Он валил всё на Жорку. Марина Валентиновна всё равно бы не стала допытываться, кто был инициатором.
- Ладно, - учительница откинулась на спинку стула, отстранила его от себя (ну, ни фига себе - учительницу обнял, почти облапал!) , вытерла слезы кружевным платочком, потом аккуратно высморкалась, посмотрела на него, слегка улыбнулась. - Значит, разрулил ситуацию. Ну, хорошо. Теперь что?
Димка пожал плечами. А обнимать (или, скорее, обминать) учительницу было здорово! Приятно. От нее шло такое изумительное тепло, аж по коже мурашки стадами побежали. И где-то там, в животе становилось сладко-сладко. Ему даже разок удалось помять ее за грудь - небольшую, упругую, даже, кажется, твердую.
Марина Валентиновна сидела на стуле, чуть откинувшись назад. Сначала она всерьез испугалась. Дело было: нехорошее. Разозлилась она тогда на этого нагловатого Жорика. Надо было родителей вызвать, к директору его отвезти. А она: Фу! Даже голова закружилась. А его шаловливые ручонки: Никогда она не думала, что прикосновение юноши, причем, значительно моложе ее по возрасту, могут быть так волнительны. Еще чуть-чуть, и она бы накинулась бы на этого: школьника. Ага, школьника! Он ростом больше, чем на голову, был выше ее!
- Конфликт улажен? - повторила Марина Валентиновна.
- В принципе, да, - согласился Димка. - Я передам, что пленку мы с вами вытащили из фотоаппарата и засветили.
- Угу! - кивнула головой учительница. - Не надо ему знать, что там пленки не было.
Она помолчала, оценивающе посмотрела на него, потом медленно, взвешивая каждое слово, сказала:
- Я могу надеяться, молодой человек, что наш с вами разговор останется между нами?
Она даже назвала его на "вы"! То ли от волнения, то ли по другой причине - может, из уважения? Димка кивнул, соглашаясь.
- И кассету вы мне отдадите сейчас?
- Конечно, - опять согласился Димка, но вытаскивать ее из диктофона не спешил. Учительница замолчала и выжидающе смотрела на него. Он молчал, не решаясь сказать. Эта мысль у него возникла давно. И, собственно, именно она явилась причиной всей этой "операции".
- Ну же! - наконец не выдержала учительница.
- Марина Валентиновна! - выпалил Димка и замолчал.
- Что? - она улыбнулась. И эта улыбка стала катализатором.
- Марина Валентиновна! - Димка потупился. - Только не смейтесь!
Она улыбнулась еще раз, протянула к нему руки, притянула к себе.
- Не буду: Говори!
- Вы мне очень нравитесь! И: - он собрался с духом и сказал. - Научите меня любви:
- Любви? - удивилась она и переспросила. - Ты имеешь ввиду: секс?
- Да: - почти шепотом закончил Димка. - Пожалуйста. Вы такая: Я хочу, чтобы вы стали моей первой женщиной!
Тут удивилась уже Марина Валентиновна:
- У тебя не было девочки? . .
- Ну: - Димка покраснел. - Всего один урок:
- Один урок, - словно про себя повторила она. - Смешной ты: Один урок.
Она протянула руку:
- Кассету!
Димка вытащил кассету из диктофона, отдал ей. Она положила ее на пол, наступила острым каблучком. Кассета треснула, разломилась. Марина Валентиновна подняла ее, вытащила несколько метров пленки, скомкала, порвала и всё это выкинула в мусорное ведро под столом.
- Пошел вон!
Димка понурился, как-то даже сгорбился и направился к двери. Возле самой двери он услышал:
- "Чудильник" знаешь? Третий этаж, комната 317. Через час.
Поначалу он не поверил своим ушам, оглянулся. Марина Валентиновна сидела за столом и что-то писала в журнале, не глядя в его сторону. Он поспешно закрыл дверь, не сказав даже "до свиданья". Быстрым шагом прошел по коридору.
На лестнице, сидя на подоконнике, его ждал Жорка.
- Ну? Что она?
Димка отвечать не стал, только повлек товарища за собой. Уже на улице он повернулся к нему и сообщил:
- Всё ништяк! Пленка в обмен на кассету. Ты мне должен, понял!
- Базара нет! - радостно согласился Жорка. - Домой?
- Ага. Только быстро, - согласился он. - У меня еще дела.
Они побежали домой.
Димка забежал в квартиру. Не заходя ни на кухню, ни к себе в комнату, ни к сестре, скинул дипломат в прихожей на пол, громко крикнул:
- Я в спортзал!
Он подхватил сумку со спортивной одеждой и обувью, прислушался. Из родительской спальни доносилась какая-то непонятная возня, приглушенная музыка. "Родители, что ли, раньше времени пришли?" - подумал он. Но разбираться, проверять было некогда. Подхватив сумку, он крикнул:
- Закройте за мной!
И припустил вниз по лестнице.
Из спальни выглянула озадаченная Цецилия Львовна. Выйдя в коридор - обнаженная со всколоченными волосами - она подошла к двери, щелкнула замком. Вздохнула:
- Фу! Чуть не попались!
Из спальни выглянул ее ассистент Юрий, тоже голый, как и она, и нетерпеливо потянул ее обратно.
До "чудильника" - общежития работников почтамта - было сравнительно недалеко, минут двадцать пешком. Димка преодолел этот путь бегом в два раза быстрее. Перед самым общежитием он остановился, успокаивая дыхание.
Общежитие почтамта прозвали "чудильником" не зря. Уже лет десять здесь жили кто угодно, а не почтовые служащие: молодые учителя, вчерашние студенты, а ныне врачи, военные, милиционеры. Когда Марина Валентиновна приехала работать учителем по распределению после окончания вуза, ей в качестве жилья выделили здесь комнату - на 3-м этаже общежития коридорного типа. Три душевых кабинки в подвале на все общежитие, одна кухня и два туалета на этаж.
Сонный вахтер на школьника не обратил внимания. Димка вбежал на 3-й этаж, подошел к двери с номером 317. Остановился, осторожно достал из сумки 7 красных гвоздичек - успел купить по дороге, но чтобы не "светиться" , засунул их в сумку. Вроде не поломал. Осторожно постучал.
- Заходите, открыто!
Он вошел, огляделся. Учительница встретила его прямо у двери. Она даже не стала переодеваться - как была в широкой юбке и блузе, так и осталась.
- Ого! - она чуть насмешливо улыбнулась, увидев букетик у него в руках. - Ну, проходи, кавалер!
Взяла из рук цветы, достала из шкафа широкий бокал, вышла в коридор. Вернулась с водой в бокале. Димка стоял у двери.
- Ну, что не проходишь? Застеснялся?
Он разулся, босиком прошел в комнату. В комнате у окна стоял стол с тремя стульями, возле стены кровать. В противоположной от кровати стороне - книжный шкаф и тумбочка с черно-белым телевизором "Рекорд". Небогато жила Марина Валентиновна.
- Садись! - учительница махнула в сторону стола.
Димка присел на краешек стула. Марина Валентиновна поставила на стол чайник, две чашки, сахарницу, вазочку с печеньем.
- Чай будешь?
- Спасибо!
В молчании они выпили по чашке чая. Если эта ситуация Марину Валентиновну больше забавляла, даже смешила, то Димку сильно напрягала. Он даже начал злиться. Наконец она не выдержала, подошла к нему и спросила:
- Ну, будем учиться? А то ведь застеснялся весь: В школе-то совсем другой!
Димка покраснел, встал, порываясь уйти. Марина Валентиновна взяла его за руки, удержала:
- Не сердись! Ну же:
Димка решился:
- Можно я вас раздену?
- Подожди:
Она подошла к кровати, сняла покрывало, откинула тонкое байковое одеяло в застиранном бело-сером казенном пододеяльнике.
Всё было настолько просто, обыденно, что Димке даже не верилось.
Потом подошла к нему снова, приглашая к действу. Он поцеловал ее сбоку в шею. Осторожно, едва касаясь губами. Еще раз. Она закрыла глаза, глубоко вздохнула. Когда он в очередной раз коснулся губами шеи, ее даже качнуло к нему. Он воспринял это как приглашение к близости, более активным действиям. Обнял ее - крепко, но бережно. Еще раз поцеловал, потом легонько укусил - в шею. Марина Валентиновна застонала.
Он по одной расстегнул пуговички на блузе, стянул ее. Она осталась стоять перед ним - почти голая до пояса, в беленьком простеньком лифчике с тонкими бретельками. Он завел свои руки ей за спину, аккуратно расстегнул застежку лифчика. Расстегнуть удалось на удивление легко - словно было наличие опыта. Лифчик соскочил, обнажая небольшие крепкие острые груди, задорно торчащие в разные стороны. По телу Марины Валентиновны прошла дрожь. Она напряглась, сжала кулачки, но не шевелилась.
Димка согнулся, припал ртом к груди - сначала одной, потом к другой. Осторожно, только губами, коснулся сосков. Втянул в рот (опять же осторожно, прямо трепетно) сначала один сосок, погладил его во рту языком. Потом ту же процедуру повторил с другим.
