Жара в этом городе стояла такая, что всё в нём словно вымерло. И даже то, что ещё шевелилось в этом раскалённом мареве, двигалось медленно и неторопливо. Лениво проезжали по улицам немногочисленные машины. Редкие пешеходы выходили на улицу только по важным делам. Жизнь существовала только в скверах у прохладных фонтанов и в кондиционированном сумраке офисов.
Моя командировка подходила к концу, и мне оставалось только дождаться вечернего поезда, который наконец увезёт меня домой. До вечера было ещё далеко, делать нечего, деваться некуда... Стараясь держаться в тени, я брёл по незнакомым улочкам и искал парикмахерскую. Даже несколько лишних миллиметров волос на моей голове оказались бы в такую жару непосильной ношей. А если учесть, что парикмахерские ножницы уже давненько не касались моих буйных зарослей, подстричься мне было просто необходимо. Поэтому наконец-то попавшая мне в каком-то закоулке на глаза заветная вывеска «Парикмахерская» была очень кстати.
Внутри было прохладно, работал кондиционер. Посетителей не было.
Молоденькая миловидная парикмахерша усадила меня в кресло, отрегулировала его высоту и укрыла накидкой.
- Как будем стричь? - задала она извечный вопрос всех своих коллег.
- А постриги меня так, чтобы девушки любили! - сострил я. Как-то неудобно было «выкать» хорошенькой девушке лет на пять младше меня. Меня всегда ставил в тупик подобный вопрос, поэтому я старался импровизировать - иногда отвечал «красиво», иногда «ножницами»... Но чаще всего я просто бросал «покороче».
- Хорошо, - невозмутимо ответила она. Непонятно было, оценен мой юмор по достоинству или нет. А может ей все так говорят? Быстрыми профессиональными движениями она принялась приводить в порядок мою шевелюру.
- Покороче только. Жарко ведь, - добавил я. Она понимающе кивнула и продолжила работу - а я рассматривал её, украдкой поглядывая в широкое зеркало. Хоть и невысокого роста, но у неё была рельефная фигура, на которой все выпуклости и впадины находились в нужных местах. Надетый на тонкое короткое платье форменный передник стягивал его тесёмками на талии и под грудью, ещё больше подчёркивая красоту её тела. Грустные большие глаза не портили её красивое открытое лицо, а вздёрнутый носик придавал ему неповторимый шарм. Обесцвеченные волосы были стянуты резинкой в маленький хвостик на затылке.
Сквозь тонкую ткань майки я чувствовал, как её крепкая налитая грудь упирается мне в спину. Когда она заходила сбоку, эти прикосновения ощущались плечами. Так она несколько раз меняла свою позицию, каждый раз давая мне возможность ощутить разными участками тела приятную упругость своих крепких грудей. На ней не было лифчика, и наши тела разделяла только тонкая ткань моей майки и ещё более тонкая ткань её платья. Вскоре я стал ощущать, как затвердели её соски.
Она была возбуждена! И ей это нравилось!
Я высвободил из под накидки руку и погладил её голую ногу выше коленки. При этом я с совершенно невозмутимым и невинным видом смотрел в зеркало на наши отражения. Она замерла, и прекратив работу посмотрела в мои глаза в зеркале долгим испытующим взглядом. Я не убирал свою руку, продолжая сжимать её коленку и тоже смотрел в её бездонные глаза. Если тебе можно, то почему мне нельзя - таков был мой немой вопрос. Ни слова не говоря она отвела взгляд своих красивых грустных глаз и продолжила старательно щелкать ножницами, а её грудь ещё теснее стала прижиматься к моим плечам. Очевидно, что её грудь была очень чувствительной, я ощутил её участившееся дыхание и лёгкую дрожь в прикосновениях рук.
Я продолжил движение своей ладони вверх по её ноге. Она продолжала работать над моей стрижкой, постоянно двигаясь и атакуя меня своими одеревеневшими сосками, и когда перешла на другую сторону, я высвободил вторую руку и поднырнув ею под фартук и подол платья стал исследовать поверхность её бёдер.
- Только между ног не лезь... пока. А то ещё ухо отрежу... - прошептала она и демонстративно щёлкнула ножницами.
Так она продолжала меня стричь, теребя свою возбужденную грудь об моё тело, а я ласкал её бёдра и попку, изучая её рельефные достопримечательности.
- Ну как, вам нравится? - наконец закончила она.
- Да. Очень нравится! - я совершенно забыл о стрижке и имел в виду совершенно другое.
Тогда она пошла к двери и заперла её на ключ, перевернув болтавшуюся за стеклом табличку надписью «Закрыто» наружу и задёрнула шторки.
Вернувшись ко мне, она освободила мои руки, убрав покрывало. После этого она развязала тесёмки и сняла фартук, оставшись в коротеньком летнем платье.
- Поласкай меня! – она склонилась ко мне и обхватила ладонями свои упругие груди, как бы приглашая меня сделать то же самое. Сквозь тонкую ткань платья отчетливо проступали возбужденные соски. Я взял их в свои ладони, и тихий стон вырвался из её груди. Глаза её закатились, дыхание участилось, и она буквально сорвала с себя платье, высвободив грудь. Я поглаживал ладонями упругие полусферы, цепляя пальцами торчащие вишенки сосков.
Моему возбуждённому органу уже давно было тесно в штанах. Высвободив его, я усадил её перед ним на колени. На свободе он сразу же окреп и распрямился, оказавшись у неё между грудей. Сжав их ладонями, я заключил свой член в их тесные объятия и стал совершать им медленные поступательные движения. Склонившись, моя юная парикмахерша пыталась достать языком то приближающуюся, то отдаляющуюся головку. У неё ничего не получалось, поэтому я покинул свой тесный плен и поднёс член к её губам. Она схватила головку своими пухлыми губками и устроила ей тёплый, дружественный, а главное нежный и глубокий приём. Руками я всё мял и мял её крепкие налитые груди. Очень скоро дрожь оргазма сотрясла моё тело и я выпустил ей в рот мощную струю спермы, которую она тут же без стеснения проглотила.
Я встал и поцеловал эти пухлые ароматные губы, после чего стянул с её крутых бёдер трусики и усадил её на кресло. Предоставив своему бойцу возможность набираться сил для новых подвигов, я опустился перед ней на колени. Она согнула ноги в коленях и подтянула их к себе, открыв мне доступ к своему истомившемуся лону. Очевидно, что моя парикмахерша оттачивала своё мастерство не только на головах, потому что чёрные курчавые волосы на её лобке были подстрижены аккуратным хохолком над тем местом, где сходятся малиновые губы и находится выступающая пуговка клитора. Область промежности была тщательно выбрита, налитые половые губы влажными створками приоткрытой раковины обрамляли вход в сумрак её естества.
Я склонился к ней и провел своим языком снизу вверх, ощущая вкус её лона, упругость набухших губ и выпуклость клитора. Сдавленный стон сорвался с её губ. Тогда я начал исследовать языком всю область между ног, определяя по её стонам самые чувствительные места. Вскоре я уже уверенно стимулировал языком область клитора и теребил гребешки половых губ. Пружинистый клитор под тонким кожаным капюшончиком от моих ухаживаний мгновенно вырос в размерах, малые губы набухли и стали выпирать наружу из лона. Они как будто напрашивались на ласки, и я их ласкал. Запах её естества был необыкновенно возбуждающим, вкус сочащейся из её лона жидкости вскружил мне голову. Все чувства и ощущения, переживаемые мной в этот момент, были сконцентрированы на кончике языка. Размеренно и настойчиво я ласкал своим неутомимым языком её возбужденную плоть, стараясь делать это не слишком быстро и не слишком сильно, подавляя в себе грубость и напор.
Руками я дотянулся до её груди и играл с алыми вишнями её сосков. Кресло поскрипывая ходило под ней ходуном, стоны не умолкали. Не успел я вдоволь наиграться с её прелестями, как её тело стало бить дрожью оргазма. Прижавшись к лону губами я ощущал сотрясающие её тело спазмы удовольствия. Они прорывались откуда-то изнутри, всё больше нарастая. Достигнув пика, прекрасная повелительница ножниц и расчёски затихла, обмякнув всем телом.
Когда я поднялся, она привлекла меня к себе. Я впился в её губы и целуя вошёл в неё воспрянувшим членом. Горячая пещерка крепко обхватила мой инструмент. Склонившись к ней, я взял в рот один из окаменевших сосков. Наигравшись, я стал ласкать другой, и так я по очереди нежил их, одновременно сжимая руками её упругие округлости. Двигая членом словно поршнем в её влагалище, после серии толчков я выходил и ласкал упругой головкой вход в вагину, касаясь возбужденных губ и клитора. Когда я вновь входил в неё, она рвалась мне навстречу, руками подсказывая нужный темп. В скором времени я стал ощущать своим горячим упругим органом плавно нарастающие сокращения её влагалища. Они поднимались откуда-то из жаркой тёмной глубины сначала слабой дрожью, нарастая и нарастая. Вскоре эта дрожь достигла максимума и она бурно кончила. Под воздействием передавшихся мне вибраций я едва успел выскочить из её лона, прежде чем излился на её мокрый лобок крупными жемчужными каплями…
Стоя в прохладном тамбуре поезда, несущего меня через ночь, я смолил сигарету за сигаретой и отчаянно вглядывался в муть окна. Я ехал домой, меня там ждала невеста. В непроглядной темноте то и дело загорались далёкие огоньки. Я смотрел на них и шептал её имя. Как же много времени прошло... Где ты сейчас, Полина?
P.S. Вдруг у кого-то возникнут вопросы - рассказ был написан мной более десяти лет назад и опубликован на другом ресурсе. Поэтому, если вы вдруг встречали его в сети ранее, имейте в виду - all rights reserved. Вот, немножко подправил (не удержался) - и решил дать рассказу новую жизнь.
