Вообще-то, я не собирался разговаривать с ней долго, но взял трубку и перезвонил.
- Алло. Это я.
- Я поняла.
- Ты дома сейчас?
- А скажи мне, Вася, всё-таки почему ты отдельно живёшь? Это же очень дорого.
- Ну почему один, - я сознательно не говорил ей до поры до времени, что женат. Сейчас. Когда я знал, что она замужем, можно и мне было вскрывать карты. - Я не один живу.
- А с кем?
- С женой.
- И всё?
- Нет, почему же, ещё есть сын.
- А! То-то я как-то звонила тебе и слышала, как маленький что-то говорил. Я подумала, что это твой брат.
- Нет, сын. Ему три с половиной почти.
- Почти как моему! - Инга оживилась.
- Да. Я знаю. Что у тебя есть сын. С ним гуляет дедушка. Я тебя запомнил при собеседовании.
- Ну вот видишь... они у нас почти ровесники.
- А ты замужем?
- Я? Конечно. А ты что, удивился?
- Да нет, не то, чтобы удивился.
- Ты удивляешься тому, что такая взрослая девушка замужем?
- Я удивляюсь тому, что твой муж терпит то, что ты допоздна сидишь на работе.
- А он не терпит. Он редко бывает дома. Я уже второй раз замужем. Кстати.
И она рассказала мне про первого мужа, который вздыхал по ней много лет и за которого она вышла замуж сама не знала почему, просто так вышло. Потом она переехала в наш город, тут встретила своего второго мужа, и тут же развелась с первым.
Откровенность за откровенность. Я рассказал ей про свой первый брак.
Она спросила про мою теперешнюю жену. Я сказал, что её зовут Кира.
- А сколько ей лет?
- На год младше меня.
- А она как, симпатичная?
Я описал свою жену.
Инга очень внимательно расспрашивала.
Она спрашивала, какая у Киры грудь, какие глаза, какой взгляд, от чего она возбуждается; расспрашивала почти дотошно, как я реагирую на то, что девушки занимаются сексом и к каким девушкам Кира проявляет интерес.
Я рассказывал ей. У нас получался очень складный разговор.
- А скажи мне. - спросила она, - как ты думаешь. Я могу вызвать у твоей жены интерес?
- Думаю, да, - ответил я, - просто у вас, женщин, всё так сложно в отношениях.
- Интересно, а она не боится, что я могу тебя у неё отбить? - Инга спрашивала последовательно и псевдо-непосредственно.
- Не думаю, - ответил я. - Кира очень красивая девушка. Тебе будет сложно.
- А послушай, можно задать тебе один прямой вопрос?
- Задавай.
- Когда ты предложил мне побыть с тобой, ты делал это для себя или ты хочешь найти новую любовницу для жены?
- Я делал это для себя. Я хочу тебя.
- Нет, - вдруг сказала Инга, - Не сейчас. Возможно, через какое-то время, через несколько
лет. Ты согласен подождать?
- Я согласен. - ответил я совершенно спокойно. Что и говорить, мой долгий и сложный опыт научил меня держать свои эмоции в кулаке. - Через несколько лет всё может измениться. Я не буду ждать специально, но если ты захочешь мне ответить взаимностью и мой интерес к тебе не угаснет, я с удовольствием проведу с тобой время. Тогда и пойму, чего мне от тебя надо.
Мы перешли на разговор о книгах, я параллельно приготовил ужин, но Инга постоянно сбивала мои рассуждения о литературе на тему нашей с женой девочки. (об истории нашей любви с нашей девочкой я расскажу позже, хотя именно с этого всё и начиналось) .
- А вы так и звали её: наша девочка?
- Да, и сейчас в разговорах между собой так зовём.
- Вы по ней скучаете?
- Стараемся не скучать. Иногда получается, иногда не очень.
- Знаешь, Вася, я всегда говорила своему мужу, что если найдётся кто-то лучше него, я уйду к лучшему.
- Угу, - я зачем-то кивнул головой.
- А есть что-то такое, что тебя не устраивает в Карине?
Я понял суть вопроса и решил поиграть с Ингой в кошки-мышки.
- Вообще-то, да; пожалуй, что да, немного есть. Мне кажется, она не совсем серьёзно относится к тому, что я пишу. Иногда мне кажется, что она меня недопонимает.
Стоит ли говорить о том, что следующие полтора часа мы разговаривали только о литературе и. конечно же, между нами нашлось много общего.
Но в ту ночь я был благодарен Инге. Пока мы говорили, она разделась. Медленно, она что-то снимала с себя и сообщала мне об этом.
Примерно в середине нашего четырёхчасового разговора ей позвонил муж, она извинилась, убежала, они о чём-то весело щебетали. Я нисколько не ревновал. Я полагаю, ни любовник женщины, ни претендент на эту роль не в праве ревновать свою избранницу к её мужу. В конце концов, сегодня вечером я завладел её душой и разумом, она была смущена, она даже разделась для меня; я понял это позднее. Я не имел права не быть довольным ею.
Она сказала, что теперь лежит под одеялом совершенно голая и мой голос убаюкивает её.
- Давай спать тогда, Инга, - сказал я, - Я сейчас тоже постель расстелю. Уже поздно.
- Нет, подожди.
Мы говорили ещё около часа обо всём, кажется, она не хотела класть трубку. Но всё когда-то заканчивается.
Я поблагодарил её за разговор и пожелал спокойной ночи. Я был уверен, что на следующий день наш телефонный флирт продолжится. Я лёг спать с чётким осознанием того, что влюблён в Ингу.
На следующий день было воскресенье.
К слову, в воскресенье никакого продолжения истории не случилось. Я просидел весь день дома, меня очень колбасило, и я написал вот этот стих:
Тоска меняет цвет.
Становится чужой.
Любви до гроба нет.
Соседи за стеной
Ругаются и - ах! -
Вдруг слышно, как в тиши
Осень на каблуках
По улице бежит.
Я подбежал к окну,
Но знаю наперёд:
Всё так же зелен куст,
Под ним разлёгся кот.
А дальше посмотреть -
Играет ребятня.
И некому жалеть
Неумного меня.
Как старый патефон
В обыденной глуши
Муха под потолком
Отчаянно жужжит.
Я закрываю дверь.
Я дома. Я один.
Усядусь поскорей
Под рамками картин.
Я чувствую спиной,
Как холодеет дом,
Что будет тут зимой,
Что будет здесь потом.
В тоске искать печаль -
Незавидный удел.
Завариваю чай.
Я что-то просмотрел,
Не внял чему-то я,
Когда был малышом.
И соблазнил меня
И край, и дом чужой.
Тоска, гнетёт тоска.
За волосы дерёт.
Но в зелени куста
Лежит ленивый кот.
Последние деньки
Слагает август в год.
На грешного мени
Глядит себе Господь.
Ничто не изменить
Ни завтра, ни потом.
Лежит себе в тени
Мобильный телефон.
Фонарь, как часовой.
Прохожий невзначай.
Присыпана листвой
Гнилая алыча.
И жизнь, как черновик,
Обрывочный роман
Пытается свести
Мой милый Дон Жуан.
В начале сентября меня опять отправили в командировку.
У Киры было много работы, и мы договорились с моими родителями, что мелкий поживёт эти пять дней у них.
Я уезжал с тяжёлым сердцем.
Кира, хотя и испытывала чувство вины передо мной (во всяком случае, мне так казалось) , уже не контролировала себя. Она просто выпроваживала меня, и в то же время как будто просила моей помощи и поддержки.
Я догадывался, что её взрослый любовник будет всё это время ночевать у нас, и настроения мне это не поднимало. Хотя, признаюсь, возбуждало дико. В последнее время между нами стала чувствоваться какая-то отчуждённость.
К тому же, у меня было очень много работы, которая занимала всё моё время. Я был постоянно на адреналине.
Карина стала более замкнутая, она как будто выходила из-под моего влияния.
Я уехал.
В первый же вечер позвонил домой.
Она почему-то говорила шёпотом.
- Олег уже приходил? - сразу спросил я.
Она замялась.
- Должен прийти.
- Всё нормально?
- Да.
Мы поговорили немного, я лёг спать раньше обычного.
На следующий вечер я опять позвонил жене.
Голос её показался мне возбуждённым и неестественно игривым.
- Привет. Ты одно?
- Да. Да, я одна. А почему ты спрашиваешь?
- У тебя такой странный голос.
- Вовсе не странный.
- У тебя вчера было? - неторопливо, сбивчиво спросил я.
- Было, - нехотя ответила Карина, как будто я лез в её жизнь и спрашивал о чём-то интимном, касавшемся только меня одного, о том, о чём и спрашивать не имел права.
- Расскажи.
- Не хочу.
- Расскажи, пожалуйста, - я начинал злиться.
- Я потом тебе расскажу, - она захихикала. Помню, я подумал: уж не пьяна ли она? Кира обычно не пила даже шампанского на Новый год. Она всегда говорила мне, что алкоголь делает её чересчур игривой, и тогда она не сможет удержать себя от того, чтобы не дать кому-нибудь.
Мы говорили долго о какой-то ерунде, и ей постоянно было весело.
- Этот сейчас там, с тобой? - меня осенила внезапная догадка.
- Нет, я одна, - и опять хихиканье, будто её поглаживают за ляжку.
Этот разговор меня просто бесил. Я туговато соображаю порой. Она водила меня за нос, возможно, лежала голая и он ласкал её, может, сношался с ней, пока она разговаривала со мной. Со злости я бросил трубку.
Ситуация усугублялась ещё и тем, что в Москве мне самому не удалось переспать ни с одной старой знакомой. Во-первых, многих пугало то, что я женат, во-вторых, я сам не проявлял должной инициативы: когда вечером мы оставались с девушкой вдвоём, я слишком придирчиво смотрел на неё, сравнивал со своей женой, и сравнение было не в пользу девушки. Я не хотел позволять себе опускаться ниже определённой планки. Я знаю, есть мужчины - у меня у самого есть несколько знакомых - кто спят со всеми без разбору, кого заводит сам факт наличия дырки. Я рад за них, честно. Я не могу спать с женщиной без эмоции, без фантазии. Поэтому и свинг мне оказался не мил, и в проститутках я разочаровался очень быстро.
На следующий, третий, вечер она всё-таки была одна и наконец-то спокойно мне всё рассказала.
И про то, как он приходит к ней.
И про то, что он стал пить таблетки ("Сиалекс" - ай, молодца!)
И про то, что у него теперь стоит гораздо лучше.
И про то, что он галантен и осыпает её комплиментами.
