Что, учитывая и без того имевшую место заполненность её рта и горла почти до предела, привело к чувству лёгкой тошноты.
За первым выплеском последовал второй.
Затем - третий.
Восьмиклассница чувствовала, как её горло переполняется сладкой жижей; как из уголков её рта стекает клейкий липкий сироп.
"Так тебе и надо", - пронеслось где-то на краю её сознания...
- Не бойся. Ничего не бойся. - Костя нежно поцеловал её в мочку уха. Они лежали рядом на широком диване. - И не воображай о себе всякие глупости.
Глаза Кати были прикрыты. Она лежала, уткнувшись носом наконец-то в уютную ямку меж плечом и шеей Кости, и ей хотелось верить, что этот тёплый уют - навсегда.
- Я... плохая. Я... просто шлюха.
Она открыла глаза и посмотрела на Костю.
- Но это - для тебя одного.
Вновь прикрыв глаза, она коснулась губами его подбородка. Пощекотала жарким дыханием его щеку, игриво провела кончиком языка вокруг левого уха.
- Хочешь, - разгорячённо прошептала она ему прямо в ухо, - я буду делать тебе это после каждого урока, на перемене в туалете? Хочешь - я буду твоей личной шлюхой, твоей личной...
Да, Катя - примерная ученица восьмого класса - произнесла нецензурное слово, начинающееся на вторую букву русского алфавита и некогда изображённое маркером на её груди.
- А не передумаешь? - Костя ласково провёл пальцами по её нагой спине, проскользнув рукой под платье. - Это просто сон какой-то. До сих пор не могу поверить...
- Я знаю, как сделать, чтобы ты поверил, - сладко прошептала Катя, потягиваясь. - Но ты - хочешь?
- Безумно, - выдохнул он.
Катя еле слышно хихикнула.
- Дайте мне, пожалуйста, пакетик апельсинового сока. - Катя не глядя ткнула пальцем в витрину киоска.
Стоял вечер четверга, с тех достопамятных событий после приглашения Кости в дом к Кате прошло два дня.
Они с Костей сидели в небольшом кафе, где у них вошло в привычку встречаться после школьных занятий. Вдруг взгляд Кати упал на киоск снаружи по ту сторону улицы, и её осенила сумасшедшая идея. Ей захотелось отведать ощущений, подобных испытанным когда-то, но доставляемых уже не каким-то там незнакомцем.
Костя, когда она с волнением и неуверенностью предложила ему свою идею, обрисовав детально нюансы, посмотрел на неё знакомо заблестевшими глазами.
- Ты... точно хочешь этого?
В ответ она лишь подмигнула.
Продавец - по счастью, совершенно другой продавец, как совершенно другим был и сам киоск, - развернулся к стройным рядам товаров, ища требуемый пакетик. Меж тем Катя ощутила, как рука Кости сзади фактически при всех задирает ей и без того короткое платьице, пробираясь меж ягодиц.
- Вам вот этот?
Пользуясь отсутствием белья, пальцы Кости сверху вошли в её пещерку. Кончик указательного пальца тем временем принялся не спеша скользить вдоль чувствительных складочек дальше.
- Д-да, - произнесла Катя. Она вцепилась ладонями в край киоскового прилавка - как тогда - чтобы не упасть.
Большой пальчик Кости проник глубже.
- Дайте мне... пожалуйста... ещё вон тот сок... и вон тот...
Кате было сейчас всё равно, сколько денег на это потребуется.
Она расставила ноги чуть шире.
Её сейчас бесстыдно лапал сзади Костя. Парень, о котором она всегда мечтала. Лапал, имея её пальцами прямо при всех.
Как шлюху.
Катя открыто застонала прямо перед окошком киоска, откинув назад голову и раздвинув бёдра, до боли стиснув пальцами прилавок и чувствуя, как жаркие капли стекают вниз по её коже...
"Что ж. Думаю, нам настало время прощаться".
Катя моргнула, не сразу осмыслив содержание слов на экране. Осмыслив же, почему-то не ощутила ни особого удивления, ни иных особых эмоций.
Ещё неделю назад ей не терпелось освободиться от власти Шантажиста. Теперь же - нет, она не то чтобы прониклась к нему какой-то там нежностью, - просто все чувства спутались в странный туманный клубок.
"Уже?" - набрала после раздумий она. Тут же пожалев об этом - что, если собеседник истолкует это как нежелание расставаться?
"По-моему, сейчас у тебя настала не менее интересная полоса и применение для неизрасходованных гормонов. К чему заставлять тебя работать на два фронта?"
После паузы возникло новое сообщение:
"Знаешь, Костя чем-то похож на меня в былые годы. В меня в восьмом классе была влюблена одна девчонка, о чём я узнал лишь намного позже. Сколько раз я думал о том, насколько интересней и приятней были бы мои школьные годы, будь она не закомплексованной романтичной принцессой, а сексуально раскрепощённой стервочкой. Девчонки, однако, в этом плане традиционно закрепощённей парней, - но в твоём случае мы баланс чуть выправили. Даже перегнули немного - думаю, теперь ты сама периодически будешь подстёгивать Костю к чему-нибудь остренькому".
Катя ощутила, как кончики ушей её запылали. Откуда он всё знает?
- Ты... специально хотел?
Спохватившись, она положила пальцы на клавиатуру. Поскольку толковой формулировки вопроса она так и не придумала, то просто дословно напечатала уже сказанное, не забыв даже про многоточие.
"Хотел бы я сказать, что намеренно всё спланировал, - но нет, увы, большей частью всё вышло само", - возникла мгновением позже строчка на экране.
Пару минут спустя глазам Кати предстало неожиданное признание:
"Знаешь, я в действительности большой гад и ничуть то не скрываю. Я заставлял девчонку проделывать такие вещи, от которых у её ровесницы с нервами чуть послабее - или со скрытой сексуальной озабоченностью чуть поменьше - могла бы запросто поехать крыша. Пожалуй, неплохо бы составить об этом предупреждение для всех любителей подобных экзерсисов, если вдруг решу поделиться с кем-нибудь отчётом о своих опытах. Но, по крайней мере, я надеюсь, что мне удалось правильно выбрать момент прекращения опыта - классический happy end в романтических розочках".
Катя вновь положила чуть подрагивающие пальцы на клавиатуру. Но, увы, совершенно не могла придумать, что сказать.
"Удачи тебе, Фэйли".
Катя, уже почти забывшая этот свой ник, вздрогнула. И политкорректно набрала в ответ:
"Спасибо".
Судьбы людей причудливы.
Екатерина Щеглова спустя семь лет пошла по линии практикующих психологов - кто знает, возможно, случившееся с нею на заре полового созревания побудило её заинтересоваться странностями людских душ? Константин Свиренков же, к примеру, стал всё плотнее и плотнее уделять внимание боевым единоборствам на профессиональном уровне - абсолютная неожиданность для тех, кто знал семь лет назад этого щуплого интеллигентного парня.
Около года тому назад Екатерину разобрало любопытство, и она раскопала среди старых файлов электронный почтовый адрес Шантажиста - рискнув отправить по нему короткое письмо.
Ответа, увы, так никогда и не поступило.
Екатерину это не особенно удивило. Будучи начинающим психологом, она к тому времени успела уже чётко составить себе в уме предполагаемый душевный портрет Шантажиста - сексуально озабоченный, но нереализовавший себя в этой сфере лузер-эскапист с низким уровнем воли и почти столь же низким уровнем морали, компенсирующий несовершенство окружающей реальности за счёт высокоразвитого воображения. Прогноз судьбы подобного индивидуума едва ли мог быть благоприятен, варьируясь в весьма неаппетитных пределах.
Тем не менее она ощутила лёгкую печаль.
О Шантажисте она вспоминала со смешанным чувством стыдливой неловкости, профессиональной жалости и грустно-ироничной благодарности.
