Моё тело снова дрожало от пережитого оргазма, кожа горела, а дыхание оставалось прерывистым. Мои мышцы отзывались приятной усталостью, и в то же время каждая клеточка моего тела будто наполнялась новой энергией. Нэсс мягко провёл рукой по моим бедрам, его прикосновение было обволакивающим, словно он хотел убедиться, что мне комфортно.
Но внезапно я вспомнила, почему изначально так легла. Я хотела подарить ему то же удовольствие, которое он только что дважды доставил мне. Мои губы всё ещё помнили вкус его члена, а пальцы ощущали его тяжесть и твёрдость.
Я выдохнула, чуть приподнялась и снова склонилась к нему, почувствовав, как его напряжённое тело подаётся мне навстречу. Его член, твёрдый и горячий, снова оказался в моей ладони. Я провела пальцами вдоль ствола, наслаждаясь текстурой его кожи, прежде чем снова коснуться его губами.
Я начала с лёгких поцелуев, проводя языком по его длине. Его вкус был солоноватым, но в нём было что-то невероятно притягательное. Каждый раз, когда я проводила губами вниз, я слышала, как он тихо выдыхает. Эти звуки заставляли меня улыбаться, придавали уверенности в том, что я всё делаю правильно.
Я осторожно взяла его в рот, чувствуя, как он напрягается. Его размер был достаточно внушительным, чтобы заставить меня немного волноваться, но я старалась не спешить, вспоминая его слова о том, как нужно действовать. Мои губы плотно обхватили его ствол, а язык скользил вдоль вен в нижней части ствола, ловя каждую его реакцию.
Его рука мягко легла на мою голову, не направляя, а скорее поддерживая. Его пальцы поглаживали мои волосы, и я знала, что он полностью доверяет мне. Моё сердце забилось быстрее от этой мысли.
Я продолжила двигаться чуть увереннее, увеличивая ритм. Мои руки помогали губам, обхватывая его ствол у основания и создавая плавный, но уверенный ритм. Его дыхание стало громче, а мышцы его бёдер напряглись. Я слышала, как он с трудом выдыхает:
– Anni… I’m close. («Анни… я близок.»)
Его слова вызвали во мне странное волнение. Я знала, что в этот раз хочу попробовать довести его до конца. Это был мой способ выразить благодарность за всё, что он сделал для меня. Я медленно кивнула, не вынимая член изо рта, продолжая движения и даже ускоряя их.
Когда его член напрягся, давая понять, что он вот-вот взорвется, я только глубже взяла его в рот, желая полностью принять его дар. В этот момент он кончил и его сперма заполнила мой рот. Это было неожиданное ощущение – тепло, лёгкая солоноватость, густота, а совсем не то, чего я боялась.
Я сделала глубокий вдох через нос, стараясь проглотить всё. Что оказалось довольно сложно, ю и мне пришлось два или три раза проглатывать, то что изливалось в меня. Но мне это гравилось. Даже наоборот, это было каким-то естественным продолжением момента. Раньше я думала, что буду испытывать отвращение от вида и вкуса спермы, но вместо этого почувствовала странную гордость и удовольствие, принимая ее.
"Как же я была дурой, когда раньше отказывалась," – пронеслось у меня в голове.
Я медленно подняла голову, вытирая уголок губ тыльной стороной ладони, где все же скопились капельки того, что я не успела проглотить и посмотрела на него. Его взгляд был мягким, благодарным, а на лице играла лёгкая улыбка.
– You’re amazing, Анни, – прошептал он, его голос был хриплым, но полным тепла. («Ты потрясающая, Анни.»)
Я улыбнулась, чувствуя, как внутри меня разливается тепло. Это был не просто момент близости, это был момент принятия себя, своего тела и своих желаний
Когда я наконец смогла подняться на ноги, они предательски задрожали. Это было странное чувство — смесь физической слабости и внутреннего удовлетворения. Моё тело чувствовало усталость, но вместе с тем я ощущала невероятную лёгкость, словно освобождённая от какого-то внутреннего груза.
Нэсс тоже встал, поднял наши стаканы, которые оказались опрокинуты, и вновь наполнил их. Он протянул мне один с рубиновым вином, которое в предрассветном мраке казалось чёрным. Его движения были спокойными и уверенными, будто он знал, как важно сейчас поддержать меня. Наши глаза встретились, и я увидела в них нечто, что заставило моё сердце забиться быстрее: доброту, тепло и заботу.
Он мягко обнял меня, склонился и коснулся моих губ своими. Этот поцелуй был не страстным, а тёплым, почти утешительным, как будто он хотел сказать: «Ты справилась, и я горжусь тобой».
— Sit down, little rabbit, — сказал он, и в его голосе звучала нежность. Я почувствовала, как практически опираюсь на него. — You can't even stand up. (Сядь зайчонок. Ты на ногах не стоишь.)
Его слова вызвали у меня лёгкую улыбку, но я знала, что он прав. Мои ноги дрожали, и я едва могла сохранять равновесие. Я позволила ему помочь мне сесть на плед, чувствуя, как он заботливо поправляет уголки, чтобы мне было удобно.
Я закрыла глаза, пытаясь привести свои мысли в порядок. Всё, что произошло за последние часы, кружилось у меня в голове. Я думала о том, как ещё вчера была другой — той Анни, которая боялась прикосновений, которая сомневалась в себе и своих желаниях.
Но теперь я чувствовала себя иначе. Я была открыта, свободна, готова принимать не только чужие прикосновения, но и свои собственные желания. Я думала о том, как много нового узнала о себе, о том, как много дала мне эта ночь.
«Я знаю его меньше суток», — мелькнуло у меня в голове, и я вновь не смогла сдержать улыбку.
Сначала эта мысль показалась мне странной. Как можно так сильно доверять человеку, которого ты знаешь так мало времени? Но потом я поняла: дело не во времени, а в том, как он заставил меня чувствовать рядом с ним и Курай. Равными. С ними я чувствовала себя в безопасности, как будто их присутствие само по себе обещало, что всё будет хорошо.
Я посмотрела на него. Он сидел рядом, спокойно глядя на постепенно светлеющее море, будто давая мне время всё осмыслить. Его взгляд, устремлённый в горизонт, был спокойным и умиротворённым. Я знала, что он готов был ждать столько, сколько мне нужно, чтобы вернуться к реальности.
Я вдохнула глубже, чувствуя, как спокойствие, будто передаваемое от него, разливается по всему моему телу. Эта ночь была для меня уроком — не только о желаниях, но и о доверии. Доверии к себе, к своему телу, к людям вокруг.
— Thanks, — тихо сказала я, прижимаясь к нему со спины и, как обычно делал он, целуя в шею. (Спасибо)
— For that? (За что?)
— For... everything. For your patience and understanding. For making me feel safe. (За… всё. За терпение, за понимание. За то, что заставил меня почувствовать себя в безопасности.)
Он улыбнулся, его рука мягко коснулась моей.
— Always, little rabbit. Always. (Всегда, маленький кролик. Всегда.)
Я снова закрыла глаза, продолжая обнимать его и чувствуя, как этот момент запечатлевается в моей памяти. Я знала, что эта ночь изменит многое. Но больше всего я была благодарна за то, что она научила меня верить в себя.
Я всё ещё прижималась к Нэссу, когда услышала звук, заставивший меня повернуть голову. Это был стон, короткий, но насыщенный эмоцией. Мартин. Его дыхание было резким, прерывистым, а рука двигалась вдоль его напряжённого члена. Его лицо отражало концентрацию и желание, которое, казалось, вот-вот достигнет пика.
Я заметила, как его взгляд то и дело останавливался на Курай, которая лежала перед ним, расслабленно разведя ноги. Её тело, освещённое лунным светом, казалось изящным, почти неземным. Её спокойствие резко контрастировало с напряжением Мартина.
Его рука ускорилась, и я увидела, как его член сотрясается, а белые струи, выстреливая, украшают кожу Курай. Он издал тихий стон, наполненный облегчением и наслаждением, а затем упал на плед с глупой, но блаженной улыбкой.
«Вот и Мартин достиг своего пика», — подумала я, не в силах не улыбаться видя эту картину. Я была рада за него. Это было его первое настоящее освобождение, и я знала, что этот момент также как и у меня навсегда останется с ним.
Курай, сохраняя своё характерное спокойствие, спокойно поднялась, игнорируя капли на своей коже, которые при движении потекли вниз. Она подошла к столу, взяла стакан и протянула его Нэссу.
— За нового мужчину на этой планете, — произнес он с легкой усмешкой, поднимая свой стакан.
Курай кивнула, и они, чокнувшись сделав после по глотку.
Я лежала на своём пледе, не принимая участия в их беседе, делая вид, что не понимаю, о чём они говорят. Луна все ещё освещала меня своим холодным светом, а на моём лице блуждала улыбка. Я ощущала спокойствие, но где-то глубоко внутри меня всё же проскальзывала тень сожаления.
«Вот если бы я могла услышать "за новую женщину"…» — мелькнула у меня мысль, но я тут же подавила её. Это был мой выбор, и я знала, что он правильный. Никто из них не пытался давить на меня или заставить сделать что-то против моей воли, за что я была им безмерно благодарна.
— Думаю, надо искупаться и ехать обратно. Сколько сейчас времени? — голос Курай вырвал меня из размышлений.
— Почти четыре утра, — ответил Нэсс, глядя на экран телефона а после на светлеющее море.
— Мда… Плакало моё желание пройти границу утром, — добавила она с легким вздохом.
Я вновь сделала вид, что ничего не поняла. Никто, даже Мартин, который почти полностью знал мою историю, не знал, что я хорошо понимаю русский язык. И что изначально моё имя было не Анни, а Анна.
Это была моя тайна, и я никогда не делилась ею ни с кем. Моя мать была русскоязычной, и хотя я уже почти ничего не помнила о ней, её голос иногда всплывал в моих снах. Она оставила меня у соседей в ту ночь, когда болезнь уже прогрессировала и она должна была лечь в больницу, и я это знала. Я также знала, что она плакала, просила прощения, но тогда я была слишком маленькой, чтобы понять, что происходит.
