Лично для меня эта точка зрения неприемлема прежде всего потому, что она не дает никакого выхода из сложившейся ситуации. Ну, или почти никакого. Если в основе всего лежит чистая физиология, то бесполезны все психологические службы, бесполезна стоившая миллионы мощная рекламная кампания с очаровательной Михаль Янай, которая каждые пять минут взывала с экрана телевизора: "Это не прекратится, если ты не расскажешь. Помни: тебе нечего стыдиться и не в чем обвинять себя!", хотя сама эта реклама доказывала, насколько серьезной стала проблема инцеста в израильском обществе.
Да, психофизиологический аспект, безусловно, присутствует, и автор этих строк очень уважает и почитает дедушку Фрейда, но все-таки на его, автора, непросвещенный взгляд инцест является прямым следствием той сексуальной распущенности и сдвига нравственных установок, которые сегодня наблюдаются абсолютно во всех слоях израильского социума.
Тысячи гомосексуалистов, собравшихся недавно на площади имени Рабина и воодушевленно распевавших "Атикву", вызывающая борьба, которую ведут израильские педерасты, лесбиянки, трансвеститы и прочие за свою полную легализацию, за официальное признание гомосексуальных браков, расплодившиеся, встречающиеся буквально на каждом шагу секс-шопы с пип-шоу (только в Тель-Авиве их сегодня более ста) - все это, вопреки мнению некоторых психологов и социологов, не только не снижает, но даже увеличивает "сексуальное напряжение" в обществе, а заодно сдвигает в сознании обывателя границы дозволенного.
И никакая рекламная кампания против насилия в семье вообще и сексуального насилия над детьми в частности тут не поможет - необходима целая система мер, которая, с одной стороны, сделает общество более сексуально образованным (вспомните, тринадцатилетняя Маша вначале даже не понимала, что в действиях отца есть "что-то нехорошее") и одновременно вернет ему те нравственные барьеры, которые оно утратило и начало сознательно отвергать в последние десятилетия.
В конце концов, классик был прав, когда говорил, что оковы морали предназначены для того, чтобы сдерживать сидящего в каждом человеке зверя. И именно эти оковы прежде всего и отличают хомо сапиенса от животного.
