– That’s bullshit! It’s polnaya hyinya! Don’t fill your head with such fucking nonsense. – его голос стал громче, но он не кричал, просто говорил с отчётливым возмущением. («Это бред! Это полная хуйня! Не забивайте голову такой ебаной хуйнёй.»)
Анни испуганно моргнула, а Мартин заметно напрягся. Я успокаивающе положила руку на локоть Нэсса, но он уже был увлечён своей тирадой.
– Listen, your clothes, your background – none of that fucking matters. Nobody cares if you’re from an orphanage or fucking Mars! You’re here, with us, and you’re human beings just like anyone else. So don’t let some fucking class bullshit make you feel small, okay? – он говорил, быстро и с чувством, добавляя в свою речь привычные для него русские маты. («Послушайте, ваша одежда, ваше прошлое – это всё нахер не важно. Никто не даст ебать откуда вы: из детдома или с Марса! Вы здесь, с нами, и вы такие же люди, как и все остальные. Так что не позволяйте какому-то классовому дерьму заставлять вас чувствовать себя ничтожными, ясно?»)
Анни слегка отодвинулась назад, её глаза распахнулись от его слов, но я видела, что в них больше удивления, чем страха. Мартин, напротив, выглядел так, будто хотел провалиться под землю. Но его руки дрогнули, а потом, словно набравшись смелости, он поднял взгляд на Нэсса.
– We… didn’t mean to offend you. – пробормотал он. («Мы… не хотели вас обидеть.»)
– You didn’t offend us, but you offended yourselves by thinking this shit matters. – резко, но с теплотой ответил Нэсс, наконец откидываясь на спинку стула. («Вы нас не обидели, но вы обидели себя, считая, что это дерьмо имеет значение.»)
Я, кивнув, решила поддержать их, смягчив тон:
– We don’t care about where you’re from or what you’re wearing. We just want you to stay, if you’re okay with it. No one’s going to ask anything from you in return, I promise. («Нам всё равно, откуда вы или что вы носите. Мы просто хотим, чтобы вы остались, если вам это удобно. Никто не потребует с вас ничего взамен, обещаю.»)
Нэсс, который к этому моменту уже начал успокаиваться, посмотрел на меня и, кивнув, добавил с более игривой интонацией:
– And you know what? As we say in Russia: "the one who dances with the girl owns her." («И знаете что? Как у нас в России говорят: "кто с девушкой танцует, тот ей и владеет."»)
Анни нахмурилась, её лицо выражало неподдельное недоумение.
– But… we didn’t dance. – пробормотала она тихо, не совсем понимая смысл фразы. («Но… мы ведь не танцевали.»)
Её наивность вызвала у нас с Нэссом бурный смех. Я наклонилась, чтобы поставить чашку на стол, опасаясь, что пролью её от смеха, а он, заливаясь хохотом, откинулся назад, раскинув руки.
– It’s a saying, – выдохнула я, едва успокаиваясь. («Это поговорка.»)
– Like what? – переспросила она, по-прежнему смущённая. («Как что?»)
Я, улыбаясь, наклонилась к ней, чтобы объяснить:
– It means the one who cares, who supports – they give, and that’s enough. («Это значит: тот, кто заботится, кто поддерживает – он отдаёт, и этого достаточно.»)
Анни наконец улыбнулась, её лицо снова порозовело, но теперь от смущённой радости, а не стыда. Мартин, видимо, почувствовал, что напряжение ушло, и тоже чуть расслабился, хотя всё ещё казался немного скованным.
В их поведении было что-то… скрытое. Казалось, они чего-то не договаривали. Конечно, жизнь в приюте могла объяснить многое – их робость, осторожность, даже желание не привлекать внимания. Но всё равно в их взглядах было что-то большее, что подогревало моё любопытство. Какие секреты могли быть у этих двух молодых людей, только вступивших в самостоятельную жизнь? Я заметила, что Нэсс, хотя и выглядел спокойно, тоже задумчиво наблюдал за ними.
Дождь, тем временем, окончательно стих, но в воздухе всё ещё висела прохладная свежесть, а запах мокрой земли наполнял кафе. Мы продолжили разговор, и я чувствовала, что наша встреча с Анни и Мартином только началась.
Мы прогуливались по старинным улицам Нарвы, а Нэсс, как всегда, с увлечением рассказывал об истории города. Его голос звучал уверенно, будто он и правда экскурсовод, и это, признаюсь, забавляло меня.
– This is one of the oldest streets in Narva. During World War II, it was almost completely destroyed, but it was rebuilt to preserve the historical spirit, – сказал он, указывая на окружающие здания. («Это одна из самых старых улиц Нарвы. Во время Второй мировой она была почти полностью разрушена, но её восстановили, чтобы сохранить исторический дух.»)
Анни, шедшая рядом, смотрела на него с явным интересом, внимательно слушая каждое его слово. Я отметила, что её лицо постепенно оживлялось, а глаза блестели от любопытства.
Мы свернули на другую улицу, и Нэсс, увлечённый темой, углубился в историю:
– And here, on this street, Novgorod merchants used to meet traders from the Hanseatic League. Imagine the kind of deals they struck here! – сказал он, указывая на дорогу. («А здесь, на этой улице, новгородские торговцы встречались с купцами из Ганзы. Представьте себе, какие сделки они заключали!»)
Анни, не отрывая взгляда от него, слегка подалась вперёд, явно стараясь ничего не упустить:
– Did they trade goods or… something more interesting? – спросила она, её голос звучал мягко, но в нём угадывалось нечто игривое. («Они торговали товарами или… чем-то более интересным?»)
Нэсс заметил её энтузиазм, и на его лице заиграла лукавая улыбка:
– Oh, definitely goods. But I wouldn’t be surprised if there were other… exchanges. History is full of secrets. – сказал он, а затем, словно задумавшись, добавил: («О, определённо товарами. Но я бы не удивился, если бы были и другие… обмены. История полна тайн.»)
– If you mean trading in human goods… – продолжил он, почесав затылок. («Если ты про торговлю живым товаром…»)
Анни кивнула, ожидая продолжения.
– Slavery, as such, didn’t exist in Russia. But I think foreigners—and foreign girls especially, – тут его взгляд стал лукавым и немного жадным, когда он посмотрел прямо на Анни, отчего её лицо залилось ярким румянцем, – could easily be bought and sold. If I lived in those times and had the chance to buy girls like you, I don’t think I could resist. («Рабства, как такового, на Руси не было. Но думаю, что иноземцев, и особенно иноземок, вполне могли покупать и продавать. Если бы я оказался в те времена и мне предложили таких девушек, как вы, я бы не удержался от покупки.»)
Анни покраснела ещё сильнее, почти до корней волос, а я не выдержала и отвесила Нэссу лёгкий подзатыльник:
– Stop embarrassing the child! («Хватит смущать ребёнка!»)
Но потом, склонив голову и чуть прищурившись, я добавила, уже лукаво:
– Although… I kind of get you. («Впрочем… я тебя понимаю.»)
Анни издала тихий писк и спряталась за Мартина, словно надеялась, что он спасёт её от нашего внимания. Мартин, конечно, выглядел растерянным, но стоял как скала. Этот момент вызвал у нас с Нэссом очередной взрыв смеха.
– You two are impossible! – пробормотала Анни из-за плеча Мартина, но её голос больше напоминал каприз, чем настоящую обиду. («Вы двое невозможные!»)
Мы смеялись ещё несколько минут, прежде чем отправились дальше, возвращаясь на Петровскую площадь. Мартин и Анни, хоть всё ещё слегка смущённые, постепенно расслабились, вовлекаясь в разговор.
Когда мы подошли к замку Германа, Нэсс остановился, глядя на массивные стены.
– I take it you haven’t been inside the Hermann Tower yet? – спросил он, обернувшись к Анни и Мартину. («Я так понимаю, внутри башни Германа вы не были?»)
– No, we haven’t, – ответила Анни, быстро взглянув на Мартина. («Нет, не были.»)
– Well, we need to fix that, – уверенно заявил он. («Что ж, тогда это надо исправить.»)
– You didn’t offer me this tour, – фыркнула я, сложив руки на груди и глядя на него с притворной обидой. («А мне ты это не предлагал.»)
– Oh, come on. You never needed a tour. You’re a walking encyclopedia, – отмахнулся он, смеясь. («О, да ладно. Тебе экскурсия не нужна. Ты ходячая энциклопедия.»)
– Excuse me? A "walking encyclopedia?" – я рассмеялась, давая ему лёгкий подзатыльник. («Простите? "Ходячая энциклопедия?"»)
Анни и Мартин улыбались, явно наслаждаясь нашей игривой перепалкой, пока мы не направились внутрь крепости.
Внутри башни Германа царила атмосфера древности. Тёмные каменные стены, освещённые мягким светом из редких окон и ламп, будто шептали свои тайны. Мы поднимались по крутым и слегка скрипучим деревянным ступеням, переходя с одного этажа на другой. Каждый этаж был оформлен по-своему: оружие, старинные карты, редкие гравюры. Нэсс, как всегда, с энтузиазмом рассказывал о каждом предмете, хотя Анни и Мартин, кажется, больше наслаждались самой прогулкой, чем историей.
