- Саня! - призывно и громко прокричал рядовой Архипов, не выпуская из кулака напряженный член рядового Зайца. - Санёк! Иди сюда!
Заяц, словно очнувшись - реагируя на зычный голос Архипа, тут же судорожно дёрнулся, инстинктивно предпринимая еще одну попытку освободиться, вырваться из цепких рук Архипа, но Архип в ответ с такой силой сдавил Зайцу член и шею, что лицо Зайца мгновенно исказилось от боли... прокричав младшему сержанту Бакланову "иди сюда", Архип тем самым из просто парня, каким он себя на какой-то миг невольно ощутил-почувствовал, опять превратился в парня-старослужащего, что было для него, для Архипа, более понятно, а потому и как бы более естественно... во всяком случае, парень, один на один держащий в своей руке напряженный член другого парня, и солдат-старослужащий, застукавший малоопытного салабона мастурбирующим и тут же схвативший его за хуй как за зримую, наглядно неопровержимую улику сексуальной озабоченности - это были совершенно разные ситуации, и из этих двух ситуаций вторая ситуация Архипу была понятней, - зазывая в туалет Баклана, Архип таким образом возвращал себе статус "старика" - статус, невольно утраченный им на какие-то считанные секунды под влиянием странного чувства растущей приятности.
- Саня! - продолжая сжимать Зайцу одной рукой шею, а другой рукой - напряженно торчащий член, нетерпеливо и требовательно прокричал Архип ещё раз.
Двери были везде открыты, так что младший сержант Бакланов, сидящий в канцелярии, не мог не услышать зовущие крики рядового Архипова, - крики эти были громкими, уверенными, требовательными, и младший сержант Бакланов, услышав эти крики, невольно поморщился - ему показалось, что в криках этих прозвучало явное неуважение к его более высокому статусу. "Ишак, бля, ёбаный! - с досадой подумал самолюбивый Бакланов в адрес звавшего его Архипа. - Уже, бля, почувствовал... вообразил себя королем жизни в отдельно взятой казарме - орёт как какому-то салабону... словно я ему, задроту вчерашнему, уже никакой не авторитет... "
Впрочем, истинная причина столь болезненной реакции младшего сержанта Бакланова на призывный крик рядового Архипова заключалась не столько в нарушении казарменной иерархии, как это почудилось самолюбивому "квартиранту", сколько в другом, более важном и существенном: в тот самый момент, когда раздался голос Архипа, младший сержант Бакланов думал как раз об истории, которую рядовой Архипов ему бесхитростно рассказал-поведал, и даже не столько думал, сколько историю эту воочию видел, - сидя перед компьютером - глядя невидящим взглядом на монитор, Баклан, с подростковых лет любивший тщательно прорисовывать в своём воображении даже самые незначительные детали, когда дело касалось воображаемого секса, теперь словно в реале видел лежащее на тахте обтекаемо стройное, совершенно доступное, сладким соблазном манящее тело пьяной, но от этого не менее привлекательной тридцатилетней т ё л о ч к и... итак, с этой тёлки уже были стянуты ажурные трусики, её ноги были призывно расставлены, широко разведены в стороны, так что "ракушка", выпукло сочная, покрытая шелковистыми волосками, была маняще раздвоена-приоткрыта короткой щелочкой, по центру которой... в подростковые годы Баклан прочитал несколько порнографических рассказов, где всё было глянцево и гламурно, и с тех пор в его воображении возникали картины такие же глянцевые и гламурные; живой пизды младший сержант Бакланов никогда не видел, не щупал и не нюхал, а потому... прямо по центру короткой, шелковисто-мягкой щелочки ало пульсировал чуть приоткрытый, нежный, влажно мерцающий вход, - глядя на монитор компьютера - мысленно всматриваясь в этот самый "мерцающий вход", младший сержант Бакланов ладонью правой руки медленно, с лёгким нажимом тёр у себя между ног - не без привычного удовольствия скользил ладонью по чуть затвердевшей ширинке, через материю брюк и трусов смещая на полувставшем члене крайнюю плоть... такое неспешное, томительно сладкое скольжение ладони по чуть взбугрившейся ширинке доставляло Баклану удовольствия даже больше, чем отбойная работа кулаком, и он, вдоволь полюбовавшись глянцево "влажным", гламурно "мерцающим входом", уже собирался плавно переходить к следующей картинке, как вдруг... именно в этот момент и раздался бесцеремонный голос Архипа - голос, вмиг прервавший естественный ход событий... ну, и что про Архипа должен был младший сержант подумать? Только одно: "Ишак, бля, ебаный!" - что, собственно, он и подумал.
Однако, вторично услышав своё имя - услышав в голосе Архипа нетерпеливость и даже требовательность, младший сержант Бакланов поневоле почувствовал вмиг возникшее лёгкое беспокойство: Архип сказал, что идёт в туалет проверить, как выполняет поставленную задачу только что прибывший в роту салабон Заяц, и... мало ли что в туалете могло случиться! Зайца в роте еще никто и никак не прессинговал, поскольку он только-только прибыл и в роте было не до него - все готовилась к выезду на полигон... на вид этот Заяц был пацаном вроде нормальным, вполне адекватным... а там - кто его знает! Военкоматы гребут всех подряд, лишь бы план по призыву выполнить - лишь бы, бля, отчитаться да звания-бонусы получить... ни хуя, бля, за призванных не отвечают! А потому - что угодно мог Заяц в туалете сотворить-сделать... всё, что угодно! Вплоть до...
Все эти мысли в одно мгновение пронеслись в голове Баклана вслед за "ебаным ишаком", и он, торопливо встав из-за стола, торопливым шагом направился по коридору в сторону умывальной комнаты, на ходу поправляя спереди брюки, чтоб не бугрилась ширинка под залупившимся, полустоячим, сладкой истомой наполненным членом... Конечно, Баклан был "квартирантом", а потому по всем правилам иерархии это было уже совершенно не царское дело - интересоваться времяпрепровождением какого-то салабона, но именно его, младшего сержанта Бакланова, командир роты оставил в расположении роты за старшего, и случись теперь что - прокурору будет насрать, "квартирант" он здесь или кто... вмиг, бля, назначат-сделают стрелочником! . .
Младший сержант Бакланов из умывальной комнаты шагнул в освещенный неярким голубоватым светом туалет - и... на лице Баклана, обращенном в сторону Зайца и Архипа, застыло выражение изумления и непонимания, так что лицо его на какой-то миг словно одеревенело - превратилось в маску.
- Ты чего, бля... чего хуй его держишь? - прерывая невольно возникшую немую сцену, медленно выдавил из себя Баклан, не сводя своего изумлённого, ничего не понимающего взгляда с кулака Архипа.
- Дык... вот! Самолюба поймал... - отозвался Архип... и тут же, разжимая пальцы правой руки - выпуская член Зайца из кулака, Архип вслед сказанному совершенно непроизвольно рассмеялся.
Впрочем, сам Архип, сказавший про "самолюба" и тут же вслед этому слову с явным облегчением рассмеявшийся, вряд ли смог бы четко и внятно сформулировать, в чём именно заключалась причина такого довольства самим собой. А между тем, это чувство довольства возникло в тот миг, когда он увидел стремительно появившегося в дверном проемё Баклана, и связано это чувство было прямо и непосредственно с вновь обретённой уверенностью в самом себе - той самой уверенностью, которая на какой-то миг в Архипе зыбко заколебалась от наплыва возникшего чувства странной приятности, что он ощутил-почувствовал, держа в кулаке напряженно твёрдый, жаром пульсирующий член другого парня... он схватил за член салабона - а спустя секунду-другую вдруг почувствовал-ощутил, как салабон этот, словно утрачивая свой статус, превращается в просто парня, и вслед за этим неожиданным превращением он сам, Архип, точно так же утрачивая статус свой, перестаёт быть "стариком", - стоя в туалете тэт-а-тэт, он впервые сжимал в кулаке чужой возбуждённый член, и это было ему приятно, но именно это чувство - чувство странной приятности - на какой-то миг и внесло разлад в душу Архипа... и тогда он, не зная, что с этим чувством делать, на помощь позвал Баклана - крик его, обращенный к Баклану, был неосознанным криком о помощи: "Саня! Иди сюда!", и ещё раз: "Саня!" - то, что Баклану показалось наглостью, на самом деле было желанием как можно быстрее вернуть и себя, и Зайца в привычную и потому понятную систему координат... и едва Баклан появился - едва он возник в туалете, как тут же в одно мгновение всё для Архипа встало на свои места: при ком-то третьем Заяц уже не мог быть просто парнем - Димой, Димкой, Димоном, и потому он тут же вновь превратился в бесправного салабона, а сам Архип вслед за этим мгновенно обрёл-почувствовал пошатнувшуюся уверенность в себе самом - в своём зыбко заколебавшемся статусе "старика" и "мужчины", - при появлении Баклана ситуация с Зайцем вмиг обрела для Архипа понятную ему ясность, а чувство приятности, что нарастало и теле Архипа и что на какие-то секунды внесло разлад в его душу, само собой сместилось-перенаправилось в другое русло... "Я тебя никому не отдам... " - это для душ утонченных, натур романтических; это для тех, кто способен презреть повседневность-обыденность... а рядовой Архипов хотя и был по складу характера незлобив, но был он при этом прост и не очень замысловат, а потому и мыслил всегда без особых изысков - мыслил Архип вполне конкретно, и чувство довольства собой как "стариком" и "мужчиной" было тому подтверждением, - он выпустил всё ещё напряженный член Зайца из кулака, но чувство приятности никуда не делось, не испарилось и не исчезло - оно естественным образом переместилось в промежность, превратившись в лёгкий, сладко щемящий зуд, так что член Архипа тут же стал медленно наливаться в штанах приятной тяжестью... то есть, ощущение возбуждённого чужого члена в кулаке даром не прошло.
- Короче... захожу я сюда, а салабон этот, бля, вместо того, чтоб писсуары драить, хуй из штанов достал и, не видя меня, кулаком наяривает - "танцует", на всё забив... - Архип, глядя на Баклана, коротко рассмеялся. - Ну, и вот... дрочит он, значит, а тут - я... подхожу к нему сзади... стоять, бля! - ребром ладони Архип коротко ударил Зайца по рукам. - Я еще не закончил... стой, бля, не дёргайся!
