Жорка подошел к кабинету математики, осторожно постучал.
- Да, - раздался голос Марины Валентиновны. Димка успел увидеть в открытую дверь, что учительница сидела за столом и проверяла тетради. Жорка зашел в класс и тщательно закрыл за собой дверь.
- Фу: Будем ждать.
Ждать пришлось не очень долго. Уже через десять минут Жорка весь взмыленный выскочил из класса, на ходу подмигнул Димке и рванул вниз по лестнице. Марина Валентиновна вышла за ним, постояла в дверях класса, посмотрев ему вслед. Потом бросила взгляд на Димку, стоявшего в коридоре.
- Ты ко мне? - поинтересовалась она.
Димка отрицательно качнул головой и, не спеша, пошел вслед за товарищем. Жорка стоял на улице.
- Прикинь, всё отлично! - затарабанил он. - Я ее просил, умолял. А она посмеялась, сказала, мол, будешь в другой раз умнее:
- А ты сказал, что она тебя дрочить заставила?
- Конечно, сказал!
Жорка вытащил диктофон:
- На, послушай!
Димка аккуратно взял из рук товарища аппарат. Запись еще шла. Он нажал кнопку "стоп" , потом "перемотка" и, наконец, воспроизведение.
- Марина Валентиновна! Ну, простите меня! - донесся достаточно четкий голос товарища. - Ну, уничтожьте фотки, где я дрочил! Ну, пожалуйста! Ведь это вы меня заставили дрочить у себя на глазах! Ну, уничтожьте!
"Вот артист-то! - подумал Димка. - Как причитает!"
Голос Марины Валентиновны, ехидный и насмешливый оказался менее четким, но вполне узнаваемым:
- Во-первых, это было тебе наказанием. Сам знаешь, за что! Во-вторых, если ты дальше себя будешь так вести, то я сказала, что с тобой сделаю. А пока тебе беспокоиться не о чем!
Дальше разговор слушать не имело смысла. Все записалось просто отлично.
- Значит, завтра после уроков, как сегодня, - подытожил Димка, - мы к ней подойдем, дадим послушать пленку и поставим свои условия.
- Да, чтоб она всю пленку при нас засветила! - подхватил Жорка, пока они шли домой.
- Ну, типа того, - согласился Димка, хотя у него вдруг появилась совершенно иная идея.
- Ладно, - он пожал руку товарищу. - До завтра!
Дома его ждал сюрприз. Мать вернулась раньше.
- Проходи! - она встретила его в прихожей. - Раздевайся, будем обедать.
Сидя за обеденным столом вместе с ним, она поинтересовалась, как дела в школе, много ли задали сегодня. Спросила про оценки.
Когда Димка ответил на все вопросы, вдруг спросила:
- Кассету посмотрел?
Димка чуть не поперхнулся супом.
- Да ты не тушуйся! Я же специально тебе ее подложила.
Она довольно засмеялась, наблюдая, как покраснел вдруг сын.
- Так понравилась или нет? А то отнесу обратно и больше не принесу!
- Понравилась, мам, - проглотив очередную ложку супа, выдавил из себя Димка.
- Надеюсь, ты никому не говорил про кассету, и тем более, что это я тебе ее принесла?
- Мам! Ну, ты что? - обиделся Димка. - Я что, маленький что ли?
- Ладно, ладно! - Цецилия Львовна протянула руку, взлохматила ему волосы на голове. - Не обижайся!
Она дождалась, пока Димка закончит есть, и вдруг сказала:
- Я тоже хочу кассету посмотреть. Дай мне ее, пожалуйста!
Димка замер. Потом вскочил. Сердце куда-то ухнуло вниз, потом подскочило к горлу и забилось в груди паровым молотом. В штанах стало тесно. Он сказал хрипло:
- Да, мам, сейчас принесу!
И почти бегом исчез в своей комнате. Цецилия Львовна бросила ему в спину быстрый взгляд. Сегодня она его обязательно соблазнит. Только надо сделать так, чтобы инициатором был сам сын. Реноме матери надо поддерживать. Встречая сына, она сознательно опять не одела под халат белье. Приняла душ. Ну, сейчас все произойдет. Она закрыла глаза, несколько раз глубоко вздохнула, успокаиваясь. Даже перед своим первым разом, она так не волновалась. Встала и пошла в зал. Включила телевизор.
Димка принес кассету сразу сюда, сам вставил в видеомагнитофон. Цецилия Львовна в том же самом махровом халате, что и в прошлый раз, уселась на диван в своей излюбленной позе: поджав под себя ноги. Димка сел в кресло.
Цецилия Львовна с деланным удивлением посмотрела на него, поинтересовалась, добавив в голос нотку ехидности:
- А ты что, собираешься мне составить компанию?
Таким образом, она вроде как передавала инициативу ему. Он должен был остаться, немного "поканючив" и проявив, таким образом, эту самую инициативу. А если он уйдет: Ну что ж, она не сомневалась, что ее вздохи он услышит:
Он остался:
- Ну, мам:
Она глубоко вздохнула. Постепенно возбуждение нарастало. То ли от порноклипов, то ли от ситуации, которую она смоделировала. Она потихоньку, вроде бы незаметно, сунула руку под халат ближе к промежности. Чуть повыше телевизора, в зеркальной стене серванта (на полках стоял хрусталь, но все было более-менее видно) она заметила, как Димка быстро повернулся в ее сторону, на мгновение задержал взгляд широко раскрытых глаз на ее декольте. Уж открыть его побольше она постаралась! Ого! А трико-то в паху у него как вздыбилось!
Она стала потихоньку поглаживать себе клитор. Сначала едва-едва касаясь кончиками пальцев, потом все сильнее и сильнее. При этом она смотрела не на экран, а туда - немного выше, на своего сына, который, уже совершенно ее не стесняясь, мял свой член. Цецилия Львовна с удовлетворением отметила, что сцены на экране его волновали меньше, чем она. Во всяком случае она во все глаза смотрел на нее, на то, как она доставляла себе удовольствие. И при этом не выставляла свои "прелести напоказ" , а всё совершала под халатиком:
Димка сначала сидел спокойно, уставившись в экран телевизора. После окончания первого эпизода у него сначала мелькнула мысль выйти в туалет и там спокойно снять возбуждение. Пока он только поглаживал член под тонкой тканью трико.
Эпизод сменился другим. Димка уже хотел было подняться, как вдруг увидел краем глаза, как раскрасневшаяся мать сунула руку под халат и стала там осторожно ею двигать. Сначала потихоньку, словно стараясь делать ЭТО незаметней, потом сильнее. Она на секунду прервала свои действия, спустила ноги на пол, расставила и снова запустила руку под полу халата.
"Дрочит? - восхищенно удивился Димка. - Ну, ни фига ж себе!"
Желание уйти мгновенно пропало. Изображение на экране отошло на второй план. Димка, уже совершенно не стесняясь, повернулся к матери, наблюдая за ее действиями, хотя всё ЭТО скрывал халат. Единственное, что можно было разглядеть, это немного полушария груди в вырез халата. Но и этого воображению юноши хватило вполне. Он вытащил член из штанов, стал его осторожно подрачивать. Сначала чуть-чуть, опасаясь, что мать повернется в его сторону и: и все сразу прекратится. Но мать не поворачивалась. Ее движения становились более резкими, энергичными. Она вдруг выгнулась дугой и застонала. Тут оргазм накрыл и его. Он попытался удержать сперму, зажимая член. Но стало больно, он закрыл головку ладошкой. Струя ударила туда. Димка попытался принять и струю, и последующие брызги в руку. Вроде бы получилось. Тяжело дыша, он встал и, шатаясь как пьяный, направился в ванную, путаясь в спущенных штанах.
Когда он вернулся, мать сидела так же, не меняя позу - откинувшись назад на подушки дивана и широко расставив ноги. Халат распахнулся. Димка с удовольствием разглядел и аккуратную стрижку треугольничком на лобке, и мясистый набухший темно-бурый клитор, и таинственную расщелину под ним. Цецилия Львовна открыла глаза, улыбнулась и с истомой в голосе поинтересовалась:
- Нравятся старухи вроде меня?
- Мам! - возмутился Димка, не отрывая глаз. - Ну, какая же ты старуха! Тебе даже сорока нет, и выглядишь, как двадцатилетняя. Вон - ни складочки, ни целлюлитинки!
Действительно, в свои 38 Циля, несмотря на приятную полноту ("Пухляшка! - как ее называли любовники) , ухитрилась сохранить и фигуру, и кожу в форме - полнота без малейших признаков на переход жирности, ни складочек, ни растяжек, ни признаков целлюлита.
И сейчас, демонстрируя сыну все свои прелести, она испытывала непонятное приятное возбуждение с каким-то сладким удовольствием.
- Значит, я тебе нравлюсь? - она распахнула халат побольше, обнажая полные груди-дыньки с торчащими темными сосочками.
- Да! - громко прошептал Димка. Член опять встал в боевую готовность.
- Правда? - она, дразня его, снова коснулась клитора кончиками пальцев. По телу прошла дрожь. Ее снова выгнуло в сладкой истоме. А он стоял прямо перед ней и смотрел. Циля вздохнула, несколько раз, как ныряльщик перед погружением, и сказала:
- Ну, что встал? Иди ко мне! - показывая на свое влагалище.
Димка упал на колени и присосался ртом к клитору, втягивая его в себя.
- Больно! - капризно сказала Циля, легонько стукнув сына по темени. Димка отпустил клитор.
- Легонько надо, - снова сказала она. - Сначала кончиком языка по складочкам... Ммммммм... .
Пока она говорила, Димка действовал. Именно так, как она и сказала.
