Даже не одеваясь, только обернувшись по подмышки полотенцами, накрутив на головы какое-то подобие тюрбанов да обувшись в "шлёпки", девки, красные как рак, щебеча и пересмеиваясь, отправились в дом. Олежку тоже заставили обуть "шлёпки", согнуться до земли, и в таком положении тащили на цепочке, и то ли для устрашения, не то для забавы, глядя как он сжимается и подёргивается внутри, слегка похлопывали хворостиной. Осознавая, что уже близка скамья и длительная жестокая порка, он только вздрагивал всем телом и обречённо вздыхал. Тот же ветерок обдувал его распаренное, насыщенное жаром тело, освежал, остужал и охлаждал, напитывал лёгкой душистой прохладной. И он не заметил даже, как его втащили в прихожую дома, бросили около ведущей на второй этаж лестницы. Девки прошли во внутренние комнаты, Лера возвратилась почти сразу.
Под этой лестницей было устроено какое-то помещение, которое Олежка вначале принял за кладовку. Лера отперла дверь, дёрнула Олежку за цепочку, толкнула его туда. Кладовкой это оказалось лишь наполовину, в самой высокой части, где была площадка. Ближе к понижению верхней лестницы темнел спуск в хозяйственный этаж, куда вела крепкая пологая деревянная лестница с широкими ступеням и гладко оструганными перилами. В кладовой же на стенах были приделаны полки, и на одной из них стояли штук пять или шесть стеклянных трёхлитровых банок. Лера осмотрела их содержимое.
- Так... Черноплодка с красной и с белой смородиной... . После баньки - самое что надо! Бери вот эту! Смотри не урони! Иначе все стёкла будешь собирать ртом! Под плетьми! А потом всю шкуру спустим! Будет не жопа, а кусок сырого мяса!
Бережно неся банку, он следом за державшей цепочку Лерой вошёл в застеленный дорожкой коридор левой части дома с несколькими дверями с обоих сторон. Вошли в самую первую слева. Там оказалась просторная комната, в которую по правую руку от входа выходила своей передней частью большущая красивая печка, выложенная из кирпичей с узорами, со скользящей топочной дверкой. Из огромного окна виден был весь участок. Обойдя печку, минуя небольшой переход вдоль боковой части этой печки, они вошли в красиво обставленную большую комнату, с ковром на полу, с двумя громадными, от потолка до пола, окнами, где за овальным столиком на гнутых ножках, с искусно инкрустированной "под мрамор" деревянной столешницей, сидели на табуретках-"троножцах" - с тремя ножками - остальные девки, обернувшиеся всё в те же банные полотенца. Лера достала высокие узкие стаканы из чешского стекла, Олежке было велено открыть банку. На её горловину одели крышку с дырочками и длинным изогнутым носиком-рожком. Олежку больно стеганули цепочкой.
- Чего вылупился как баран на новые ворота? Разливай сок! И чтобы аккуратно, хоть одну каплю уронишь - прибьём!
Боясь рассердить госпожей, Олежка налил стаканы до самого края. Но его уже давненько мучил усиливающийся позыв в туалет. Девки это заметили ещё в бане, но специально тянули, то ли ради издевательства, то ли просто ждали последнего предела, чтобы не таскать его лишний раз.
- Смотрите, девчата, он сейчас кажется накапает на ковёр! - вдруг захохотала Женька.
- Представляю, какой ужас ждёт его жопу, если это случится! - зашлась смехом Вероника.
Лера рванула за цепочку, и заставив встать на четвереньки, выволокла в коридор. Почти напротив входа в комнату с печкой, справа по коридору, оказалась не то глубокая ниша, не то открытый тамбур с дверью в глубине. Там и был туалет, почти ничем не отличающийся от городского, с унитазом и бачком. Даже после спуска воды бачок наполнялся, из бака на верхнем этаже. Лера дождалась пока Олежка справит дела, после чего его на четвереньках, стегая цепочкой, выгнала в прихожую, где заставила обхватить руками самую нижнюю балясину перил лестницы, и наручниками сомкнула запястья. Девки стали смотреть какой-то фильм, не то по телевизору, не то видео.
Через час или чуть меньше отдохнувшие и остывшие после бани девки, в одних купальниках, скорее похожих на три крохотных лоскутка ткани, - два вверху и один внизу, держащихся на каких-то ниточках - оживлённо переговариваясь и смеясь, выбежали из дома; только Вероника, явно стесняющаяся своего некрасивого болезненного тела, накинула сарафанчик. Ещё через недолгое время все они вернулись обратно. С Олежки сняли наручники и за цепочку поволокли куда-то. Завернули за дом справа. Там метрах в десяти от забора, между домом и баней была отсыпанная песком ровная площадка, то ли чтобы загорать, то ли ставить там надувной бассейн. Теперь на этой площадке параллельно забору стояла скамья, одна из тех, что были в беседке, вмятая в землю ножками до поперечных перекладин. Олежку подтащили поближе и пихнули ногой в зад.
- Сам ляжешь, или применить силу? Учти, в последнем случае наказание будет ку-уда строже!
Рядом появилась задержавшаяся в доме Вероника, принёсшая сумку с "инструментами" для истязаний и две уже знакомые Олежке толстые подушки. Олежка посмотрел на смеющиеся бездушно-безжалостные лица девчонок. Внутренний озноб прокатился по всему его телу. Он обречённо вздохнул, и замирая от ужаса, следуя приказам, покорно лёг на скамейку животом, головой в сторону торца дома так, чтобы ноги оказались у самого конца скамейки, а впереди было бы значительное место. Поёрзал, устроившись удобнее. И тут же его запястья охватили грубые жёсткие верёвки, впились, больно врезалась в кожу; сначала обмотали каждую руку, затем руки стянули вместе. Этой же верёвкой его привязали к скамье у поясницы так, что руки одновременно притягивались к нижней плоскости лавки, окрутили ещё два раза, туго затянув. Таким же образом как и руки Олежке опутали ноги под коленями и у лодыжек, под бёдра ему подоткнули подушку так, чтобы попа была выставлена несколько вверх, а ноги в обоих местах на́туго притянули к скамье. Плечи крепко прихватили под мышками, ко рту примотали вторую подушку и вместе с нею свободными концами верёвки туго привязали к лавке голову. Завывать и орать он мог теперь только в подушку, глушащую звуки. У него была отнята возможность даже кричать!
Лера обошла скамейку кругом, подёргала верёвки проверяя, насколько крепко привязан Олежка, осталась довольна.
- Теперь у нас не поскачешь! - она обернулась к подругам. - А то начнёт дёргаться и подпрыгивать, так смотришь, и перевернётся вместе со скамейкой!
На всякий случай поднесли два ведра, Лера взяла какой-то шланг и открыла краник. Хлынула мощная струя воды, вёдра наполнились в считанные секунды. Зажав конец шланга, она издали обрызгала Олежку холоднющей водой. Также попавшие под брызги девки отскочили с визгом и хохотом. Повернув кран обратно, Лера вытряхнула из сумки её содержимое, несколько минут перебирала орудия истязания, и наконец выбрала плетёный бич. Пока подруги собирали обратно остальное, Лера одним движением руки развернула его, взмахнула в воздухе и громко, по-пастушьи, хлопнула им. Разведя обе руки, взяла этот кнут за рукоятку и за середину, натянула и подёргала. Затем, вертя им словно прыгалкой, подошла к Олежке и подсунула ему этот бич под самые глаза, давая рассмотреть полностью. Гибкий, эластичный, длиной метра два с половиной или даже побольше, он был сплетён единым целым с короткой рукояткой, довольно толстый у основания и совершенно тонкий в конце.
- Милёночек наш, - прозвенела она медовым голосочком - вот это, что сейчас будет учить тебя слушаться госпожей и хорошо себя вести, тоже именуется хлыст, ещё одна его разновидность. Им мы додадим тебе то, что не закончили утром. Потом тебе предстоит наказание за твою вторичную дерзость. И, не забывай, сегодня ты ещё должен будешь получить первую часть наказания за твою попытку бегства! Но это, последнее, будет только разогрев, назавтра, следующая часть, будет куда покрепче! Хоть и сегодня денёк предстоит нелёгкий! Но это ты уже сам виноват!
Марина сняла тапок и крепко треснула им Олежку по попе. Тот взвыл и дёрнулся. Он даже не мог представить, что от удара резиновым тапком может быть столь сильная жгучая боль! А Лера меж тем отошла в сторону, и показывая девкам приёмы обращение с хлыстом, стала то вертеть его концом в воздухе в разных плоскостях, то выписывала им "восьмёрки", причём работала почти что одной только кистью руки, и лишь немного помогая локтём. Коротким взмахом она даже не сбила, а буквально срезала кончиком хлыста довольно толстую, с палец, ветку клёна. Продолжая учить подруг, делала различные взмахи, показывая, какими движениями это достигается. Олежка лежал, весь холодея внутри, с остановившимся дыханием, непроизвольно подёргивая попой. Плечи у него тряслись.
- Гойда! - вдруг взвизгнула Лера. Никто не успел заметить что произошло, настолько движение оказалось быстрым. Увидели лишь, как по телу Олежки пробежала судорога, он задёргался насколько это было возможно, глухо завыл и закричал в подушку. На его попе раздулась красная полоса, потёк тонкий ручеёк крови. Не занося руку назад, Лера лёгким движением взбросила кончик хлыста вверх и несколько влево, описала им в воздухе нечто вроде длинной петли, щелканула снова, опять взметнула хлыст, но уже немного в правую сторону. Опять петля, и тут же - резкий хлёсткий щелчок с резкой протяжкой...
Работала она только кончиком, прямо-таки играя хлыстом, который в её руках извивался как живой. На Олежку падал просто град резких, рассекающих кожу ударов. Его трясло, как это было возможно он извивался и бился под этими падающими на него каждую секунду ударами, верёвки врезались ему в кожу, на запястьях из-под них уже сочилась кровь. А Лера, ни на секунду не останавливаясь, продолжая осыпать Олежкину попу хлёсткими жалящими ударами, стала медленно передвигаться вокруг скамейки. В ногах она несколько задержалась, и размахивая хлыстом в горизонтальной плоскости, с невероятной быстротой начала стегать Олежку по самому низу попы, налево и направо. Тот затрясся и задёргался ещё сильнее, заходясь диким воплем, заглушаемым подушкой. Хлыст буквально резал кожу. Бёдра у Олежки тряслись, по телу шли судорожные волны. Вцепившись в эту подушку зубами, он елозил по скамейке животом насколько позволяли путы. Меж тем Лера, не ослабляя порку, обошла его с другой стороны и снова задержалась в головах скамейки. Всё так же взбрасывая бич, она попадала кончиком в самый низ попы и резко протягивала вдоль то правой, то левой Олежкиной ягодицы. Последним, двадцатым ударом она завершила порку, обойдя полный круг.
