своей воле, а вынужденно - и ты автоматически попадал в разряд презираемых и гонимых, а можно было трахаться хоть каждый день, но если всё это было шито-крыто, то ты продолжал жить самой обычной жизнью и даже при случае мог - в зависимости от ситуации - насмешливо или даже презрительно говорить-отзываться о тех, кого принято называть "голубыми"... это было то же самое, что с мастурбацией: дрочат, получая от дрочки кайф, все или очень многие, но "самолюбами" и "онанистами" становятся только те, кто оказывается за этим занятием пойманным-застуканным, - это была извращенная логика, но именно эта логика теперь решала-определяла судьбу Зайца на ближайший год... и чем больше Заяц об этом думал, тем больше он понимал, что судьба его отныне полностью находится в руках Архипа... второй старослужащий, у которого Заяц брал в рот, через несколько дней уйдёт на дембель, а Архип останется здесь, в казарме, и если Архип захочет его, салабона Зайца, в рот или в зад, то... по мере того, как Заяц обо всём этом думал-размышлял, член его, не получивший никакой сатисфакции, затвердевал всё больше и больше... Понятно, что в тех мыслях-выводах, к которым приходил-подплывал сидящий в туалете Заяц, не было ничего нового или оригинального в принципе, но для Зайца, который ни о чём подобном никогда не думал и не размышлял вообще, все эти выводы-мысли были принципиально значимы, поскольку волею случая он оказался в такой непростой ситуации, из которой теперь выходить нужно было с наименьшими потерями... несколько раз, сидя на корточках с напряженным - сладко зудящим - членом, Заяц порывался под видом какой-нибудь надобности сходить в спальное помещение, чтоб воочию посмотреть-увидеть, что же там происходит в действительности - трахают старослужащие Шланга-Коха или нет, но каждый раз он себя тут же осаждал, боясь, что своим неурочным появлением в спальном помещении он своё положение может только ухудшить... впрочем, испытывающий возбуждение Заяц не только не рискнул идти в спальное помещение, но даже побоялся сбросить возникшее напряжение в самой простой и привычной форме - в форме естественной мастурбации, так что спустя какое-то время член его поневоле обмяк, а в промежности осталась-застыла свинцовая тяжесть, что, как известно, отрицательно действует не только на общее самочувствие, но даже на половую потенцию... другое дело, что Диме Зайцу в эту ночь было вовсе не до душевно-физиологического комфорта - ему нужно было, не делая резких либо необдуманных движений, путём логических умозаключений выплывать-выкарабкиваться из того положения, в котором он оказался... какой уж там, бля, комфорт! Не до жиру - быть бы живу, - реальная жизнь была совершенно не похожа на тот гламурный глянец, каким паству-электорат в изобилии потчуют с экранов телевизоров разномастные инженеры человеческих душ... И когда перед Зайцем, уставшим думать и от усталости задремавшим, появились-возникли Архип и Кох, Заяц, увидев их, не мог не отметить, что Кох, или Шланг, выглядит заспанным, то есть только разбуженным, в то время как по Архипу было видно, что он спать еще не ложился - вид у Архипа был чуть усталый и вместе с тем какой-то удовлетворённый... а спустя какое-то время в туалет с полотенцем через плечо вошел второй старослужащий, которого Архип называл Саней, и вид у этого второго парня-старослужащего был такой же, как у Архипа, то есть тоже усталый и тоже какой-то удовлетворённый... "может, они не Шланга трахали, а - забавлялись друг с другом?" - невольно подумал Заяц, помимо воли сопоставляя увиденное...
