Он был огромный. Все в нем было большим. Большая тяжелая голова с густым ежиком темно - русых волос, на мощной, но при это пропорционально длинной шее, огромные плечи, обтянутые уже вышедшей из моды, но очень ему идущей рубашкой-поло светло-серого оттенка, торс борца-тяжеловеса и длинные бугрящиеся мышцами ноги в обтягивающих джинсах. Через руку у него был перекинут темный, поблескивающий влагой плащ. Он ждал Варвару в пустом холле, неподвижно глядя в темнеющее ранними сумерками окно. Когда она, не чувствуя под собой ног, спустилась по казавшимися ей непреодолимым препятствием четырем ступенькам, он медленно обернулся, и Варвара отшатнулась, натолкнувшись на свинцовую муку, глядящую из его глаз.
- Вы, наверное, Варвара Ивановна? Саблина?
Его голос был немного высоковат для такой яркой мужской фактуры, но это было и к лучшему - Варвара опасалась любого совершенства, не доверяла ему. А так - человек как человек, вон, даже, какой-то разлад у него, ух, какие горькие морщинки в углах рта - а ведь совсем молодой...
- Да. Это я. А вы, я так понимаю...
- Зовите меня Максим, - прервал ее мужчина. - Вас Вероника Матвеевна, как я полагаю, уже ввела... в курс дела.
Варвара болезненно поморщилась.
- Давайте прогуляемся, хорошо? - продолжил Максим. - И не волнуйтесь так, пожалуйста. Я не причиню вам вреда.
- Хорошо. Только схожу за пальто.
На улице было свежо, пахло озоном, прелой листвой и немножко бензином.
Они вышли на бульвар и двинулись вниз по почти неправдоподобной, раззолоченной мокрыми огнями рано зажженных фонарей кленовой аллее.
Максим молчал, Варвара ждала.
- Мне много о вас говорили, - начал Максим. - Но я не очень верил, признаться.
- Чему вы не верили?
- Тому: Тому, что можно быть настолько... свободным, что ли. Свободным от своего греха.
Варвара попыталась вставить слово, но он быстро продолжил:
- Поймите меня правильно, я совсем не осуждаю вас, да и как бы я мог осуждать: Но я работаю с... такими людьми, и они, понимаете: они ни на минуту, ни на секунду не забывают о своем грехе. Это очень видно. А вы: вы светитесь: невинностью, что ли:
- Послушайте, Максим. Вы не находите этот... диалог: слегка неуместным? Вы - представитель органов, я:
- Варвара Ивановна:
- Можно просто Варвара.
- Варвара, я пришел к вам с просьбой.
Варвара Ивановна изумленно взглянула на Максима.
- С просьбой?!
- Да. И весьма деликатной: если можно так сказать. Но прежде чем об этом говорить мне нужно понять, могу ли я вам довериться. Мне нужно разобраться, что вы за человек.
- Да как же это можно понять за несколько-то минут? У людей на это годы уходят, и то:
- Да-да, вы правы, конечно. Но: я пойму. Так ответьте же мне, вот у вас связь с ребенком, разве вы не испытываете... чувство вины?
Варвара прислушалась к себе. Нет, от этого мужчины не исходило ни опасности, ни угрозы. Он был как будто окутан душевным страданием и каждой клеточкой своего тела взывал о помощи. Их что, учат этому? Если да, то это что-то химически чисто дьявольское. А если это все искренне, тогда:
- Любовь. - просто сказала Варвара.
- Что, простите? - встрепенулся Максим.
- Я говорю - любовь. Любовь оправдывает все. Нет такого греха, который не искупался бы любовью. Я так это чувствую. Любовь не даст причинить любимому вреда. Любовь защитит от упреков и зла. Любовь делает человек свободным. Свободным и невинным.
- Свободным и невинным: Ну что ж: Пожалуй: - Максим машинально вытряхнул сигарету из полупустой пачки и задумчиво помял ее в дрожащих пальцах. - А если это травма: если на всю жизнь?
- А если мать орет на ребенка, если отец его лупцует за плохие отметки, если учительница обзывает идиотом, а жестокая девочка смеется над его чувствами - это разве не травма, - горячо заговорила Варвара. - Вся наша жизнь - сплошная травма! Но травма любви живительна, благотворна, а травма ненависти - разрушительна. Люди должны, обязаны травмировать друг друга любовью, понимаете, Максим? И какая разница, сколько кому лет и кто какого пола? Если люди любят друг друга, то все остальное - просто незначительные детали.
Максим, слушая горячащуюся Варвару, задумчиво кивал каким-то своим мыслям, а Варвара поймала себя на том, что ей нравится, как он слушает - одновременно участливо и отстраненно.
- Наверное, вы правы, - прервал он ее. - Но видите ли, в чем дело. У меня вот никак не получается смириться с этим, простить себя. Я вдовец. У меня дочь. После смерти матери она вбила себе в голову, что должна заменить мне жену. Началось все с работы по дому, а кончилось:
Максим подавленно замолчал.
Варвара всплеснула руками в приступе острого сострадания.
- Максим!
- Я не хотел: не думал: а теперь мне кажется, что это я ее спровоцировал, и что теперь делать с этим - не знаю.
- А что говорит она? - тихо спросила Варвара.
- Говорит, что счастлива, что гордится, что любит меня...
- А вы: вы хотите это прекратить?
Максим крепко зажмурился пережидая приступ острой душевной боли.
- Нет. Я теперь без этого не смогу. - ответил он, глядя в сторону.
Варвара помолчала и взяла Максима за руку.
- Что я могу для вас сделать? Чем помочь? - участливо спросила она.
Максим взглянул на нее.
- Да: Вы, наверное, можете. - он помолчал, почти до боли сжимая ее ладонь. - Мышка: , то есть Маша: Она очень хочет, чтобы: чтобы все по-настоящему. Мне это не нужно, но она: Упрямая. Ей непременно надо, чтобы: я был у нее внутри. Но это совсем невозможно, я просто ее травмирую, а она же еще совсем девочка:
Он судорожно сглотнул.
- В общем, я знаю, что у вас в библиотеке принимает Милана Снегова.
Варвара понимающе кивнула.
- Да, конечно! Вы могли бы пойти к ней на консультацию, она всех-всех принимает, и:
- Нет, конечно! - грустно усмехнулся Максим. - Не мог бы.
- Но почему?
- А вы не понимаете? Я же конторский! Меня каждая собака в городе знает. Как вы думаете, долго продержится наша с Мышкой тайна, если я приду с ней к Милане? И долго ли я останусь на свободе после этого?
Варвара только покачала головой.
- Да, верно. Но тогда:
- Да. Я хотел бы, чтобы вы лично взяли Мышку под опеку и сохранили все в абсолютной тайне. Ее никто не знает, так что будет легко придумать какую-нибудь легенду, а я: я буду вечно вам благодарен.
Варвара вспыхнула в счастливом озарении.
- Ну, конечно! Это же выход! Какой же вы умница!
Максим только грустно усмехнулся.
- Пусть она приходит в библиотеку завтра. Давайте к часу, хорошо? Я буду у себя в кабинете.
Они свернули в очередной вымокший переулок, устланный листвой в несколько оранжево-алых слоев, и через минуту подошли к библиотеке.
- Варвара, еще я хотел вас предупредить. Будьте поаккуратнее. Семьей Даниила Волкова очень интересуется наш столичный главк. В последний год его мать, Дина Волкова, перехватила рычаги управления семейным бизнесом и существенно увеличила обороты. До уровня, когда этот бизнес стал интересен федералам. Это все происходит чуть ли не автоматически. К нам поступпет приказ провести проверку. Мы отрабатываем. Это стандартная процедура.
Максим посмотрел Варваре в глаза.
- В общем, мой отдел задействовали когда выяснилось то, каким образом Дина перехватила бизнес.
- ? - подняла бровь озадаченная Варвара.
- Она спровоцировала мужа на сексуальные отношения с несовершеннолетней а потом шантажировала его.
- О, боже! - обомлела Варвара. - Так их теперь: арестуют?
- Почему арестуют? У нас за такое не арестовывают. На всех, кто что-либо из себя представляет, что-нибудь да есть. Это способ управления, понимаете?
- Мерзость какая!
- И тем не менее. Никто никого арестовывать не будет. Будут переговоры, раздел бизнеса, то-се. Для вас главное, чтобы во всей этой предстоящей катавасии не зацепило вас с вашим мальчиком.
- Я поняла. - ответила Варвара, ежась в ознобе. - Спасибо вам.
- Я, конечно, постараюсь вас подстраховать, но вы тоже будьте осмотрительнее. Береженого, как говорится...
