- Мы с братом иногда подсекаем, как они сексом занимаются.
- Как? - член у Димки снова был в "боевом состоянии".
- По всякому: и лежа, и раком. И мамка на отце верхом скачет. А когда у мамки "менстра" , то она у него за щеку берет.
Он помолчал и добавил, поясняя:
- Сосёт. А отец говорит, что наступает "неделя минета".
Димка ткнул в одну из фотографий, где здоровый член втыкался в анус женщины:
- А так он ее трахает?
- Не, - Жорка мотнул головой. - Они пробовали, но мамка говорит, что больно. И больше не стали.
После этого они снова промастурбировали, глядя на снимки. Жорка проводил приятеля до подъезда.
- Смотри, никому ни слова!
- Ты что? Могила!
Сейчас, не отрываясь и глядя на экран телевизора, где две женщины одновременно втыкали друг в друга длинный резиновый "двойной" член и двигались, как будто трахаясь, Димка взял в рот член товарища. Член был чисто вымытый и пах земляничным мылом (друзья старались тщательно соблюдать гигиену) . Димка двигал ртом, касался головки члена языком. Жорка закатил глаза от удовольствия.
- Это как понимать?! - как гром среди ясного неба прозвучал грозный голос. Приход димкиной матери - Цецилии Львовны ребята прозевали: Димка вскочил, слегка прикусив от неожиданности член друга, запутался в спущенных штанах рухнул. Жорка тоже вскочил, кое-как натянул штаны, проскочил в коридор мимо ошарашенной "тети Цили" , подхватил ботинки, стоящие у входа и, как был босиком, рванулся на улицу.
Цецилия Львовна сомнамбулически прошла в комнату, бросила взгляд на экран телевизора, где "действо" было в самом разгаре. Димка стоял посередине комнаты, выпрямившись, словно по стойке "смирно". Мать подняла с пола пульт, нажала клавишу. Экран погас, видеомагнитофон "выплюнул" кассету. Цецилия Львовна вытащила ее, повернулась к сыну:
- Я, право, не знаю:
Она замолчала, подбирая слова.
- Нет, я правда, не знаю: Как это вы: посмели: Вы совсем:
Она махнула рукой, направилась к двери.
- Потом поговорим! - она резко обернулась. - Сиди дома. Я придумаю:
Она снова не договорила и ушла к себе - в родительскую спальню.
Весь день после этого Димка безвылазно просидел в своей комнате. От скуки (а до интернета; что до интернета - до обычных компьютеров в начале 90-х было как до Пекина пешком!) он сделал все уроки, в том числе письменные на следующие два дня. Вышел только поужинать. На вопрос отца "чем занимаешься?" пожал плечами, учу уроки, мол. Мать молчала. Он несколько раз бросал на нее виновато-вопросительные взгляды, но безуспешно. Цецилия Львовна словно одела маску бесстрастия.
Утром, провожая его в школу, она грозно бросила:
- После уроков немедленно домой! И не дай бог...
Он обреченно кивнул в ответ.
У ворот ограды школы его ждал Жорка. Завидев приятеля, он сразу бросился ему навстречу:
- Ну, что? Сильно влетело?
Димка пожал плечами:
- Сегодня все:
- А кассета где? - поинтересовался Жорка.
- Мать забрала.
- Блин! Я ее "на посмотреть" у Лехи Рыжего за две пачки "Мальборо" взял. На два дня. Леха мне голову оторвет, если завтра не отдам.
Леха - это было серьезно. Леха учился с ними, но был на год старше, здоровый, как лось с пудовыми кулачищами. Его даже побаивался трудовик.
- Придумаешь что-нибудь, - отмахнулся Димка и мрачно пошутил. - Иди ко мне домой, сам попроси.
- Ага, - усмехнулся Жорка. - Я вчера от тебя так рванул, что на улицу босиком выскочил. Сообразил, когда метров пятьдесят от дома отмахал. Обулся на лавочке возле фонтана.
Что Жорка что-нибудь придумает, Димка не сомневался. Жорка был везунчиком. Все его проделки как-то сходили ему с рук. Вот не далее, как позавчера он привязал зеркальце на кроссовок к ноге на уроке алгебры. И, дождавшись, когда математичка Марина Валентиновна, высокая блондинка не старше 30 лет с длинными ногами, носившая юбку до колен, наклонится, проверяя домашнее задание на соседнем ряду, сунул ногу с зеркальцем ей под юбку. От того, что он там увидел, Жорка непроизвольно охнул. Марина Валентиновна обернулась, увидела зеркальце, густо покраснела и бухнулась за свой стол. Весь урок она просидела молча, только дала команду на решение примеров из учебника. После звонка, когда все школьники рванулись в коридор на перемену, она ухватила Жорку за рукав:
- Зайдешь после уроков. Понял?
Жорка обреченно кивнул. Но вырвавшись в коридор, потянул за собой Димку. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что никто не подслушивает, он жарко зашептал на ухо приятелю:
- Прикинь, у нее под юбкой трусики черные узкие-узкие, только щель еле-еле прикрывают. Волосики во все стороны торчат!
Еще раз оглянулся и добавил:
- У нее чулки, а не колготки. Прикинь?
Димка ждал Жорку целый час. Сначала он попытался подслушать, как, по его мнению, Марина Валентиновна "чехвостит" одноклассника. Однако из-за закрытой на ключ двери звуки проходили плохо. Потом уже, когда Димка устал ждать, щелкнул замок, дверь распахнулась, выскочил раскрасневшийся Жорка. Они бегом спустились в раздевалку, переобулись и направились домой. Жорка всю дорогу молчал. На вопросы только отнекивался и мотал головой. У своего подъезда он наскоро попрощался, хотел что-то сказать, но только махнул рукой. Димка успел разглядеть расстегнутый гульфик брюк и подозрительное белое пятнышко на бедре. Жорка поймал его взгляд, почему-то покраснел, развернулся и почти бегом скрылся в подъезде. Димка пожал плечами. Таким он одноклассника еще не видел. "Может, родителей вызвала?" - мелькнула мысль.
Только он нажал кнопку звонка, как дверь сразу же распахнулась.
- Заходи! - насмешливо сказала мать, выглянув в коридор. - А своего: друга не захватил случайно? Что ж ты так, а?
Димка покраснел, поспешно разулся.
- Иди, обедай! Я тебе там налила, - сообщила она, выходя в зал. - Как закончишь, заходи!
Как не тянул Димка время, но тарелка супа все равно опустела, кончилось и второе, и компот оказался выпит. Он даже посуду за собой перемыл.
- Ты там не уснул? - нетерпеливо поинтересовалась мать.
Димка зашел в зал. Цецилия Львовна в длинном махровом халате забралась с ногами на диван и смотрела телевизор.
- Заходи, не стесняйся, - сказала она, не отрываясь от экрана.
Димка с удивлением заметил, что мать смотрит их вчерашнюю кассету. Он встал в дверях, уставился себе под ноги.
- Проходи, проходи, садись, - заметила мать, уставившись в телевизор. Она бросила взгляд на него, деланно удивилась:
- Тебе совсем не интересно, да?
Димка осторожно глянул на экран и потупился снова. Мать усмехнулась, повернулась к нему:
- Ты мне вот скажи, только честно, - попросила она. - Тебе нравится член сосать?
Димка покраснел еще больше.
- Ну, что молчишь? Ты просто можешь сказать - да или нет?
Димка понял, что отмолчаться здесь не получится.
- Нет, - тихо ответил он.
- Что - нет? - настаивала мать.
- Не нравится, - повторил Димка.
- Не нравится: - повторила за ним мать. - Понятненько. Стало быть, - словно размышляя, сказала она, - вы член сосете друг у друга по очереди, потому что у вас девочек нет. Так?
Димка молчал, красный как вареный рак. Мать снова уставилась на экран. Сцена там уже сменилась, теперь уже две женщины обнимались, постепенно раздеваясь, с одним мужиком. Мужик был негром.
- Ну, хоть сын не педерастом растет вроде бы, - усмехнулась мать. - И то хорошо. Или все-таки педерастом?
Димка мысленно взвыл. Лучше бы она его выпорола! Ему было так нестерпимо стыдно: Но, несмотря на стыд, в паху нарастало возбуждение - виной всему была эта проклятая кассета.
- И часто вы: так развлекаетесь? - поинтересовалась мать. Он молчал.
- Знаешь, проще отцу сказать, чтоб ОН тебя расспросил обо всем, - задумчиво сказала Цецилия Львовна. - А то со мной ты разговаривать не хочешь:
- Мне стыдно, мам, - выдавил наконец из себя он. - Не надо папе:
- Дурачок! - мать вскочила с дивана, подошла к сыну, обняла его, - Я ж твоя мать, я тебе помочь хочу! Эх, ты:
Димка впервые с удивлением обнаружил, что мать-то оказывается почти на голову ниже его ростом. И где-то в глубине мелькнула потаенная мыслишка, что она без лифчика под халатом, и что ее полные соблазнительные груди так и просятся наружу: От этой мысли в паху стало совсем уж тепло.
- Ого! - мать отстранилась от него и показала на торчащий сквозь легкую ткань трико член. - Потом ведь болеть будешь?
Димка ничего не нашел сказать в ответ, только кивнул.
- Значит так! - бесцеремонно заявила она. - Снимай штаны и давай это: Ну, как ты там себя: успокаиваешь.
