... Она вновь перевела взгляд на веб-камеру - даже не думая о всё ещё раскрытых настежь шторах, не думая о том, что жильцы верхних этажей дома напротив вполне могут благодаря ракурсу видеть через окно полулежащую на полу голую изрисованную девчонку с бесстыдно раскинутыми вокруг вешалки ногами.
Её волновало иное...
- Наручники. - Сразу произнести это слово не получилось - по всей вероятности, за последние минуты у неё пересохло во рту. Сглотнув слюну, Катя повторила: - Наручники. Как их снять? . .
Голос ответил не сразу.
По интонациям складывалось впечатление, что он был погружён в свои собственные раздумья, хотя и обращался только что к ней.
- Ты меня откровенно удивила, девочка, - признался он. Естественно, не ответив ни словом на сильнее всего волновавший её сейчас вопрос. - Такого я не ожидал от тебя. Что ты будешь готова на всё ради постижения таинственного секрета своих цепей - это само собой, но подобной инициативы и пылкости ожидать от тебя было никак нельзя.
Фэйли ощутила лёгкий озноб. Опять эти намёки на то, что секрет может быть мифическим и что спасения нет.
- Наручники, - тихо и без особой надежды вновь выдавила она.
- Тебе-то самой хоть понравилось? . . - в голосе собеседника вдруг прорезалась нежная теплота. - Скажи.
Она закусила губу. Придётся как-то ответить, иначе вряд ли ей удастся перевести разговор на единственно интересующую её тему.
- Да.
Фэйли попыталась произнести это быстро и безэмоционально, всем видом своим демонстрируя, что отвечает так лишь по принуждению, но тут же поняла, что ей так и не удалось проконтролировать интонацию, - и вспыхнула с головы до ног, осознав это.
- Ты хорошая девочка, Фэйли, - мягко произнёс голос. Тут же, как будто устыдившись банальной извращённости своих слов, поспешно добавил: - Правда.
Обращаясь к ней, словно к ребёнку. Нет, не словно к ребёнку. Словно к домашнему животному.
С новой вспышкой стыда Фэйли поняла, что по сути таковым сейчас для него и является.
В чём разница?
- Прикрой глаза, Катя, - мягко попросил голос. Именно попросил - причём понизив интонацию почти до шёпота. - Прикрой и пофантазируй... о чём-нибудь эротическом. Мне хочется увидеть это сейчас на твоём лице... увидеть, как заостряются твои маленькие, но такие прекрасные сосочки.
Чувствуя себя обессиленной, Катя послушно прикрыла глаза. Что толку ломать комедию, плакать и умолять, выпрашивая могущий не существовать в природе секрет. Если голос на том конце линии захочет освободить её - он это сделает, пусть даже в самый последний момент.
Если же нет - разве мольбы помогут?
Фантазия её блуждала в поисках образа, способного распалить. Что ей помогло так сильно завестись тогда, в школьном классе, при выполнении очередного Задания? Мысль о том, что Костя Свиренков может наблюдать за ней, видеть её за процессом публичного самоудовлетворения.
Катя представила себе, как Свиренков сейчас смотрит на неё, почти нависнув над ней. Непроизвольно ей представилось, как Костя наклоняется и, приоткрыв губы, проводит языком по соскам.
Дыхание её замедлилось.
- Хорошо... - прошептал, почти прошелестел между тем голос. Щёки школьницы заалели от осознания очередного унижения; причём, что хуже всего, какая-то часть её сознания или подсознания парадоксально наслаждалась происходящим - смутно ощущая это, Фэйли ещё сильнее ненавидела себя. - О чём ты сейчас фантазируешь? . .
Дыхание её прервалось на миг. Говорить правду ей категорически не хотелось - но, как назло, не выдумывалось ничего.
- Как... моих сосков... кто-то касается, - с усилием выдавила полуправду она. - Языком...
- Тебе бы этого хотелось? . . - вкрался вновь в её мысли голос.
Фэйли помедлила несколько мгновений.
Если говорить о ком-то совершенно абстрактном - то, естественно, нет; если о Косте Свиренкове - возможно, что и да. Кроме того, заранее ведь ясно, какой из ответов будет приятней всего собеседнику?
- Да, - не открывая глаз, выдохнула она.
- Тебе, - шёпот чуть помедлил, - нравилось тогда ощущать, будто на тебя смотрят? Нравилось... чувствовать, как на тебе сходятся со всех сторон сотни озабоченных мужских взглядов? . .
- Да.
Изрекая это, примерная ученица Катя Щеглова горела от стыда. Ибо ей, как она ни старалась, не удавалось убедить себя в том, что она отвечает так лишь из желания умаслить собеседника.
- Хорошая девочка, - вновь шепнул голос.
Краски, чтобы залить ещё сильнее щёки Фэйли, кажется, в организме уже не осталось.
- Я просто шлюха, - внезапно для себя самой произнесла она. Сама дивясь своему припадку откровенности.
- Мм. - Голос, также по всей видимости поражённый, помолчал. - Как будто эти определения обязательно противоречат друг другу.
Фэйли открыла глаза.
Посмотрела в веб-камеру беспомощным и одновременно жалобным взглядом. Что ещё придумает её мучитель? . .
- У тебя дома случайно нет сигарет Davidof Lights? - поинтересовался неожиданно голос. - Мне вдруг захотелось увидеть, как ты куришь, касаясь сигареты губами.
- Не, - Катя с лёгкой растерянностью поёрзала плечиками. - Мы их не покупаем.
- Нет в магазинах? . .
Голос сочувственно смолк.
- Вроде бы есть, их как-то рекламировали, но... - Катя вновь прикрыла глаза. Лёгкая беспредметная болтовня будто бы усыпляла её, успокаивала и расслабляла, заставляя забыть даже об угрозе неснятых наручников и непристойного вида. - Дорогие. Чрезмерно.
- Ты не сходишь за ними?
Она не сразу открыла глаза.
Только когда осознала полностью смысл заданного ей вопроса.
- Деньги ты найдёшь в той же коробочке, где лежали браслеты, только под мягким поролоном дна. - Звучание голоса из динамиков было столь же ровным, сколь и горение огонька над веб-камерой. - Так что не беспокойся о цене сигарет.
- Я...
Кажется, Катя потеряла дар речи.
- Вроде бы за время нашего разговора успело чуть стемнеть, - с мягкой неумолимостью произнёс голос. - Так что едва ли ты сумеешь хотя бы кого-нибудь столь уж шокировать своим видом. Кроме того, до прихода твоих родителей осталось уже меньше часа - или ты хочешь именно так их и встретить? Обещаю, что как только ты вернёшься домой с заказанными сигаретами, я сразу же объясню тебе, как избавиться от браслетов и от росписей на теле.
- Я не...
Фэйли замолчала, совершенно не представляя, что сказать. Грудь её то поднималась, то опускалась.
- Ты не хочешь? - по-своему, в целом верно, понял её голос. - Что ж, я тогда переключу внимание на YouPorn и скачаю какой-нибудь непристойный видеоролик. Надеюсь, что ты тем временем не будешь отключать связь со своей стороны - мне бы очень хотелось услышать, как ты будешь объяснять родителям про извращенцев, которые раздели тебя, исписали надписями и сковали, при этом, однако, не изнасиловав и не нанеся ни малейших увечий... - Голос зевнул. - Жаль, правда, что их иллюзии придётся потом разрушить.
Собеседник помолчал немного.
- Но лучше сходи. Правда, Катя.
Ещё чуть помолчав, он добавил бессмертное:
- Тебе понравится.
Кате случалось и прежде оказываться нагой в собственном подъезде - по ходу выполнения Заданий, даваемых Шантажистом. Прежде, однако, руки её были свободны и выскальзывала за дверь квартиры Катя одетой - лишь позже, поднявшись почти до самой чердачной двери и убедившись в отсутствии подозрительных звуков, она сбрасывала с себя одежду и приступала к съёмке своего обнажённого тела при посредстве мобильного телефона, лаская себя по строгому приказу её неведомого властелина, ощущая себя начинающей шалавой, чувствуя дрожь в ногах от странно-сладкой смеси стыда и возбуждения - и попутно чувствуя обрыв чего-то исчезающе тонкого внутри при звуках шагов внизу.
Теперь было иначе.
Начать с того, что, как уж было сказано выше, Катя была изначально и целиком голой. Причём поделать с этим нельзя было ничего - у неё, конечно, мелькнула идея попытаться перед выходом натянуть на себя хотя бы полотенце, но минут через восемь бесплодных попыток она поняла, что ей не удастся удерживать на себе накидку ввиду необходимости действовать скованными за спиной руками и что она попросту напрасно теряет время.
Руки же ей были необходимы.
Например, чтобы запереть за собой дверь - что, если какой-нибудь домушник решит испытать на доверие их квартиру именно во время визита Фэйли в магазин?
Или - чтобы расплатиться с продавцом в магазине, если Фэйли до него каким-то образом доберётся.
Ключи и деньги - вот, собственно, всё, что было у неё в руках.
Где-то послышался шум.
Школьница вздрогнула, так и недозаперев дверь до конца - что ей приходилось делать практически вслепую. Взгляд её панически метнулся по сторонам, выцепив единственное место, где можно было надеяться хоть как-то укрыться - за трубой мусоропровода.
Спрятаться туда? . .
Хотя щель между стеной и трубой столь узка, что даже ей, четырнадцатилетней девочке, там толком не поместиться.
Её найдут, обнаружат, - голую, скованную наручниками, изукрашенную надписями вроде "Я шлюха" и "Возьмите меня".
Что, если кто-нибудь последует написанному? . .
... Шум будто стих.
