- Хорошая жопница! Ты же жопница у меня!? А?! Не слышу!! - Свободной рукой он шлепнул ее по ягодице
- Да! Да!! Жопница! Я твоя жопница!!! - судя по голосу, градус ее возбуждения сразу подскочил.
- А что делают с жопницами?!
- Их: ебут! Ебут в жопу!!!
На этих словах Юрка, чувствуя приближение конца, выскользнул из ее кулака, встал на табуретку, и сладко кончил на ходящую ходуном материнскую попу.
Мать мгновенно чуть присела и запустила освободившуюся ладонь под резинку колготок. Секунда - и она уже причудливо вращается под черной тканью, надрачивая истосковавшуюся по ласке пизду.
Юрка, видя это, ускорил движения рукой, заставляя мать пищать и выть как раненое животное, и когда она дернулась в первой волне оргазма, резко выдернул из нее пальцы.
Ее попа характерно чмокнула, а извивающееся в оргазме тело заорало что-то нечленораздельное.
Юрка стал собирать и запихивать свою сперму в подрагивающее очко, когда почувствовал что-то мокрое на своих ногах. Он посмотрел вниз и увидел, как сквозь стремительно намокающий на ногах матери капрон в районе ее вульвы выбивается светло-желтый фонтанчик мочи.
***
Вот уже минут пять мать безвольно и безучастно висела на гладильной доске. Юрка перевел дух, собрался с силами, отстегнул ее и попытался поднять.
- Малыш, подожди, - прошептала она. - Я сама: Я все сейчас уберу.
Он тихонько погладил ее по ноге.
- Ты как?
- Мне стыдно! - ее голос дрожал. - Я испорченная дрянь:
- Мамочка, что ты!
- Да. Я просто испорченная дрянь. В этом все дело. - голос ее звучал глухо.
- Перестань, пожалуйста! Я не хотел, чтоб так получилось! - Юрка сделал вид, что готов расплакаться.
- Ты не виноват, сынок! Я сама этого хотела. Вот и получила. Да еще и в туалет не сходила вовремя, дуреха такая! А ведь у меня это слабое место! Вот и: И что теперь нам с этим делать? - она посмотрела на Юрку через плечо заплаканными глазами.
- Н-н-у! Я не знаю, как тебе: А мне с тобой было: Чудесно: Ты такая: Такая: Родная: Мы как будто друг друга чувствуем!
- Да, Юрочка, да! Мне тоже было чудесно! Тоже!
- Тогда зачем что-то делать? Я люблю тебя. Ты любишь меня. Давай просто жить!
Мать промолчала, что-то обдумывая.
- Юрочка! Накинь на меня халат. Я стесняюсь.
Юрка принес из материнской комнаты халат и набросил на нее При этом пришлось опереться ладонью в мягкую материнскую попу. Возражений не последовало. Натягивая халат, он легонько нежно поцеловал ее в одну ягодицу и погладил другую. Потом прикрыл всю эту красоту.
- Спасибо.
Она медленно, как сомнамбула, выпрямилась на нетвердых ногах, и, опираясь на Юрку, пошла в ванную. Он помог ей забраться в ванну, хотел помочь раздеться, но она сказала:
- Иди сынок. Я сама!
***
В этот вечер они больше ничего не обсуждали. Мать задумчиво молчала, хлопоча по хозяйству и прятала от Юрки глаза. Он беспокоился, не пережал ли со всеми этими спектаклями.
Сев за компьютер, он быстро нащелкал письмо Вере, кратко описав ситуацию. Ответ поступил незамедлительно.
"Поздравляю с первым стратегическим успехом! Теперь надо закрепиться на занятых позициях. Никаких атак и вылазок. Окапываемся на захваченном плацдарме. Завтра воскресенье. Веди себя как будто ничего не случилось, но запомни - теперь гладить ее по попе - твое законное право. Это твоя добыча. Делай это при любой возможности, но не агрессивно, нежно. Можешь придумать своей мамке ласковые прозвища, связанные с ее жопкой - ну там - моя попочка, морщиночка, и так далее. Обнимай ее почаще, но сиськи не трогай - они у нее почему-то табу. Жди, пока сама решит. И предложи еще когда-нибудь поиграть. Посмотри, как отреагирует. Ты умный, сам все поймешь..."
Было уже поздно, но мать все не уходила с кухни. Озадаченный Юрка выключил комп и заглянул на кухню. Мать стояла у окна и смотрела в темное стекло. Она обернулась на шум и улыбнулась Юрке как-то уж совсем жалко.
- Мам: я спать.
- Иди, сынок. Спокойной ночи.
- Мам: я так не могу: когда ты такая: Ты меня ненавидишь?
- Что ты, дурачок! - всплеснула она руками. - Ты-то здесь причем?! Это я - нимфоманка старая.
Юрка подошел к ней и обнял за талию, не забыв по хозяйски положить ладони ей на ягодицы. Мать было напряглась, но, поняв, что после всего, что сегодня было, возражать глупо, обреченно выдохнула и просто прижала сына к себе.
- Мам, - Юрка нежно погладил податливые женские ягодицы. - Мне было так хорошо! Я тебя так люблю! Вот бы еще так!
- Ой, не знаю, сынок! Стыдно мне очень, понимаешь?
- Мне тоже: стыдно:
- Господи! А тебе-то чего стыдиться!
- Ну: у меня он. . маленький: некрасивый: - Юрка потупился.
- Он у тебя прелестный, дурачок! Гладенький, чистенький, сладенький. Мне очень нравится!
Мать нежно гладила его по голове.
- Ну и твоя попочка мне же тоже очень нравится! Такая полная, мягкая, красивая, с бархатистой кожей! - произнося это Юрка сжал ладони. - Почему же тебе стыдно?
- Потому, что дети не должны видеть голыми своих родителей! Это не правильно!
- Да почему? Почему не правильно-то? Кто это сказал? Дети же рождаются из голой мамы! Всю жизнь потом видят чьих-то голых мам. И если им это не нравится, то их считают извращенцами!
- Ты не понимаешь, - в голосе матери звучало сомнение. - Есть же такие важные вещи, как запрет на инцест! Это же природой предусмотрено! От таких отношений потом дети больные рождаются!
- Но мы же с тобой не собираемся никого рожать! - Юрка пристально снизу вверх смотрел в глаза матери. - Мы же просто два человека, которые любят друг друга. Чего же тут стыдиться!
- Ох, Юрочка! - вздохнула мать. - Когда ты так говоришь, я тоже это так чувствую - о! если б ты только знал, как у меня внутри все сладко ноет от нашей близости! Но разум говорит другое - что я старая похотливая корова, которая совратила собственного сына. Ну, ладно! Хватит разговоров. Иди спать.
***
Юрка провалился в сон, не дождавшись вечернего материнского туалета, а утром встал с первыми лучами солнца, пробившимися в комнату. Он чувствовал себя совсем свежим, утренний стояк бодро оттягивал трусы. В доме было тихо - наверное мать еще не проснулась. Юрка хотел пойти в туалет вздрочнуть, но в голову пришла другая мысль.
Он легонько толкнул дверь в материнскую комнату. Не заперто. Заглянул в щель. Комната находилась на теневой стороне, в ней было сумрачно. Мать, лежа на боку на широкой супружеской кровати, уютно закуталась в одеяло и тихонько посапывала во сне.
Юрка залез на кровать, и прижавшись поверх одеяла к ее спине, стал тихонько, легкими касаниями губ целовать ее в шею, щеки, уголки глаз.
- Боже, как приятно, - прошептала мать, не открывая глаза. - Хочу еще!
Ободренный Юрка потянулся вперед, взял ладонью ее лицо и чуть повернул к себе, коснувшись губами ее губ, потом, как бы смутившись, сразу поцеловал подбородок, шею, опять подбородок, уголок рта.
- Ты мой нежный кутеночек! - тихо выдохнула она, и ее полные губы остались приоткрытыми.
Юрка, расценив это как разрешение, нежно захватил губами ее нижнюю губу и провел по ней языком. Мать лизнула его в ответ, поднимая языком его верхнюю губу и проникая ему в рот. Юрка почти инстинктивно обхватил ее большой язык губами и начал посасывать.
С тихим стоном женщина отобрала свой язык у мальчишки и в ответ захватила его, пососала, потом отпустила, широко открыв рот. Их языки встретились: ее - большой и умелый, начал свою игру с его - маленьким и робким. Юрка, не выдержав, стал тереться о закутанную в одеяло маму своим колышком.
Почувствовав его толчки, мать разорвала поцелуй.
- О, мой бедненький! - шепнула она. - Так сильно хочется?
Юрка кивнул.
- О-о-очень!
Она, как будто приняв какое-то решение, отстранила Юрку, повернулась к нему и приподняла край одеяла.
- Забирайся ко мне.
Он нырнул под одеяло и оказался в маминых объятиях.
Утренняя мама пахла горьковатой мятой и слегка - свежим женским потом. Она была горячая, вся какая-то упруго-мягкая, и Юрка завозился, пытаясь сквозь ткань ночнушки ощутить каждую выпуклость, каждый изгиб ее тела.
- Ну, тихо, тихо! Не елозь. Я сейчас сама тебе помогу.
Юрка ощутил, как теплая мамина рука протиснулась между их телами и приняла его хуек в моментально намокшую ладошку.
- У-у-у, какой мокренький! Делай, малыш! Двигайся.
Юрка, наслаждаясь каждым мгновением, затолкался в ее руку, принимавшую его нежными пожатиями и поглаживаниями. Ощутив мамино дыхание на своем лице, он запрокинул голову и призывно открыл губы для поцелуя.
И мама накрыла их своими губами.
***
- Ну, сынок, ты силен! Это ж надо столько напрудить! - мать притворно хмурилась, застирывая в ванной испачканные его спермой ночнушку и простыню. - И откуда в тебе столько берется?! Ты же мальчишка совсем!
Юрка подошел к наклоненной над ванной матери и обнял ее за попу.
Мать зашипела.
- Юрка, прекрати! У меня там все саднит после вчерашнего! Осторожно! Вот же липучка! Пусти!
Позже, за завтраком они решили сегодня пойти погулять в город.
Весь этот день, в магазинах, кафе, кино, Юрка подчеркнуто галантно ухаживал за матерью и развлекал ее разговорами.
Порой он даже ловил на себе ее удивленный взгляд.
- Ты, сынок, прямо как кавалер у меня! Обычно ведь бука-букой! Вот, оказывается, как секс человека меняет!
- Это не секс! - горячо возражал Юрка. - Просто ты стала как будто ближе, роднее, и я больше не боюсь.
- Чего не боишься?
- Того, что ты будешь сердиться на меня за мои чувства и мысли: ну, про тебя. Ну, что я все время тебя представляю по-всякому.
- Так уж все время! - кокетливо засмеялась мама. - Ну вот сейчас, например, что ты себе представляешь?
Они сидели в кафе, вокруг были люди, и Юрка наклонился к ее уху:
- Я представляю, как ты попой садишься на вот эту бутылку. - зашептал Юрка, скосив глаз на бутылку из-под минеральной воды с тонким и длинным горлом, постепенно расширяющимся книзу. - Ты сидишь на корточках и оттягиваешь половинку попы рукой, а другой рукой удерживаешь бутылку. И постепенно опускаешься на нее, а она распирает тебя, тебе даже немножко больно, и хочется какать. Но ты не встаешь, потому, что иначе ты проиграешь спор.
Мать расширенными и отрешенными глазами смотрела на бутылку.
- А что это за спор? - прошептала она.
- Это наш с тобой спор - я говорю, что твоя пися растягивается шире, чем попа, а ты хочешь доказать, что все наоборот.
