Глава 9: Знаменитость
Первая мысль, когда я посмотрела в зеркало в четверг, четвертый день моей постоянной наготы, была, что я сделала огромную ошибку. Разговор с Дианой оставил идею у меня в голове, и потом, вчера вечером в душе, у меня было такое отвращение, когда я вспомнила пальцы профессора Байдена перебирающие мои лобковые волосы, что я их сбрила. Ощущение свежей наготы в душе привело к еще одной сессии мастурбации. Я теперь дрочила два три раза в день. Я делала это примерно раз в неделю, до того как эта история с наготой началась.
Теперь же в четверг утром, я смотрела на себя, насколько голой я выглядела, с выступающими большими губами, и немного видимыми малыми, не прикрытыми волосами. Кожа еще была розовой и горела, лезвие бритвы побывало там первый раз. И в моей нынешней ситуации я не могу скрыть это. Я должна буду позволить всем и каждому увидеть меня такой. Интимные части моего тела больше не были скрытыми, и это расстраивало, даже бесило, поэтому я старалась не думать об этом, и просто делать обычные дела, идти на занятия, как будто я была одетой. Я выпрямилась, пока продолжала смотреть в зеркало. Я могу начать отращивать их снова, и в зависимости от того как будет выглядеть щетина, решить оставить их расти или снова сбрить.
Когда я пришла на занятия по американской литературе, я держала мой мешок перед собой, прикрывая свою промежность от взглядов как можно большего числа людей. Я поспешила занять свое место сразу, как только вошла в аудиторию. Дискуссия о приключениях Гекльберри Финна проходила вокруг меня, он мне было трудно удерживать мысль на чем-то кроме моей наготы и уязвимости. Я продолжала думать о том, что произошло в кабинете профессора Байдена, что я раздвинула перед ним ноги. Как я позволила так подловить себя? Почему я была такой неподготовленной? Я знала, что на мне микрофон, и всё что происходит, будет записано. Я так часто дрочила, что перестала всё время думать про ожерелье. И я ненавидела, что ассистенты и сама профессор Слэйтер, слушают, как я удовлетворяю свои нужды. За исключением Грега, я была не против, чтобы он слушал. Я даже фантазировала, что он смотрит на меня, чтобы достичь нескольких плато. В душе вчера, я даже воображала себя снова в кабинете профессора Байдена, но что это Грег смотрит на меня, а не Байден.
Я так же не могла не воображать, что вижу Грега голого, и что он ходит по кампусу, его длинный член раскачивается при каждом шаге. Он на самом деле вызывался добровольцем для исследования профессора Слэйтер? Или он сказал мне это, чтобы успокоить меня? Профессор Слэйтер сказала ему проводить меня, нарушив протокол, что ассистенты не должны взаимодействовать со мной. Неужели его упоминание, о том, что он хотел вызваться сам, и его легкий поцелуй у общежития, были частью плана, чтобы я продолжала участие в этом безумном проекте? Я не очень не хотела потерять к нему доверие, особенно после того что я чувствовала во время этого поцелуя и после. Но я не могла позволить чтобы моё отношение к Грегу влияло на мои решения, особенно после того что случилось с Брэндоном. Профессор Слэйтер использовала меня, используя мою уязвимость, из-за списанной работы, она заставила меня унижаться, так, что я даже не могла раньше представить такое. Профессор Байден сделал практически тоже самое, так была ли профессор Слэйтер чем то лучше? И не был ли Грег всего лишь одной из её пешек, делающей ходы по её воле.
Я пыталась отбросить эти мысли. Я выросла, будучи в основном доверчивой, считающей, что большинство людей желают добра. Может быть, я была в коконе. Моя семья посещала южнобаптисткую церковь всю мою жизнь, и мы жили в районе для верхнего среднего класса в одном из лучших школьных округов Техаса. У меня были хорошие друзья из церкви и школы, но я задумалась, у меня никогда не было врагов.
Мысли о друзьях из церкви заставили меня мысленно сжаться. Что бы они подумали, если бы увидели меня сейчас, голую на публике, демонстрирующую себя всем и каждому на кампусе? Меня бы возможно выгонят из церкви, если мои священники узнают. Эти мысли заставили меня быть Благодарной Клариссе, что она не использовала мою фамилию в статье.
Когда занятия по Американской литературе закончились, я обнаружила что мне нечего делать. Химия для меня была закончена, слава Богу, так что я покинула здание и пошла на факультет искусств. Я не знаю почему. Может я надеялась, что для одного из занятий не пришла модель и меня наймут прямо в холле. Мне понравилось позировать во вторник. Конечно, занятия Мэтта не начнутся раньше 11, и он забронировал меня на следующий вторник, не на сегодня.
Никто не попросил меня быть моделью, но на меня все смотрели. Но опять же, на меня все смотрят с того момента как я вышла из кабинета профессора Слэйтер. Эти взгляды заставляли меня чувствовать себя цирковым уродцем, участником балагана, как будто со мной что-то не так. И я думаю, это так и было. Как может нормальный человек просто везде и всегда ходить голым? Одежда – защита от таких людей как профессор Байден, и то, что я лишена этой защиты, злило меня.
Когда я вышла из здания факультета искусств я протопала через площадь назад к общежитию. Двое парней проходящих мимо, выглядели потрясенными как все последнее время, один из них сказал, «Отлично! Мне нравится этот наряд». Я не знала о чем он, о том, что я голая, или о том, что я побрила промежность, и тут поняла что не прикрываю мешком наиболее интимную часть тела. Как бы то ни было, я почувствовала стыд, и снова сдвинула мешок перед собой. Но мысли о том, что парни разглядывали меня, мою голую вульву, были возбуждающими. Постоянные пульсации переключились на более высокую передачу, и я почувствовала еще больший стыд, от того что меня заводило, то что они смотрят на меня. Что со мной не так? Когда я отошла от парней на несколько шагов, я снова подвинула мешок, повесив его на плечо, открывая свою грудь и промежность для обзора встречным прохожим. Я слегка вздрагивала, когда замечала взгляды, устремленные на мою промежность, и искренне надеялась что Дианы не будет в комнате когда я приду туда. Я не могла поверить насколько мне это нравилось, особенно после случая с профессором Байденом вчера. Я на самом деле становилась бесстыжей эксгибиционисткой. Может быть, я заслужила, чтобы меня выгнали из церкви.
Путь от площади к Холкомб Холлу пролегал вдоль границы кампуса, и тогда я заметила первый фургон съемочной группы новостей. Это был 3-й канал, местное отделение ЭйБиСи. Оператор стоял около фургона, у него на плече была камера направленная прямо на меня, когда я подходила. Дама в деловом костюме с большим количеством макияжа на лице стояла рядом с дорожкой и улыбалась мне, когда я подходила. Я узнала её по местным новостям, которые смотрела почти два года здесь в университете.
«Дани?», спросила она, когда я подошла. Я не замедлилась, но она пошла рядом, «Моё имя Кристен Дэвис, из КЕСКу. Могу я задать несколько вопросов?»
«Нет, я бы не хотела», сказала я, ощущая панику. Газеты и сайт было уже достаточно плохо, я не хотела попасть в телевизионные новости.
«Мне понравилась история в университетской газете, и наш канал хотел бы снять о тебе репортаж».
«Я не одета для телевиденья», сказала я, «Может быть в другой раз».
Я повернула от неё и её фургона, срезая по лужайке путь к главному входу в общежитие. Репортер осталась на дорожке, не последовав за мной, и я с облегчением выдохнула, когда вошла в Холкомб Холл. После того как дверь закрылась я стояла около неё, глядя как Кристен Дэвис повернулась и пошла к фургону. Они с оператором поговорили пару минут и сели в фургон. Он, однако, остался стоять там же. Я повернулась и увидела трех парней и девушку за кофейным столиком играющих в Колонизаторов. Игра остановилась, и они все четверо пялились на меня.«Привет», сказала я, улыбаясь, и, возможно, краснея.
Они все улыбнулись. «Привет», сказал один из парней, «Хочешь поиграть?»
Партия, разложенная на столе, была в самом разгаре. Я покачала головой. «Нет. Мне нужно делать домашнюю работу. Продолжайте».
Я прошла мимо них, удивляясь, что у меня не возникло желания прикрыться мешком, и поспешила к лифту. Ветерок из кондиционеров обдувал всё мое тело, и я надеялась, что комната снова будет только моей, когда я приду туда. Лифт был пуст, и я сопротивлялась желанию прикоснуться с себе. К тому же поездка на третий этаж была слишком короткой, чтобы успеть достичь чего-то. Я поспешила к двери, не достав ключей. Дверь была заперта, это был хороший знак. Как только я достала ключ из мешка, я вошла, и не увидела признаков присутствия Дианы и Джеймса, закрыла дверь, и бросилась на кровать. Мои пальцы сразу приступили к работе.
Три оргазма спустя, я выдохлась и лежала задыхаясь. Я поспешила в ванную пописать и потом обратно в свою комнату. Теперь, когда были удовлетворены мои сексуальные потребности, я могла рассуждать более четко. Эта репортер беспокоила меня. Я не хотела попасть в новости, даже локальные новости долины Коачелла. Профессор Слэйтер планировала это? Я знала из того что прочитала, что Эндрю Мартинез, голый парень из Беркли дал несколько интервью, и даже был голым на нескольких ток-шоу. В отличие от Мартинеза я не искала внимания, и не заботилась о праве кого-либо быть обнаженным, или одетым. Я просто хотела закончить семестр и оставить возможность получить диплом.
Я также знала, что всё что угодно может стать вирусным и быть увиденным миллионами людей по всему миру. Новость о постоянно голой девушке в колледже была достаточно необычной, чтобы стать вирусной, даже начавшись в тихом месте. Что я скажу, если мои родители узнают, что я делаю?
Подумав о родителях, я вспомнила, что не ответила на голосовое сообщение мамы. Я достала телефон из мешка и позвонила ей.
