- То, что я сейчас с тобой сделаю, Эш, нужно затем, чтобы ты сказал мне правду. По крайней мере, отчасти. А также просто потому, что мне этого хочется. Рассказывай, что произошло с Венди Томпсон. Где она?
- Я же сказал! Она уехала в Сидней!
- И даже не сказала родителям? Она была не такая. Не разбрасывалась семейными ценностями. Я всё про неё прочитала, Эш. Последний шанс...
- Иди на хуй.
Нет, так не годится, решила я и начала впихивать в зад Эша хорошо смазанную затычку. Он упирался.
- Это ты зря. Она там окажется, хочешь ты этого или нет. Будет только хуже, если будешь упрямиться.
Он обматерил меня на выдохе, но, видимо, внял моим доводам, так как ягодицы его тут же расслабились - небольшую область в районе промежности и зада я специально не загипсовывала. Затычка была внушительная, и я слышала, как он дышит всё чаще по мере её продвижения вглубь. Он уже начал стонать, когда самая широкая часть наконец скользнула ему в сфинктер. Только тогда я сообщила ему, что затычка смазана финалгоном.
- У тебя есть ровно одна минута, чтобы сказать правду. В противном случае жопу начнёт жечь так, как ты даже представить себе не можешь. От жары финалгон начнёт действовать ещё сильнее, и тебе придётся терпеть всё это часами.
Ошеломлённый, Эш начал умолять о пощаде. Видимо, мазь уже начала действовать.
- Просто расскажи правду, - холодно сказала я.
Пот уже выступил на его раскрасневшемся лице, направленном вниз, запертом в хирургическом ошейнике.
- Ну окей, тогда я пошла.
- Нет... погоди! Она... она умерла. Совершенно случайно! Задохнулась в петле! Я не специально!
- Разумеется. Но наверняка она перед этим терпела боль, унижение и травмы, которые ты потом доставил и мне.
- Она была нижней! Ей нравилось!
- Я тоже нижняя, но изнасилование, похищение и грабёж - это уже слишком. Ей тоже всё это досталось?
- Да... Ай, больно-то как!
- И куда ты дел тело?
- Закопал сзади, в саду, у калитки.
- Скотина! Небось, и меня тоже самое бы ждало, да?
- Нет! Нет, клянусь тебе!
- Врёшь! Что ты хотел со мной сделать?
- Просто чтобы ты была моей рабыней...
- Ох нихера себе, какая щедрость! А я так думаю, что пошёл-ка ты на хер. Ты - гнида, которая даже называться человеком не заслуживает.
Я оторвала полосу липкой ленты и вклеила ему меж ягодиц, крепко прижав, затем запихала ему в рот шарик кляпа, пока он пытался сложить на меня все маты. В его выпученных глазах плескался ужас, пока я застегивала ремешок кляпа у него на затылке - как он сам проделывал это со мной множество раз.
Напоследок я как следует обработала финалгоном его член и яйца и оставила лежать в таком виде, выключив свет.
***
Вернувшись наверх, я уселась перед компьютером и невидящим взглядом уставилась в монитор. Мой ужас плавно перетёк в холодную, злобную уверенность в том, что Эш - мусор на лице земли, и что жить ему больше нельзя. Но я не хотела опускаться до его уровня. То, что он сейчас испытывал - лишь средства, оправдывающие цель... получение информации. Я продолжила пытку лишь из-за шока, который испытала при его словах. Мысль о том, что три месяца я провела в руках убийцы, затмевала лишь мысль о том, что моя жизнь могла закончиться так же - в виде жертвы номер два, зарытой на задворках сада, как только он понял бы, что толку от меня уже нет, что деньги вышли, а молодой и свежей плоти хочется всё сильнее. Он уже продемонстрировал на моём примере фокус с исчезновением. Пора была провернуть свой собственный.
Не без трепета я шла на задний двор, сжав в руках лопату. Я обследовала область, примыкавшую к калитке в задней части забора, через который я перелезала в дикой панике всего неделю назад. Как же всё с тех пор изменилось. Я потыкала и поковыряла наиболее подозрительное место, примыкавшее к краю газона, где не росли деревья. Там обнаружился участок мягкой земли, где она легко подалась под наброшенными сверху цветами и травами. Я начала копать и вскоре наткнулась на твёрдое. Осторожно обкопав по краям, я обнаружила белизну кости - судя по всему, грудины. Я прекратила копать и уселась прямо на траву, глядя на кучу вынутой земли и осознавая, что это - последнее пристанище милой светловолосой девушки, мучения которой я видела на полароидах Эша. Её упокоили здесь, под деревьями - не отпев, не оплакав, не известив об этом никого из близких. Я обхватила руками колени и беззвучно зарыдала, не обращая внимания на замечательный день вокруг себя.
***
Это открытие со всей ясностью очертило для меня финальную стадию плана, что делать с Эшем. До этого момента я всё ещё раздумывала, стоит ли на это идти и не опущу ли я себя до его уровня. Теперь же я убедилась, что этически и морально мой план абсолютно оправдан, и понимала, что моя укрепившаяся решимость мне ещё пригодится.
Я оставила Эша мучиться целый день, зайдя к нему всего лишь раз. Он явно успел накричаться за день, и, войдя в темницу, я услышала лишь тонкий скулёж, исходивший от белой, лежащей на кровати лицом вниз фигуры. Я подошла к кровати и присела на корточки вровень с его головой. Глаза его были выпучены, лицо побагровело, и он стонал, пузырясь слюной через резиновый шар у себя во рту. С его губ свисали нитки слюны, пока он неразборчиво пытался меня умолять.
- Я нашла её, - тихо сказала я. - Ты-то наверняка не прислушивался к её стонам, также как и к моим. Сволочь ты, Эш.
И я ушла.
Днём я посетила банк и сделала ещё кое-какие закупки, после чего сплавила "сааб" в салон подержанных авто, обменяв его на солидных размеров чек. Вернувшись в дом, я продолжила идти по списку, вычёркивая уже сделанное - включая кредитки Эша, разрезанные ножницами. После того, конечно, как я как следует закупилась одеждой, багажом и кое-какими драгоценностями - на весь отпущенный кредитками лимит.
Завершив приготовления, этой ночью я спала урывками, нервничая в предвкушении того, что готовило мне будущее.
***
Проснувшись рано утром, я отнесла всё, что нужно, в подвал. Эш снова начал умолять меня о пощаде, но я знала, что финалгон давно уже выдохся. Я вытащила затычку и осмотрела его задний проход. Кажется, серьёзных повреждений не было. Дав ему помочиться в утку, я подвесила к крюку пластиковую бутыль и сделала ему клизму, смывая нечистоты в утку, пока он стонал в свой кляп, который я так и не вынула. Не самый крупный в его хозяйстве, но он носил его уже почти сутки.
Покончив с клизмой, я приподняла его на блоке так, чтобы можно было перевернуть на спину - и, вращая его как ключ будильника, я опустила его на кровать лицом вверх, на положенные крест-накрест брусья. Только тогда я расстегнула ремешок у него на затылке и вынула изо рта кляп.
Теперь страх и отчаяние в его голосе были уже неподдельными.
- Что ты собираешься со мной делать? - умолял он. - Отпусти меня, пожалуйста! Я сделаю всё, что захочешь! Хочешь денег - устрою, никаких проблем.
- Опоздал ты с этим, Эш. Всё уже устроено.
- То есть?
- Не бери в голову. Лучше послушай меня как следует. Я долго думала, говорить тебе или нет. То, что сейчас с тобой произойдёт, произойдёт в любом случае - по-хорошему или по-плохому.
При моих словах он побелел - жгучая боль от финалгона явно не успела изгладиться из его памяти.
- Болеть, возможно, будет меньше, но на твою дальнейшую жизнь это повлияет намного сильнее. Сейчас, Эш, я дам тебе кое-что выпить. Это смесь из твоего любимого виски, плюс успокоительное и анестетик. Чтобы тебе было легче перенести боль и травму.
- Ч-что ты собралась делать? - Бледность его лица сменилась каким-то нездорово-серым оттенком.
- Могу сказать, могу не говорить. Решай сам. В любом случае, когда очнёшься, уже всё будет кончено.
- Господи! Просто скажи мне! - прохрипел он.
- Знаешь, что такое двухсторонняя орхиэктомия?
- Двухсторонняя что?
- Я сделаю тебе двухстороннюю орхиэктомию, Эш, - медленно и безжалостно произнесла я. - Если вкратце - я удалю тебе яички, чтобы у тебя никогда больше не возникло ни желания, ни возможности повторить то, что ты сделал со мной и с Венди.
- Нет! Ты не сможешь!
- Ещё как смогу, говнюк, и ты ничем мне не помешаешь. Могу проволокой - закрутить её тебе вокруг мошонки, с каждым днём всё туже, пока яйца сами не почернеют и не отвалятся. Или могу сделать операцию - вынуть их оттуда и потом заштопать. И то, и то могу сделать без обезболивания... или с ним, насколько мне хватит умений.
Из глаз Эша текли слёзы, но хомут на шее не давал ему повернуть головы.
- И что дальше? - прошептал он.
- Я ещё не решила, - солгала я. - Одно могу сказать точно - ты не умрёшь. Я знаю, что делаю. - Ещё одна ложь. - В любом случае ты заплатишь за всё. Считай меня ангелом смерти, Эш. Сегодня твой судный день. Ну что - будешь сотрудничать? Выпьешь?
Я поднесла стакан с соломинкой к его губам, и он начал жадно сосать содержимое. В обычных условиях он и так бы не отказался выпить, но сейчас его не надо было просить дважды. За последние сутки он ничего не ел и не пил, и был прекрасно промыт изнутри. Стакан виски, вкупе с молотыми таблетками кодеина и снотворного, подействовал быстро; и к тому времени, как я подготовила поднос с инструментами и соорудила освещение в виде переносной настольной лампы, Эш уже полностью вырубился.
Я выбрила ему пах и взялась за купленные перед этим медицинские инструменты. На всякий случай я также побрила Эшу лицо и заклеила ему рот липкой лентой. Мне не хотелось, чтобы посреди процесса он очнулся и принялся меня отвлекать.
Обмазав нужную область йодом, я склонилась над ней, чтобы произвести надрез и удаление. Эту процедуру выполняли при мне пару раз - на мужике с раком яичек и на другом мужике, который больше не хотел быть таковым. Его звали Сарой.
Я работала медленно и аккуратно, и наконец наложила последний шов. Эш начал приходить в себя, но ещё ничего не соображал - лишь постанывал тихонько. Вряд ли он понимал, что с ним происходит. Я помыла сперва его, а потом и себя, сложив отходы от операции в полиэтиленовый мешок. Мешок, в свою очередь, оказался в мусорном баке, который, как я знала наверняка, опустошат завтра утром. Я подумывала, не замариновать ли органы Эша в баночку для потомства, но к этой затее у меня как-то не лежала душа. Перед уходом из темницы я положила на матрас фотографии Венди, а также записку, где сообщалось о заднем дворе и рекомендовался уход для пациента. Уходя, я оставила ключ в замочной скважине.
