Кажется, она не замечала моего состояния. Она избавилась от своей привязанности, им для неё это был happy end. А со мной что-то случилось. И этот вечер стал отправной точкой той грустной истории, не красящей ни меня. Ни одного из её участников, что произошла дальше.
Как последний штрих на сегодня - стихотворение по теме, которое я написал через пару дней. Моё состояние оно хорошо характеризовало. А также в рубрике "Гюльчатай, открой личико", мужская половина нашей пары образца осень - 2007 на фото.
Быдло
Быдло, быдло!
Романтика обрыдла!
Я закуриваю трубку,
Я в коробке роюсь грубо,
В дорогих конфетах в коробочке "Merci".
Достаю конфету с марципаном.
Я брутальный, я красивый.
В советской белой маечке,
В бабушкой кроёных семейниках.
По субботам у тёщи в банечке
Парю жопу веником.
Сердце отваливается, давление шкалит.
Не кинул товарища -
День провален.
По ночам смотрю порнуху.
Девчонки из бухгалтерии вздыхают: ох!
Я мужчина - самый сок.
В шляпе, в руке барсетка,
На маечку дублёночка.
Я конфетка.
Я не гордый. Крестик - на верёвочке.
Иконка над телевизором. Посмотрю на голых девок -
Помолюсь, извинюсь. Прости, Боженька!
И душой слаб, и телом.
Люблю мелкого до безумия.
Я хороший семьянин.
Если мелкий заболеет,
По ночам сижу я с ним.
Хныкает, пижамку тянет:
- Папа, я писить хочу! -
Я сниму ему штанишки,
Посижу с ним, помолчу.
Он сидит на горшке.
А мне завтра - на работу.
Сердце будет болеть, начальники психованые.
А мне везде надо успеть.
А впрочем, чёрт со мной, я конченый.
Я бодаюсь с Димой,
Дима бодается со мной.
Мы с ним лучшие враги!
А сядем, накатим по одной -
И не различишь.
Жить хочется, так хочется.
А не могу. Я конченый.
Я бы ушёл в монастырь,
Я бы поехал в деревню, к старым могилам.
Не могу! (развожу руки) Коплю на квартиру.
Тысяч 70 евро скоплю
И куплю.
Денег много. И счастья навалом.
Только что-то мне шепчет, что это кидалово.
Спичка тлеет в трубке, на улице сыреет.
Боженька простить меня сумеет.
За весь 2007 год у меня не было секса ни с кем, кроме жены. Одна встреча со свингерами не в счёт. А возбуждения были постоянные. Я давал жене всё то, что она хотела, но сам как-то не получал от жизни того, чего хотел я. Карину, похоже, сложившаяся ситуация устраивала, потому что она явно относилась к той категории жён, которые с удовольствием позволяют себе всё, но на любой секс мужа с другой девушкой реагируют крайне негативно и болезненно.
Стоило мне заговорить о ком-то, она тут же переводила тему:
- А если ты увлечёшься?
- Кира, но я ведь люблю только тебя.
- А если ты её полюбишь? С кем я останусь? Одна с ребёнком?
Вот это замечание начинало меня злить. Не раз и не два я доказывал ей, что при всём своём темпераменте могу завязать узелком и хранить ей верность столько, сколько нужно.
Она же ни дня не могла без секса, со мной ли, либо ещё с кем-то.
Да и как я брошу? Кого? Чтобы в третий раз жениться? А как же сын? Я его люблю до безумия.
Ещё моя уважаемая первая супруга исподволь своим поведением приучила меня к тому, что женщины, скажем так, непостоянны, а искренне и преданно могут любить только дети. Мой мелкий от рождения топал за мной хвостиком. Куда я уйду от него?
К тому же, как я уже говорил, я начал здорово зарабатывать, денег вдруг стало столько, что я не просто не знал, куда их девать, но и не представлял себе, сколько их у меня вообще и из каких источников они приходят.
Просто привык запускать руку в карман и доставать.
И вот тут разыгралась обычная житейская драма, которая происходит со всеми мужчинами тогда, когда у них появляются эти самые пресловутые деньги.
Вдруг я стал завоёвывать какую-то нездоровую популярность среди окружавших меня женщин.
Это меня стало ещё больше возбуждать. Но - о горе мне, неопытному! - в постель ко мне никто не спешил. Дурацкая, к слову, черта!
Я долгое время прожил в Италии и мне безумно нравятся нравы тамошних жителей.
Мой любимый город - Венеция. Так вот в Венеции во времена её расцвета считалось нормой, если у замужней женщины был постоянный любовник, un amico di casa, то есть "друг дома" , и все о нём знали, и муж знал, и если случалось, что у дамы такого друга не было, это было даже как-то неприлично.
Секс ради секса, ради красоты увлечения - там, в общем, обычное дело.
Хорошо, я понимаю ещё и такую позицию - секс за деньги, за подарки.
Но в нашем славном городишке (за всю страну говорить не буду) очень распространена форма любви в голову, когда даже подарки - не гарант ничего. Про какую уж влюблённость и увлечение тут говорить.
Таким образом, в голове всё это крутилось изо дня в день, объём работы давил, и я понял, что постепенно начинаю сходить с ума.
Купили хорошую машину, Кира сдала на права.
Стали ездить чуть не каждый день после работы в азербайджанский ресторанчик на пути к морю. Чтобы хоть как-то снять напряжение, я выпивал 50 граммов. С моей непереносимостью к алкоголю это очень много. И самое главное, это было постоянно.
Стала мучить бессонница.
И тут появилась Она. Спасительница! Последний мост в гавань моей романтической юности, где я зачитывался Купером и Жюлем Верном.
Мой отец, офицер, красавец, всегда исподволь учил меня высокой нравственности в отношениях, что мужчина честен и смел, а жена верна и ждёт его за прялкой. Впрочем, это не мешало вести ему бурную жизнь и методично отравлять жизнь матери.
И появилось это кроткое создание, с потупившимся взором, нежным взглядом, в дешёвенькой одёжке, так что хотелось её защитить и приласкать.
Она работала у нас в отделе кадров, и как-то так сложилось, что я несколько дней подряд передавал ей бумаги.
Познакомились, звали её Оксана. Такая высокая девушка в очках с потрясающим взглядом. Немного наивным, но в то же время опытным; рассеянным, но и намётанным; невинным, но с чёртиком; умным взглядом под красивым разлётом бровей.
Потом стали болтать по "аське". Через неделю примерно я уехал пораньше из своего офиса и встретил её после работы, пошёл провожать, идти надо бвло долго, мы прогуливались и разговаривали. В конце прогулки она спросила:
- Вася, а можно тебе задать один вопрос?
- Задавай.
- Я знаю, что у тебя есть жена, ребёнок. Это - как?
Хорошо, что она спросила, у меня тогда гора упала с плеч, потому что я слишком ею увлёкся, а как об этом сказать, не знал.
- Есть, - ответил я.
- И тебе это, как, не мешает?
Я не ответил, и мы закрыли тему.
Поцеловать она себя не дала, даже ручку.
Я пришёл домой. Мне было стыдно, ни с кем не разговаривая, помылся и, не поужинав, лёг на наш многострадальный диван.
Подошла Кира с моим мобильником в руке:
- Скажи-ка мне, кто такая эта Оксаночка?
Я что-то промычал в ответ, что-то типа:
- Я хочу спать.
Обычно я разруливаю все похожие проблемы. Но тут мне было так лень, и потом, мне как будто налили снотворного. Глаза закрывались сами собой и я проваливался в тёпленький пуховый сон, и сквозь дрёму я услышал, как Кира сказала:
- Ну ладно.
Мелкий устроился на полу у моих ног и из конструктора стал собирать город, поминутно шмыгая носом.
Сквозь сон я слышал обрывки их разговора:
- Добрый вечер, могу я услышать Оксану? Очень приятно, Оксана. Меня зовут Карина, я жена Василия. Вы знаете, что у него есть жена?
Молчание.
- Так, по-вашему, гулять с женатым мужчиной по вечерам значит не делать ничего плохого?
Опять молчание.
- Да. Мы могли учиться вместе. Мы, кажется, ровесницы... .
Дальше я не слышал. Я блаженно спал и снилась мне розовая комната с золотым потолком.
Утром Кира мне подробно рассказала основные темы разговора, они говорили об учёбе, Оксанин бывший парень был Кириным соседом, оказывается. Как тесен мир, да и вообще. Оксана заверяла, что у неё не было на меня сколь-нибудь серьёзных планов и всё это была моя инициатива.
Меня это раздосадовало, а потом, днём, когда я всё же позвонил ей. Я услышал гневную отповедь о том, что:
- Давай всё прекратим. Я не хочу выслушивать звонки истеричных жён! И ты мне больше не звони.
Я оторопел. Я чувствовал себя очень плохо. Я уже мечтал развратить эту девочку, представлял, как она будет выглядеть в чулках с большими оборками и в сеточку в моей - в нашей! - постели, и потом, я был словно приворожённый, настолько нездоровое влечение к ней было у меня.
Я продержался дня два или три.
Все эти дни Кира исправно забирала меня с работы на машине, чего раньше за ней не водилось, и это меня напрягло.
А потом я позвонил ей, и каково же было моё удивление и родость, когда она сказала. Что тоже скучало, что ей недоставало наших разговоров и переписки!
Я даже подпрыгнул от радости.
Мы снова стали встречаться, теперь я выдумывал всякие мерзкие и неумные отговорки, ведь домой приходил я очень поздно. Я отключал телефон. Кира злилась, не кормила меня ужином, ругалась со мной.
Чтобы как-то её задобрить, я отвёз её в недавно открывшийся итальянский ресторан. Но Оксаночка, когда узнала об этом, чуть не заплакала: ей тоже хотелось в ресторан! пришлось везти и её в тайне от Киры. Конечно, чувствовал себя я препаршиво.
Я приходил домой, как нашкодивший кот, и ждал от жены ласки, ждал, что она поймёт меня и простит. Если бы только она хоть раз сказала мне:
- Как ты провёл с ней время, кот? Вам было хорошо? Она тебе до сих пор не дала? Бедный. Бедный мой кот!
Давай, я подскажу тебе, как её лучше соблазнить?
Но Кира не говорила этого. Она была упряма в своей правде.
Нам стало неуютно находиться дома вдвоём, на выходные мы стали ездить на целый день к родителям, лишь бы не сидеть дома и не говорить друг с другом.
