Я сняла с неё наручники и жарко прошептала в ухо – теперь твоя очередь. Видимо, она решила, что я её тоже прошу о порке, и с сомнением посмотрела на плётку. Но я лишь легла на спину и так задрала ноги, что пятки коснулись моих ушей. Алла улыбнулась, взяла тот же самый страпон - он оказался двусторонним, - и стала трахать меня другим концом. Мне было очень хорошо, и вдруг она придвинулась ко мне максимально близко и вновь вставила в себя игрушку. Теперь она имела нас двоих. Это захватывало. Мы трахались, со счастливыми улыбками глядя друг на дружку, пока одновременно не испытали оргазмы.
Не только квартира Аллы стала местом нашей люби. Однажды на работе, когда мне понадобилось уйти в туалет, Алла проследовала за мной. Я сначала подумала, что она идёт туда с той же целью что и я, но Алла нырнула за мной в кабинку, заперлась изнутри и я даже опомниться не успела, как она спустила мои колготки и трусики и прижалась язычком к киске.
- Алла ты что? Ну! Я не для этого сюда пришла, - только и смогла прошептать я. Она же ничего не говорила, только продолжала лизать и гладить мою попу руками. Потом она потянулась под кофточкой к груди и приласкала её. Наконец, Алла отпустила меня, весело подмигнула и выскочила из кабинки.
Так закончилась в том года осень. Потом наступила зима. Закончился год. Гоча вновь устроил корпоратив, на котором мы едва ли не прилюдно флиртовали с Аллой, а потом уехали домой и трахались с полуночи до пяти утра. Через несколько дней мы побили свой рекорд – решив не устраивать посиделки за столом, мы приступили к ласкам с первых слов поздравления президента. Когда били куранты, Алла уже сидела своей киской на моём лице, попивая шампанское и закусывая кусочком ананаса. Музыкальная программа застала нас в позе 69. Ну а дальше… А дальше мы перепробовали абсолютно всё, чему научились за эти недели, прерываясь только на шампанское, кофе и туалет. Когда стало светать, мы всё ещё занимались любовью в какой-то странной позе – лёжа на боках, положив правые ноги друг на дружку, и вылизывая вагину. А потом сладко спали в обоюдных объятиях. Да и проснувшись немного пошалили – но уже совсем немного.
Мы жили беззаботно и счастливо до начала февраля, когда один звонок всё изменил.
***
То субботнее утро, когда Алла дала мне титю, а после я её имела розовым страпоном, шло своим чередом. Я пила кофе на кухне. Алла принимала душ, когда зазвонил мой мобильник. Это звонил мой отец.
- Дочка, привет, родная, - сказал он мне почему-то на русском языке, хотя внутри семьи мы обычно общались на грузинском. – Вот какое дело. Тут к нам пришла одна девушка, сказала, что её зовут Марина, и ты с ней работала в начале осени в одной фирме.
- Марина? – я была очень удивлена. – Да, я работала с одной Мариной, одна была секретаршей директора.
- Она говорит, что не может до тебя дозвониться.
- Я всех их добавила в чёрный список.
Папа перешёл на грузинский язык.
- Мне дать ей трубку? Или вежливо выпроводить? Или грубо выгнать?
- Нет, папа, я поговорю с ней. Она нормальная.
- Привет. Нан. Это Марина, секретарь Киряла, - раздалось из телефона.
- Привет, Марина. Прямо скажу, неожиданно.
- Нан, есть дело. Нам бы встретиться, это не телефонный разговор.
- Марина, я к тебе всегда хорошо относилась… Но я так хочу забыть про вашу фирму… Не обижайся, ты тут не при чём, ты хороший человек…
- Нан, - перебила она меня решительно. – Я знаю, что о нашей фирме у тебя плохие воспоминания. Но то, что я хочу тебе рассказать, ты должна знать. Тебя это касается самым прямым образом. Прошу, давай встретимся. Это ненадолго. Поговорим и разбежимся.
- Что-то случилось?
- Да, случилось. И тебе лучше знать об этом. Когда сможешь приехать?
- Я не хочу в вашу контору.
- И не надо, я тоже не хочу. Но рядом есть кофейня. Давай там встретимся?
- Хорошо. Я буду там через два часа.
- Договорились.
Алла очень удивилась, что у меня внезапно появились какие-то дела в выходной. Она приподняла брови, когда узнала, что я еду встретиться в кафе с другой женщиной. Мне показалось, что она заревновала. Но я сказала, что встреча, скорее всего, носит деловой характер, и поехала в кофейню.
Марина уже была там и ела мороженое. Я посмотрела на неё оценивающе – захотела ли бы я с ней переспать? Нет – ответила сама себе. А почему? Однозначно красивая. С формами. Миловидная. Интересная. Не дура, как я поняла, работая с ними. Но не захотела бы. А почему? А потому. Не захотела бы, вот и всё! Потому что у меня Алла есть.
- Привет, - Марина кивнула мне. – Мороженку хочешь?
- Нет, только кофе.
Мы поболтали обо всё и ни о чём, пока нам готовили напиток. Наконец, когда мне принесли заказ, и официант ушёл, Марина без лишних слов заговорила.
- Нан! Я буду говорить прямо и всё как есть. Ты помнишь Стаса? Парня, который работал с вами в одном кабинете? Так вот, он задержан, и есть риск, что его могут посадить. И это имеет к тебе отношение.
Я приоткрыла рот и попыталась что-то сказать, хотя не знала, что тут надо говорить.
- Погоди, сейчас всё поймёшь. Когда ты ушла, мы поняли, что произошло, но через несколько дней всё забылось, и мы стали работать дальше, как обычно. И только Стас был сам не свой. Он стал рассеянным, работа валилась из рук. На него жаловался Кир и мне пришлось составлять каждый месяц приказ о снижении премии. А главное – Стас разыскивал тебя. Он, я так поняла, пытался дозвониться тебе, но ты была недоступна.
- Да, я заблокировала всех вас. Мне не хотелось, чтобы кто-то, в особенности Кирял, дозвонился до меня.
- Ну ясно. Стас несколько раз подкатывал ко мне, чтобы я дала ему твой домашний адрес, поскольку твоё личное дело и персональные данные были у меня в компе. Но я, сама понимаешь, не могла ему ничего сказать. Во-первых есть закон, который запрещает. Во-вторых я понимала, что ты хочешь нас забыть раз и навсегда, и из женской солидарности была на твоей стороне, хоть ты у меня этого и не просила.
Вчера у нас случилось ЧП. Кирял пришёл на работу под градусом, зашёл в ваш кабинет и за что-то наорал на всех. Как мне сказали потом, он был недоволен вёрсткой какого-то макета – мол, с середины декабря его никто не может довести до ума. Ему кто-то ответил - лучше всех с этой работой могла бы справиться Нана, поскольку только она в совершенстве владела какой-то там замудрёной программой, в которой создавался этот макет. И тут Кирял вышел из себя и назвал тебя сучкой и шлюхой, изображающей себя целку.
Я, - продолжала Марина, - сидела на своём месте, когда минуты через две в приёмную вошёл Стас. Ничего не говоря, он протопал мимо меня, зашёл к директору, и там начали такие вопли, что страшно сказать! Когда я вбежала в кабинет, Стас держал Киряла за волосы и со всей дури бил мордой о стол. Господи, Нана, видела бы ты, сколько там было кровищи! Он расхерачил ему нос и выбил все передние резцы, кричал, что убьёт Киряла и покрывал такими матюками, что слушала бы и слушала. Я кое-как оттащила Стаса, прежде чем прибежали другие сотрудники.
Мой кофе остывал, а я не верила своим ушам. А Марина продолжала.
- А дальше приехала скора и полиция. Скорая увезла Киряла, а полиция – Стаса. На него сразу пало подозрение, что он нанёс побои, ибо он был очень возбуждён, к тому же в крови. Да и люди показали, что когда они вошли в кабинет, там был окровавленный директор, я и Стас. Меня допросили, но я Стаса не сдала, заявила, что ничего не видела. Но Стас сейчас у ментов, а они колоть умеют. И очень боюсь, что Стасу светит вполне реальный срок, поскольку Кир непременно подключит к процессу корпоративного юриста, а юрист – его родственник и очень тонко трактует законы.
Нана, я посчитала, что ты должна знать об этом. Всё сходится к тому, что Стас отметелил шефа за тебя.
- И зачем ты мне всё это рассказываешь? - спросила я ее. – Чтобы у меня совесть зашевелилась?
- Нет, Нана, - сухо сказала она. – Ты из тех, у кого совесть есть, а значит нет нужды расшевеливать её. Просто Стас неплохой человек, и вот я подумала – может, ты сможешь что-то предпринять, чтобы его освободить?
- Я? Шутишь? Как?
- Не знаю, Нана, не знаю. Я не знаю тебя. Не знаю, есть ли у тебя какие-то связи. А вдруг есть? Вдруг ты что-то смогла бы сделать?
Я долго молчала. Кофе вконец остыл. Марина заказала второе мороженое и съела его.
И вдруг сверкнула спасительная идея.
- Есть шансы. Я знаю, что делать. Марина, спасибо тебе. Ты правильно сделала, что рассказала мне обо всём.
- Я знаю.
- Я вообще должна сказать – ты хороший человек.
- Я знаю.
- В вашей конторе много хороших людей. Говенных, правда, тоже хватает. Но хороших больше.
- Я знаю, - повторила она в третий раз.
- Я пойду. Надо выручать Стаса.
- Надо.
Я вышла из кофейни, вдохнула холодный воздух. Сейчас, или в понедельник? Тревожить важного человека в выходной неправильно. Но вдруг в понедельник что-то безвозвратно изменится? Или менты расколят Стаса? Может они колят его сейчас, и какими методами? И потом, что там говорят русские про то, что не надо откладывать на завтра? Тем более, что понедельник – послезавтра.
Я взяла телефон.
- Да, Наночка, - услышала я в трубке очень приятный голос.
- Здравствуйте, Гоча Георгиевич. Я к вам с очень личным делом. Вам удобно поговорить?
- С тобой – всегда.
- Гоча Георгиевич, вы однажды сказали, что относитесь ко мне как к дочери.
- Могу повторить.
- Считайте, что я сейчас звоню вам как дочь, которой нужна отцовская помощь, но я не могу просить о ней родного отца.
