Вера присела на топчан, обняла племянницу:
- Подумай сама, друг семьи, что тут такого? У многих есть друзья. Павлин, кстати, мужчина мастеровой будет у вас хозяйство вести. В квартире все будет работать как часы- техника, сантехника, розетки: Да, мужчинка он ершистый, непростой: Но и ты тоже, манерная такая. Чего ты такая щепетильная? Расслабься. Поверь тетке, наторит мужичок тропиночку в ваш дом, еще сама захочешь его у себя жить оставить. А, дуреха?!
- То, что вы предлагаете, это так необычно:
- А что тут необычного? Хуй с мизинчик, это ненормально, пойми: Со временем ты и сама не поймешь, как начнешь искать мужика на стороне.
А тут уже будет свой, прикормленный, испытанный. И муж рядом, и никаких измен. Сама подумай, какое счастье тебе тетя предлагает - ты сама, как королевишна, при двух дружках- один для тела, другой для души! Давай в эти выходные, не кочевряжься, мы Павлина к вам на смотрины и пригласим. Не понравиться, дашь от ворот поворот.
- А какой он?
- Хороший. Тебе понравится. Я же вижу, придавило тебя, бледная, прыщики. Начнешь жить настоящей половой жизнью, как замужняя баба, прыщи сойдут, грудки нальются. Расцветешь, умиротворишься. И Саше твоему от этого лучше, если любит, то должен простить и понять. Он же не собака на сене: и сам, не гам, и никому не дам. Зачем ему то, что ему не по зубам?!
- Это же Саше надо как - то сказать.
- Об этом не заботься. Сама с ним поговорю. Дашь мне телефон. Предупреди его лишь, что в субботу придет мужчина "для разговора".
- Ну ладно, но только познакомимся.
- Хорошо. Но и ты дай обещание, что во всем будешь слушаться меня. Я буду всем заправлять.
- Ок. А вдруг я ему не понравлюсь? А что мне надеть?
- Ну и дура ты, Сенька. Ты думай лучше, что тебе "раздеть". Да шучу я, чего ты краской заливаешься. Еще же ничего не было. Если честно, между нами только, я ему уже о тебе рассказала.
- А он?
- Глазки загорелись у старого козла. Еще бы! Молодая девка. Ты же у нас красавица, любому счастье составишь. Чего уж тут говорить об этом проходимце.
Не известно, что тетя Вера рассказала такого мужу своей племянницы Александру, но весь остаток недели он ходил какой-то затравленный, как говорится, сам себе на уме. И жена Есения не тормошила его, она думала о предстоящей встрече с незнакомым мужчиной, и эта встреча тревожила ее.
Вообще, муж Сени Саша по жизни был болтлив, отчасти завистлив, любил посплетничать. И его такое тихушное поведение могло бы насторожить молодую супругу. Но в маленькой семье не происходило никаких разборок - каждый оставался сам в себе.
А город жил своей осенней жизнью. Ложилась на мокрый асфальт желтая листва, перекликались гудками автомобили, в театрах давали премьеры.
Но что такое они, перед этой вечной Премьерой жизни!
В субботу на квартиру молодоженов тетушка приехала первой. Сенька встретила ее во дворе многоэтажки. Павлин по дороге еще зачем -то в часовую мастерскую.
В означенной квартире он появился часа на полтора, а то и два - позже условленного времени. Успела простыть курица с горошком, которую со слов тетушки, гость очень любил, и которую для него и готовили. Солнце, склоняясь к закату, вошло сферу окон гостиной, бросив косые лучи на бежевый, с зеленым, замысловатым узором, ковер, висящий на стене.
Павлину сбросили адрес, с порога он начал укорять встречающих, что квартира у них в "ебенях" , и он замаялся искать этот чертов дом:
- Вы не могли его еще дальше запрятать, куда-нибудь вообще за лесок? - Недовольно гудел он своим противным басом, как будто молодые сами выбирали этот дом.
Павлин был крупным пожилым мужчиной, лысым, с быковатым затылком, мелкими туманными глазками, глубоко посаженными в череп, большими руками и животом.
Явился он, что называется, с пустыми руками, хотя и шел в гости, без головного убора, в каких- то несуразных туфлях и коричневом видавшем виды плаще. Он был гораздо выше и шире каждого из присутствующих. Есения и Александр с его появлением почувствовали себя неуютно. Девушка демонстративно поджала губы и высокомерно удалилась в дальнюю комнату. Она дала понять, что не хочет иметь с этим престарелым безобразным мужланом никаких дел, ему лет 68, не меньше, в то время, как тетушка чмокнулась со своим бывшем свекром в губы.
- Я не пойму, в этом доме хозяйки что ли нет? - Вредничал визитер в коридоре. - Обувь раскидана, воняет горелым, у вас что тут, пирожки сгорели?!
- Ну не ругайся, Павлинчик, - просила Вера, - ребятки исправятся. Ты что-то совсем не в духе.
- Да как же не ругаться. ЖКХ опять повысили. То платил три тысячи, теперь три с половиной.
- Будешь хорошо себя вести, у тебя дополнительная жилплощадь может появиться, и красивая девочка в подружки.
- Это вот та цаца, что морду задрала и ушла? - Спрашивал пенсионер нарочито громко, чтобы Есения слышала.
- Ну что вы сразу ссоритесь, еще не познакомились, а уже, как кошка с собакой. Сеня, иди к нам, представься своему другу.
Есения демонстративно прикрыла дверь комнаты.
- Гордая, - подытожил Павлин и решительно шагнул вперед, не разуваясь. Ударом руки он распахнул дверь и вынес на плече из комнаты девушку, которая визжала, кусалась и колотила его кулаками по спине.
Обидчик поставил ее на ноги, плотно прижал животом к стене, сдавил рукой ее подбородок и засосал ее рот. Та укусила его в губы, но убегать не стала, хотя могла, ведь Павлин схватился рукой за укус, она так и стояла напротив вероломного гостя, дрожа от ярости.
- Ой сладкая девочка! - Облизал мужчина окровавленную губу. - И тут же дал девке тяжелую пощечину.
Саша кинулся на него, но отлетел, наскочив на кулак гостя.
Сенька кинулась к мужу, обняла его, супруги с ненавистью глядели на небритую образину.
- Выметайтесь, сейчас же, - прохрипела Есения.
- Ну что вы как дети, право? - Примирительно подняла обе руки тетушка. В тот момент она пожалела что пригласила свекра. Она думала, что с годами он поумерил пыл, да не тут-то было. - Давайте посидим, винца выпьем, помиримся. Поругаться мы всегда успеем заискивала она.
Саша основательно струхнув, сообразил, что перечить гостю, видимо, не стоит. Ошарашенная Есения послушалась тетку, но оставалась все такой же высокомерной, хотя ее трясло от ярости, обиды и от того, что какое-то чучело, явно низшее по происхождению и по интеллекту, так обидело и задело ее. Гость снял плащ. Расселись за столом на кухне. Павлин жрал курицу, чавкая и сплевывая изжеванными костями. Вера тянула рюмочку, соблазняя Сеньку выпить. Александр не знал, что и делать.
- А ты, значит, совсем не пьешь? - Спросил Павлин у Есении. - Гордая, да?
- Допустим, и что?! - С вызовом ответила девушка.
- А если я на голову встану, выпьешь? - В лоб спросил мужчина.
- Попробуйте, - издевалась Есения, понимая, что этому здоровенному, старому долдону во век не встать на голову. А он не спеша вытер руки полотенцем и встал на ту самую голову. И с первого раза, чуть не упершись ступнями в потолок, и мелочь со звоном посыпалась из его карманов и раскатилась под столом, и стульями.
Зажмурившись, дивчина, выпила коньяк до дна. А гость вернулся на ноги и весьма неуклюже, чуть не завалив стол с угощеньями.
- А теперь, на колени! - Высокомерно указала пальчиком в пол молодая.
Гость как -то свирепо и с азартом сверкнул очами и встал на колени перед Есенией.
- Браво! - Зааплодировала тетя Вера.
- Вот так и стойте, - велела девчонка. - И помните, что вы никто, и зовут вас никак. И я тут хозяйка.
Сеню явно вело от спиртного, она раскраснелась, ей уже было интересно, ей хотелось весело общаться.
- Вот так же и мои младшие детки, такие же норовистые, - вернулся на стул Павлин, адресуясь с одышкой к бывшей снохе Вере. - А я им сказал, умру, чтобы и ноги вашей на моей могиле не было.
А теперь вы пойдете в постель, все! Разденетесь и будете ждать меня голые! - Серьезно велел Павлин и махнул рюмку.
- Ага, как же! - Усмехнулась Есения. Тетка сжала ее руку, она -то знала, что этого быка лучше не драконить. Себе дороже.
- Давай так, Павлинчик, - подлизывалась она. - Мы пойдем, но руководить буду я. А ты будешь все послушно исполнять. И будешь хорошим мальчиком.
- Ок, как скажешь, родная, - миролюбиво поднял руки гость. - Ты же знаешь, я всегда хороший мальчик.
