Глава 1.
- Так, парни, похоже, наш малыш не понял, понравилось ему или нет. Вообще-то, я тоже как-то не распробовал. Я бы еще разочек: Или два:
- Поддерживаю! - ухмыльнулся Митяй.
- Идет, - закивал в ответ Дэн.
Андрей подошел ко мне совсем-совсем близко, слегка обнял и чуть коснулся губами моих губ.
- Жень, теперь послушай меня. Мы не будем больше тебя держать. Но давай обойдемся без беготни по квартире и попыток сопротивления. Ты сейчас пойдешь с нами в спальню. Там ты ляжешь на постельку и раздвинешь ножки. А мы будем сношать тебя в очко столько, сколько захотим. Ты нам чертовски нравишься, малыш, - Андрей еще раз легонько поцеловал меня, - и поэтому ебать будем, скорее всего, до самого утра. Попробуй словить кайф. Тебе ведь приятно было? Идем, мой сладкий.
И он повел меня в комнату, а я пошел за ним, словно зомби. Я даже не попытался избавиться от штанов, которые еще болтались на мне где-то в районе колен и мешали идти. А по ногам текла сперма (наверное, Митяя, хотя, может быть, всех троих, уже не знаю) .
То, что происходило дальше, я не смог бы описать в подробностях, если бы даже захотел. Смутно помню, что меня полностью раздели, вытерли от спермы. Дальше меня действительно положили на кровать, и я действительно раздвинул ножки. Все остальные события тонут в сладком угаре.
Когда мне было 16, я, как и все, учился в 10 классе. Но закончить его, а уж тем более перевестись в 11 мне была не судьба. Школа-то - черт с ней. Но история, из-за которой я её бросил, до сих пор вспоминается мне как какой-то кошмар. Особенно родителей было жалко. Короче, в школе узнали, что я голубой. Я сам виноват: имел глупость запасть на одного старшеклассника, полез к нему, а он мало того, что избил - ещё и разболтал всей школе. На меня пальцами показывали. Почти все друзья здороваться перестали. Даже девчонки хихикали за спиной. Но самое поганое началось, когда дошло до директора, и он вызвал моих родителей в школу. У отца был шок, мама меня защищала, хотя ночами тоже плакала в подушку. Никогда не забуду вечер после их визита к директору. Отец сидел в кресле, мрачно уставившись в одну точку и не удостаивая меня взглядом. А мама плакала и всё повторяла: "Женечка, как же так, как же так?". Короче, устроил я и себе, и своей семье именины сердца - ничего не скажешь.
Из школы я ушёл - пошли они все на хрен! Хватит с меня аттестата о неоконченном среднем образовании. На работу возьмут - и ладно. Мать меня устроила на наш городской химкомбинат (у нее там знакомая в отделе кадров, вот меня и взяли младшим лаборантом, благо оценки по химии у меня всегда были отличные) .
Вот тогда-то я и повстречался с ними.
Денис, Митя и Андрей. Эта троица повсюду появлялась вместе. Они втроём ходили на комбинатовские дискотеки, ездили вместе на какие-то рок-концерты, ходили в походы, даже девок клеили вместе (надеюсь, хоть спали с ними потом по отдельности) . При этом работали они в разных лабораториях, но частенько забегали друг к другу в гости. Так случилось, что в лаборатории, куда меня направили, работал один из них - Митя. И в нашей лаборатории они тусовались чаще всего - у нас начальник был адекватный. Митя (или Митяй, как его называли друзья) был уже старшим научным сотрудником и, говорят, подавал большие надежды. А я всего лишь младший помощник старшего дворника, я и заговорить-то с ним боялся. Для меня он был Дмитрий Сергеевич. И никаких плоских мыслей на его счет, как и на счет его друзей, у меня не было. Я просто любил на них смотреть.
Они были старше меня - им было уже лет по 25, если не больше, а мне только 16. Спортивные, сильные, видно, качались где-то. Красивые все. Особенно Андрей. Красив, как бог: глаза миндалевидные, зелёные - обалдеть! - и волосы золотые, почти до плеч. Всегда завидовал людям с длинными волосами - мне-то самому только чёлку до глаз удалось отстоять, ничего более радикального в школе не допускалось. Короче, от Андрея невозможно было глаз отвести. Остальные немногим ему уступали. Я ни о чем не думал тогда, просто любовался ими и завидовал. Завидовал тому, какие они красивые, умные, а главное - завидовал их дружбе. Как бы мне хотелось хоть на денёк оказаться на месте любого их них! Просто ощутить себя частью такой компании, быть рядом с этими полубогами: Но я не смел об этом и мечтать. Просто пялился на них украдкой, а если встречался с кем-нибудь из них взглядом - сразу краснел и отводил глаза. Постепенно это моё желание смотреть на них стало навязчивым. Я стал таскаться на дискотеки вслед за ними (я не танцевал, а просто усаживался в углу и любовался на них) . Я садился поближе к ним в столовой, тихонько ходил за ними по коридорам комбината и т. д. , и т. п. . Короче, вел себя как последний идиот. Самое интересное - я был уверен, что они меня не замечают. А с чего им меня замечать? Чтобы тебя заметили, нужно быть кем-то. А я - ноль, пустое место. Для таких, как они, я - невидимка. А то, что они часто на меня оборачиваться стали, так это случайность.
***
Шёл самый обычный рабочий день, когда я возился с горой грязных пробирок на своем столе. Вдруг Митя (то есть Дмитрий Сергеевич) окликнул меня:
- Евгений, ты сейчас очень занят?
- Да нет, ничего особенно важного, - ответил я, и сам смутился от этого ответа: как будто у меня когда-нибудь бывает что-то "особенно важное".
- Тогда можешь помочь? А то я не успеваю. Раствор один нужно приготовить. Только он сложный. Справишься?
- Попробую, - пожал я плечами в ответ.
Ну, я приготовил. Кстати, не особенно он и сложный был. Когда Митя забирал раствор, то спросил:
- Помогал кто? Или сам?
- Сам. Чего тут сложного-то? - небрежно ответил я, а сам аж покраснел от удовольствия. В химии-то я петрил действительно неслабо (особенно в последние месяцы, после того, как начитался здесь всяких комбинатских журналов и спецлитературы) , и мне было приятно, что это кто-то заметил.
- Отлично. Тогда помоги мне ещё. Вот эта суспензия, - и он сунул мне в руки пробирку, - должна быть гуще, но соотношение между твёрдой дисперсной фазой и жидкостью менять нельзя. Гриша не мог добиться нужной консистенции. А сейчас у него уже другая работа, не успевает довести. Возьмёшься?
Я обалдел! Это было задание скорее для младшего научного сотрудника, а не для лаборанта, и уж тем более не для младшего его помощника, которому разрешают только пробирки мыть да кофе варить.
- Возьмусь, - вдруг ответил я, удивившись собственной наглости. - Только мне нужны записи Григория Николаевича. Я, конечно, мог бы и сам определить формулу. Но это же не вражеское топливо, и я не думаю, что на это не стоит тратить время.
Дмитрий усмехнулся.
- Сейчас принесу.
- Дмитрий Сергеевич, - окликнул я его, - и я попросил бы Вас указать там, какой консистенции я должен добиться. Конкретный показатель.
Он снова усмехнулся и чуть удивлённо посмотрел на меня.
- Ладно, орёл. Будет тебе конкретика.
Через пять минут он принёс мне все бумаги. И только открыв тетрадку, я понял, во что ввязался. Я ничего там не понимал! Ровным счетом!
Уйдя в угол лабораторки и загородившись от всех стойкой с пробирками, я уселся на колченогий стул и схватился за голову. На кой чёрт я в это полез! С чего я решил изображать из себя крутого химика? Кто меня за язык тянул? Так опозориться - и перед кем? Я и так при нём и его друзьях дышать боюсь! У меня холодный пот выступал на лбу, когда я пытался представить себе, какими глазами Митя посмотрит на меня, когда я скажу, что не разобрался с формулой. Ой, ужас!
Постепенно я немного успокоился. Нет, нельзя сдаваться! Я снова открыл тетрадь, и, проклиная себя за тупость, стал вчитываться в корявый почерк нашего старшего лаборанта.
Полчаса усилий и беззвучного битья тупой головой о стену - и кое-какая система в этой мешанине формул начала проглядываться. А еще через полчаса я ухватил логику, и нашёл эту чертову формулу! Пошел проверить. Смешал нужные компоненты. Она! Эта самая суспензия! Ох, просто камень с души! Я еле сдерживался, чтобы не начать пританцовывать на месте. Но это только полдела. Как сделать её гуще? Ах, ну почему нельзя просто муки добавить или крахмала, как на кухне? Я усмехнулся, представив, что бы было. Ладно, что-нибудь придумаем. И я вернулся в угол на свой колченогий стул.
Вечером я вернул Дмитрию Сергеевичу пробирку с суспензией нужной консистенции. Он внимательно рассмотрел её. Потом меня. Как будто хотел проверить, нужной ли я консистенции.
- Что добавил?
- Ничего. Разогрел до 90 градусов и быстро остудил.
- Ну, ты даёшь! И у тебя всего 9 классов?
- Да.
- Парень, да тебе учиться нужно. Иди в вечёрку, а то дальше лаборанта в жизни не продвинешься. А такие способности грех в землю зарывать.
- Хорошо, Дмитрий Сергеевич, я подумаю, - покраснев от удовольствия, ответил я и направился к своему столу.
- Женя, - окликнул меня Дима, - ну, какой я тебе "Сергеевич"? Я не почтенный старец какой-нибудь, заканчивай это. Я Дима. А еще лучше Митя, - и он слегка хлопнул меня по плечу.
С этого дня началось наше общение. Сначала только на химические темы. Потом разговоры стали касаться не только работы. А когда приходили Андрей и Денис, то Митя не уединялся с ними, а втягивал в общий разговор и меня. Самое удивительное, что его друзья как будто совсем не были против этого. Они охотно заговаривали со мной. Правда, поначалу это было нелегко, потому что я смущался, робел и молчал, как рыба об лёд. Но постепенно дело пошло проще. Разговоры начали клеиться. И не успел я оглянуться, как стал регулярно ходить вместе с ними на концерты, прогулки и дискотеки. И, вроде бы, стал у них четвёртым! Я не мог в это поверить!
Каждый новый день я ожидал, что они под каким-то предлогом отфутболят меня. Но этого не происходило. Я ничего не мог понять. Чувствовал себя дурацким "гадким утёнком", которого лебеди приняли в свою стаю безо всяких превращений. Вот они трое. А вот я. Рядом. Где логика?
Однажды мы вместе шатались по парку. Сели на скамейку. Митяй пошёл за мороженым, Денис решил составить ему компанию. Мы с Андреем остались на скамейке одни. И тогда я набрался наглости и спросил:
