Глава 17: Слушания
Саманта и я уехали с курорта сразу после моего телефонного разговора с Грегом. Я прослушала шесть голосовых сообщений пока она везла меня обратно в Северный Ричланд Хилз. Четыре были от Грега. Он был довольно спокоен в первом, но гнев в его голосе, когда он не мог дозвониться, рос с каждым следующим сообщением. Два остальных были от официальных лиц университета приглашающие меня принять участие в слушаниях в пятницу. Когда я позвонила, подтвердить, что я планирую быть, мужчина попросил меня не общаться с прессой до окончания слушаний.
Мы были на съезде с шоссе 287 на интерстейт 35W в Северном Форте Ворт, когда позвонил Грег. Я не хотела отвечать, когда увидела его имя на дисплее. Как он мог злиться на меня только потому, что я не была привязана веревкой к своему телефону. Но ответила на пятый звонок.
«Привет», сказала я.
«Привет. Прости. Я не должен был выходить из себя».
«Ага».
«Где ты была сегодня?»
«Я была в деревне, где плохая связь», сказала я, решив, что не хочу говорить, что телефон просто лежал в машине несколько часов.
«Ну, прости. И прости за то, что профессор Слэйтер сделала это с тобой. Никто из нас ассистентов не знал о исключении. Мы просто думали, что ты доброволец, за дополнительные шесть часов».
«Но ты знал про шесть часов», сказала я.
«Ага. Если она заставила тебя, то, наверное, она заслужила увольнение. Я… я просто не знаю, что будет с моей работой. Она мой научный руководитель и у меня скоро защита докторской. Ты знаешь сколько я работал над ней?»
«Не могу представить», сказала я.
Мы некоторое время молчали, потом я спросила его, «Ты был удивлен что она использовала факт списывания чтобы заставить меня принять участие в Проекте?»
Грег вздохнул «Удивлен? Да. Шокирован? Нет, на самом деле. Она очень целеустремленная и обычно получает, чего захочет, так или иначе».
«Ну, ЛАДНО».
«Ты прилетаешь в пятницу?», спросил он.
«Да. Теперь лучше бы мне прилететь».
«Дай мне знать во сколько, я приеду в аэропорт, встречу тебя».
«Ок. Я вынуждена попрощаться. Мы почти подъехали к дому, и я должна поговорить с отцом».
«Удачи с ним», сказал Грег.
«Спасибо. По крайней мере он дождался результатов сессии».
Когда я закончила звонок, Саманта смотрела на меня вопросительным взглядом, «О чем это вы?»
Я рассказала ей всё, потому что, если верить Грегу, она уже в новостях.
«Это много объясняет», сказала она когда я закончила, «Многие вокруг подумали, что ты просто сошла с ума, много пила воды Калифорнии или чего-нибудь еще».
«Неа», сказала я, «Я пока нормальная. По крайней мере, была в начале Проекта».
Мы подъехали к моему дому, папина машина стояла рядом с маминой на подъездной дороге. Я приготовилась к тому, что я знала будет противостоянием.
«Удачи», сказала Саманта.
«Спасибо».
Я вышла из машины и вошла в дом через главный вход. Мама и папа сидели молча в лобби, мама на диване, а папа в своем кресле на другой стороне комнаты. У обоих были серьезные, даже кислые выражения лица.
«Привет», сказала я, «Что произошло?»
«Твоя мама считает, что я перешел границы», сказал отец.
«Если то, что я слышала по пути домой правда, то да», сказала я, «О чем ты только думал?»
«Я думал, что эта сука в колледже использовала, принуждала, и эксплуатировала мою маленькую девочку, и я не мог позволить ей не расплатиться за это».
«И твоё решение было сообщить всем что я читер и врун. ПРЕКРАСНО! Спасибо, папа».
«Я не понимаю почему ты злишься на меня. Это моя обязанность присматривать за тобой и охранять тебя от хищников».
«Хотя бы потому», сказала я, «Что мне уже почти двадцать один год. Ты должен позволить мне жить своей жизнью, и решать мои проблемы самой. Да, я сделала ошибку, и я заплатила за неё, способом, который был немыслим для меня несколько месяцев назад. Но я сделала это. Пока ты не влез и не слил это прессе. Что на тебя нашло?»
Отец встал и попробовал подойти ко мне, обнять меня как он это делал много раз все эти годы.
«Нет», сказала я, готовая убежать наверх.
Отец остановился, и стоял одиноко в середине лобби, выглядя потерянно и жалко.
«Мне нужно сменить рейс», сказала я.
«Я уже».
«Почему я не удивлена?»
«Ты вылетаешь в 11-50 в пятницу».
«11-50?»
«Это самое раннее что удалось. Не беспокойся он приземлится в Палм Спрингс в 1-00 местного времени. Ты без проблем успеешь на слушания, так что ты сможешь забить гвоздь в крышку её гроба».
«Это месть?», спросила я.
«Нет, правосудие. Просто иди на слушания и расскажи правду. Если они люди, я уверен, что коллегия сделает правильные выводы».
Я повернулась и протопала в свою комнату. У меня было пять дней в доме пока я не улечу обратно в Коачеллу. Мне еще жить под одной крышей с отцом. Я ходила туда-сюда по комнате, спрашивая себя как я могла быть такой самонадеянной. Мне хотелось закричать, разбить что-нибудь, сбежать. Но я продолжала ходить пока не успокоилась хоть немного, и стала читать и интернет статью за статьей, обо мне, голом проекте, пока мой гнев не перекинулся с отца на профессора Слэйтер. Медия просто распяли её, заставили её выглядеть как дьявол, который воспользовался своей властью и публично развратил юную воцерковленную девушку. Правда заключалась в том, что профессор заслужила, чтобы её уволили, чтобы предотвратить, то, что она может сделать с кем-то еще то, что она сделала со мной.
Я включила телевизор в своей комнате и нашла канал «Си-Эн-Эн». Не прошло много времени как они показали сюжет, о последних событиях в моей теперь очень публичной жизни. Я была удивлена, что репортеры еще не ломятся в мою дверь, но сейчас в центре внимания была профессор Слэйтер. Я посмотрела видео одного из корреспондентов, он пытался задать ей вопрос, когда она шла от здания факультета социологии к машине, но она закрыла лицо папкой, и убежала от камеры. Мне было почти жаль её, до того момента как я вспомнила её приход в мою комнату в общежитии, когда она заставила меня принять участие в шоу Стоссела. Было почти десять вечера, когда я спустилась вниз. Отец сидел в своем кресле и смотрел по телевизору фильм с Арнольдом Шварценеггером. Мама уже легла.
«Привет», сказала я.
«Привет», ответил он, не отводя взгляд от экрана. Арнольд висел на шасси самолета, который начал взлетать. Когда он отпустил его он приземлился, в болото, в конце взлетной полосы, выглядело так будто его там заботливо подстелили.
«Прости», сказала я наконец, «Я знаю ты присматриваешь за мной. И она заслужила то, что получает».
Отец посмотрел на меня и улыбнулся, «И ты прости. Я должен был посоветоваться с тобой вначале, спросить хочешь ли ты чтобы я это сделал». Он встал из кресла, подошел ко мне и обнял. «Не беспокойся о слушаниях. Просто расскажи правду, в точности, что происходило. Что будет, то будет. Ок?»
Я кивнула. Отец вернулся в кресло к фильму с Арнольдом. Когда я посмотрела на экран я вспомнила как мы смотрели этот фильм несколько лет назад. Плохие парни похитили дочь Арнольда и удерживали ей, угрожая убить если он не полетит куда-то в Южную Америку и не убьет кого-то. Всё что делал Арнольд после того, как сбежал из самолета, включая концовку с убийством плохих парней, он делал с единственной целью, защитить свою дочь. Я не вспомнила название фильма, он был старый. Когда я поднималась к себе, я качала головой, думая, что папа с умыслом выбрал этот фильм в этот вечер.
Я сходила в церковь с родителями следующим утром. Мы с отцом почти не говорили во время поездки, и мама была необычно молчаливой. Я надеялась, что после пятничных слушаний мы сможем оставить это позади. Прием меня прихожанами был осторожным, большинство видели новости и теперь не знали, как говорить со мной. Я хотела спросить своего пастора о Проекте, но узнала, что он уехал служить в другое место, заняв место настоятеля прихода в маленьком городке на востоке Техаса прошлой осенью. Многое изменилось за два года, новые лица, и новые гримасы на старых, новый инвентарь, и даже новое крыло здания. От церкви в которой я выросла почти ничего не осталось. Я выросла в ней, и не могла понять, что изменилось больше церковь или я. Я сидела на службе, так же как недавно сидела на занятиях в университете, и не могла не представлять себе, что я голая прямо здесь, на скамье посреди остальных. Они конечно бы возмутились, вызвали бы полицию, помолились бы за меня и вынесли отсюда в смирительной рубашке. Как только служба закончилась, мне не захотелось ни с кем говорить, и я быстро ушла, чтобы подождать родителей у машины.
Позже, когда мы повернули на нашу улицу, я увидела два телевизионных фургона припаркованных около нашего дома. Люди из них оживились, когда увидели нашу машину, прилично одетые репортеры схватили микрофоны, и операторы в спецовках подняли свои камеры на плечи.
«Дерьмо», сказал отец, «Они должны были оставить тебя в покое».
«Ты на самом деле думал, что один репортер может говорить за всех?», сказала я, желая, чтобы тут была Сильвия, чтобы прикрыть меня.
