Все: Порно рассказы

«слу-у-шай, а давай приколемся - давай прикинемся, что мы голубые, и - стоя в ожидании автобуса - в предвкушении повторения вчерашнего дня, я буду нежно смотреть на тебя влюблёнными глазами, и ладонь моя как бы непроизвольно и оттого неопровержимо естественно будет скользить сверху вниз по твоей упругой, обтянутой джинсами попке, а ты, приблизив своё лицо к моему, вжимаясь горячей твердостью паха в моё бедро, будешь что-то тихо шептать мне в ответ на мои молчаливые прикосновения, вплетая жаркое своё дыхание в тёплый ветер апрельского вечера, и - упоенные нашей любовью, никого не замечая вокруг, мы будем стоять на фоне пламенеющего заката под одиноко торчащим козырьком продуваемой всеми ветрами автобусной остановки, и стоящие рядом с нами в ожидании автобуса люди будут коситься на нас, словно мы с тобой - сказочные, им неведомые инопланетяне, невесть как занесенные из другой Галактики на эту пыльную городскую окраину, - они будут пялить на нас, прижимающихся друг к другу, глаза, а нам не будет до них никакого дела... - юные и счастливый, мы будем неотрывно смотреть друг на друга, упиваясь весной и любовью, и, когда подойдёт автобус, мы запрыгнем в его урчащее чрево и, по-прежнему никого не замечая вокруг, уедем куда-нибудь, на квартиру или на дачу - туда, где на тысячи световых лет никого не будет вокруг, и там, за пределами скучного "здравого смысла", мы будем всю ночь вдохновенно любить друг друга, с юной неутомимостью снова и снова поочередно подставляя один другому свои молодые ненасытимые попки, и лишь когда за окном забрезжит рассвет, опустошенные и счастливые, с опухшими членами и полуоткрытыми норками, прижимаясь друг к другу, мы уснем под одним одеялом, на двоих разделив одну подушку, - слушай, давай приколемся, что мы голубые! . .»

«Быстро плюхаюсь на колени перед диваном, одним рывком толкаю лежащее передо мной тело к себе. В следующее мгновение мой рот оказывается между поднятых пышных бедер мамы, прижатым к ее сокровищу. Мой язык сразу погрузился в клейкую горячую мякоть. Услышал, как мама ойкнула от неожиданности. Какой божественный здесь был запах! Я вернулся в маму по-настоящему! Как приятно было осознавать, что здесь только что двигался мой хуй, и что именно здесь бесчисленное число раз двигался и кончал хуй моего отца! Во мне поднялось звериное и вместе с тем нежное вожделение. Мама тоже была возбуждена до предела. Кончиком языка я нащупал довольно длинный припухший мягкий стерженек, потрепал его кончиком языка, осторожно втянул его в рот, зашвыркал им во рту вместе со слюнями. Мама издавала короткие, судорожные, задыхающиеся крики. Она в неконтролируемом темпе приподнимала и опускала свои ягодицы. Я просунул под них свои ладони, взял их, гладкие, пышные, гладил, мял их, приподнимал, помогая маме бросать свое лоно навстречу моему языку.»

«Я провел языком вверх и вниз до отказа, несколько раз, затем отыскал знакомый вздутый пузырек клитора, и лаская, всосал его в рот. Я услышал, как мамина голова откинулась на подушке, послышался сдавленный полуоханье-полувздох. Мамин клитор лежал у меня под языком в тягучих сладких слюнях. Я знал, что это - самое нежное место во рту, ведь сверху язык такой твердый и шершавый. Я вывалил свой язык из рта и принялся ласкать мамин клитор, задранный между половых губок вверх, нижней стороной языка. Я чувствовал, как он растет и набухает. Я слышал, как мама сдерживаясь изо всех сил, чтобы не вскрикнуть, резко, сдавленно выдыхает ртом: О! О! О! . Ее бедра напряжены до предела и непроизвольно вздрагивают. Маленький скользкий опеночек пылает у меня между губами. Затем лезу языком вглубь влагалища и чувствую, как оно раскрывается мне навстречу, брызгает, чмокает. Слышу продолжительное, долгое О-о-о-а-а-ах! Мамина нога сгибается, упирается мне в плечо и резко отпихивает. От неожиданности, я с грохотом отлетаю от кровати к порогу спальни.»

«Я не спешил. Девчонка поняла, что ее дело - труба. И сейчас уже представляла, как ее хватают, сдирают последнюю одежду, и наглые мальчишеские пальцы бесцеремонно шуруют во всех Наташкиных местечках, о которых она даже сама не могла подумать без того, чтобы не покраснеть.»

«Едва вошли в квартиру и закрыли за собой дверь, я припер парня к стенке в коридоре, сорвал с него ремень, расстегнул ширинку и сходу, с разбегу так засосал его взлетевший член, так засосал, как в моей жизни не сосал ни разу! Руками прижимаю парня к стенке, одновременно расстегиваю ему пуговицы гимнастерки, защелки брюк, сам раздеваюсь, сбрасывая с себя всю одежду - и, прежде чем, я снял с себя трусы, они приняли мой накопившийся заряд спермы. Парень - и тот был сдержаннее: за всю встречу кончил только раз. Я - три раза.»

«Утром в назначенный час Никита уже поднимался по трапу на четырёхмачтовую шхуну, носящую имя "Вестник". Ещё вчера, подходя к этому судну впервые, Никита усмехнулся: кто ж это умудрился дать кораблю такое "газетное" название? Но теперь ему было не до смеха. Ступая на палубу, он чувствовал, как мелко и противно дрожат колени.»

«Сначала хуй Алекса немного разочаровал меня т. к. он не был столь большим, как я ожидала и не был таким "вкусным" как у Джулиано. О, не спрашивай меня Элен, чем отличается вкусный хуй от не вкусного. Я НЕ ЗНАЮ. Но у Алекса он был не вкусный.»

«Я была разумной и послушной девочкой, и шлепать меня папе приходилось два-три раза в год, не чаще. Но редкость наказания искуплялась его регулярностью - с родителями я жила до 23 лет, еще год после окончания института, и все это время система наказаний не менялась. Разве что после 18 лет мои родители позволяли мне оставаться в углу в трусах, если в доме находились посторонние мужчины, но это решение было полностью на усмотрении родителей, и если в гостях были друзья семьи, или соседи, считалось, что это "свои люди" , перед которыми можно не стыдиться. Когда я была студенткой, папа шлепал меня за поздние возвращения домой, и за успеваемость, конечно. Как-то мне пришлось простоять отшлепанной в углу целый час, после того, как лектор поймал меня на экзамене со шпаргалкой. Я всеми силами старалась избежать наказания - ведь когда мне исполнилось 23 - папе только исполнилось 45! Мне, уже взрослой молодой женщине, было крайне стыдно, да просто физически неудобно пристраиваться на колени к отцу. Я страшно стеснялась и своих женственных бедер, и округлого, довольно крупного зада, и грудей, которые смешно свешивались, когда я, упираясь руками и ногами в пол, коромыслом ложилась на колени к папе. Меня бросало в дрожь, при мысли, что он видит пушистый треугольник внизу моего живота, и я старалась незаметно перейти от позы "руки по швам" к позе "прикрывая руками писечку". Мне почему-то не приходило в голову настоять на отмене таких наказаний - в самом деле, то, что подходит пятилетнему ребенку - совсем странно для 20летней женщины! Но я часто думала о том, что бы попросить папу шлепать меня по трусикам, хотя так и не решилась сказать об этом вслух.»

«Следующий этап игры начинался в раздевалке - украдкой поглядывая друг на дружку, одеваться начинали "сверху" , примерно так: выходишь голая из душа, наскоро вытираешься, открываешь шкафчик, сразу натягиваешь футболку или майку (кто угодно скажет: в майке и без трусов - куда стыднее, чем совсем голой) , потом аккуратно достаёшь и раскладываешь по скамейке остальную одежду, очень-очень тщательно разравниваешь полотенце, сворачиваешь и упаковываешь его вместе с купальником, если зима - натягиваешь длинный свитер (и, ощущая его прикосновение к голой попе и бёдрам, чувствуешь себя ещё голее) , потом носки, и только потом - трусы, но только до колен ("ой-ой-ой, забыла между ног хорошенько вытереть, как мама говорила" - показываешь ты всей позой, разворачиваешь полотенце, вытираешься, сворачиваешь полотенце) , натягиваешь штаны до трусов, всё ещё висящих на коленях, садишься на лавочку, обуваешься, встаёшь, и только тогда одеваешься окончательно. Но, конечно, радость от этого потайного спектакля совсем не так остра, если Олеся заболела или уехала, и нет того, кто, одеваясь в том же порядком, украдкой взглядывает на тебя.»

«Наконец ты вышел из меня, и теперь я чувствовала как твое разжиженное семя понемногу вытекает из меня. Я предусмотрительно постелила на диван клеенку и две простыни, они потом оказались мокрыми насквозь. Второй раз ты кончаешь почти также обильно, как и первый. Мы лежали, обнявшись, и лениво целовались, а я все представляла, что забеременею от тебя. Ты ведь не бросишь меня?»

«Неженатому парню тискать девок можно, если девка позволит. Но попробуй это делать женатый мужик, платить ему за оскорбление виру. Если за задницу схватит - шкурку соболя, а за сиську - два соболя. Ну, а который полез бы под подол к голому телу, тому вира целый мех рассомахи.»

«Видя такое, остатки горобоичей пустились бежать. И тут вышел на первый план Медведко, чтобы пожинать плоды победы. Убитых и просто раненных стаскивали к толстому бревну на краю поляны и раздевали до гола - ничего не должно пропадать! А потом началась работа палача-мясника. Каждого укладывали шеей на бревно. И сам Медведко с кряканьем и уханьем отрубал головы. Фигурально говоря, военная сила противника была обезглавлена. "Фенита ля комедия!".»

«Никогда не пороли меня так больно. Розга Яра терзала мой нежный зад, попало ляжкам и пояснице. После этого два дня не могла сидеть и спала только на животе. Крепилась, молчала, понимая, что Яр вымещает на мне обиду за неудачный поединок с Воином. А может быть, он хотел похвастаться перед всеми телом своей невесты, властью над ней. В тот раз я зад навстречу розге не поднимала, не показывала "симпатии" к Яру.»

«- Бедная я, несчастная! Ни один господин на меня больше не ляжет, уд в меня не воткнет! Пусть он захочет каждый день мое тело красивое, молодое. Буду его в бане парить, в клетушке поджидать. Пусто воткнет в меня поглубже! Пусть ему в радость будут мои гладкие ляжки, мои титички, мой задочек!»

«Ох, и любил он посмотреть на меня такую: Посадит меня голым задом на колени и позволит завязки на рукавах его рубашки развязать, оказать тем женскую ласку. А сам уже на моем вороте завязки распустил и сисю молочную достал. Гладит ее и сосок целует.»

«В подтверждение своих слов он тут же приказал принести мешок соли. По его команде женщина легко подняла мешок на плечо и опять опустила на землю. Я приподнял мешок, в нем было никак не менее семидесяти килограммов. Явно боги не обидели эту женщину силой.»

«В этот вечер я еще дважды вставил своей новообретенной жене. Утром она гордо вышла на двор в одной рубашке и головном платке замужней женщины. Походила по двору, показывая белому дню пятно девичьей крови, а потом вывесила рубашку на ворота для всеобщего сведения - жена Воина оказалась честной девушкой!!!»

«В ее глазах я прочитал желание отдаться мне сию минуту, в дверях, стоя. Моя кожаная куртка на нее подействовала. Она вышла, не утолив своей половой потребности.»

«На вид ей было лет 35, темноволосая полноватая женщина с приятным лицом и большими глазами цвета Балтийского моря. На ней была бесформенная кофта леопардовой раскраски и коричневая юбка до колен. Я стоял у кафе, и перед моими глазами раз за разом проплывали моменты столкновения. Если бы я курил, то закурил бы сейчас непременно. Войдя обратно в помещение, я стал искать ее глазами и уже было отчаялся, в прокуренном недорогом кафе всегда было много народу, как вдруг я увидел ее. Она сидела со своей подругой за соседним столиком. Я снова окунулся в разговор друзей, которые, казалось, даже не заметили моего отсутствия. Это было даже мне на руку, и позволяло, участвуя в разговоре короткими репликами "да", "конечно", "ну, это понятно", наблюдать за ней. Казалось, что она чем-то раздражена или расстроена, она нервно курила и пила вино из бокала, при этом почти ничего не ела.»

«Мой "ухажер" надавил мне на шею и положил животом на кладку мешков. Я и не заметила, как он спустил штаны. Член у него не как у мужика, еще детский - твердый остренький "петушок". Вставил его между моими половинками и давит глубже: Воткнулся в заднюю дырочку (да так больно!) и начал во мне качаться. Много лет, как я баба, но такого со мной муж не делал. Парнишке движется во мне, а я думаю: говорят мой муж ебал в зад рабыню Елену. Интересно, ей так же больно было?»

«И начала Ягодка при мужиках сторонних разоблачаться - как головой в холодную воду бросилась. Дернула завязку пояска и упала понева на землю. Вторым рывком развязала тесьму у ворота, подхватила подол и сняла через голову рубашку. И стоит голая, как раба на торгу, только что за ногу не привязана: Не знает Ягодка как стыд-срам прикрыть, как защитить двумя ладошками и хохолок между ляжек, и попу, и тити, и лицо от позора спрятать: Закрыла ладонями глаза и горящие стыдом щеки. Больше она для людей не честная девушка, а позорница, от которой не только парни, мать с отцом отвернуться!»

«Однажды мы вместе шатались по парку. Сели на скамейку. Митяй пошёл за мороженым, Денис решил составить ему компанию. Мы с Андреем остались на скамейке одни. И тогда я набрался наглости и спросил:»

«- Ja! Das ist Fantastich! - Вот это другое дело. И немецким мы уже владеем. Что, дяденька, порнуху немецкую смотрел, знаешь, что положено иностранке в любовном экстазе орать?»

«Меня просто трясло, но я старался смотреть ему в глаза как можно спокойнее. Андрей молча глядел в пол. Пауза становилась тягостной. Я ожидал, что извинений либо не будет вовсе, либо они будут формальными или снова на грани хамства. Бесился ужасно. И клялся про себя, что больше никогда не лягу под этого негодяя! И вдруг он поднял на меня грустные глаза и сказал удивительно искренне:»

«Футболисты подошли к ней, один из них потянул за ленточку и развязал бантик на платье. Второй зашел сзади, взял за край платья и снял его с Нади через голову. Конечно, под платьем у Нади ничего не было. Футболист залез пальцами в ее промежность и ухмыльнулся:»

«На столе стояло и лежало несколько пустых бутылок из-под водки, дым стоял коромыслом, похоже, гулянка здесь продолжалась уже давно. Гнилозубый вытолкнул Надю на середину подвала и сдернул с нее куртку. Ее встретило громкое ржание и выкрики:»

«- Сам введи, только не лапая меня, пожалуйста. Вот тут я действительно испугался слово "пожалуйста" я слышал от неё первый раз за 22 месяца... В этот раз я весь превратился в осязанее: мягкое, горячее... в голове я сосредоточился на том что срок дадут больше чем ей лет, но куда там, мне казалось что ткань на ширинке щас лопнет.»

«Невообразимо волнующая, неприступная и ослепительно красивая! Наконец, они вошли в какой-то двор, прошли к подъезду многоэтажного дома и вошли внутрь. Рита дождалась мальчика и тихо назвала ему этаж и номер своей квартиры. Потом она вошла в лифт, а он устремился наверх по лестнице, чувствуя, как у него громко стучит сердце и сохнет во рту от волнения и желания. Она уже ждала его на площадке. Входная дверь была открыта, и он поспешно юркнул в прихожую. Рита захлопнула дверь, поставила замок на запор и повернулась к дрожащему от волнения мальчику. "Ты не устал?" спросила она, беря его за руку и ведя за собой из прихожей в гостиную комнату. "Нет", торопливо ответил он, явно робея перед ней в эти мгновения. О, пока он шел позади нее, его распаленное воображение рисовало перед ним самые невероятные и соблазнительные сцены, а здесь, в ее квартире, он явно растерялся перед ней. Рита усадила мальчика на диван и лукаво улыбнулась ему. "Я видела, как ты шел!" сказала она со значением и нежно провела рукой по его щеке.»

«"Побудешь моей хорошенькой маленькой подружкой, правда?" О! От восторга у мальчика жарко запылали щеки. Его взгляд загорелся, ярко заискрился, когда он увидел, как эта восхитительная, неописуемо красивая женщина изящно и быстро снимает с себя влажные белые трусики... Потом осторожно стаскивает тонкие колготки и с легкой, чуточку смущенной, очаровательной улыбкой подает их ему. "Ты же сам сказал "или"! Вот и поиграешь со мной!" воскликнула Рита, целуя своего раскрасневшегося от стыда и восторга юного поклонника. Она подошла к платяному шкафу, достала из него красивый кружевной пояс, тонкие, цвета легкого загара чулки с черным кружевным топом и плотными мысочками и пяточками, бежевые модельные сапожки на высокой изящной шпильке и быстро надела их на себя, то и дело бросая лукавые взгляды на взволнованного мальчика, который смущенно возился с соблазнительными предметами женского гардероба, стараясь прикрыть рукой крепко стоящий, хорошенький маленький член. Одернув подол платья, Рита легко и грациозно прошлась по комнате и подошла к мальчику. То, что она остановилась рядом с ним, ослепительно красивая, в нарядном розовом платье, в восхитительных сапожках и без трусиков, привело Сашу в еще больший восторг. Но у него еще больше закружилась голова, когда Рита молча взяла его за руку и подвела к зеркалу. "Смотри, как ты прекрасно выглядишь!" шепнула женщина, с нежной улыбкой разглядывая притихшего мальчика. "А что, если мы еще наденем и бюстгальтер, подложим немного в чашечки, а на голову красивый темный парик?" вкрадчивым голосом предложила Рита. Саша вспыхнул и потупился. Все, что происходило с ним в эти сладостные минуты, казалось ему необыкновенным волшебным сном.»

«Разработав её дырочку, он вынул пальцы. Тут Наташа почувствовала прикосновение его головки его члена. Лёня слегка надавил на колечко её ануса и вошёл в неё. Наташа вскрикнула. Лёня остановился и замер. Он стал постепенно вводить пенис, пока он весь не оказался в ней.»