Я проснулась раньше Аллы. Утро, судя по пробивающемуся через плотные шторы свету, давно наступило. Вставать не хотелось, и я долго лежала, откинув одеяло и глядя из кровати на узкую щёлочку между шторами. Было заметно, что там, за окном идёт сильный снег. В такую погоду, да ещё в субботу утром, когда не надо на работу, делать вообще ничего не хочется. Вот я и валялась, думала о том, как изменилась моя жизнь, и задавала себе в миллионный раз вопрос – неужели я действительно лесбиянка? Если так, почему я часто и с ностальгией вспоминаю своих бывших? Если же я бисексуалка – почему это во мне не проявлялось раньше, и ещё три месяца назад я вообще никогда не думала, что могу спать с женщиной?
Я погрузилась в свои раздумья так глубоко, что не сразу заметила, как нежная и тёплая рука Аллы гладит меня по бедру. Я посмотрела ей в глаза.
- С добрым утром, Наночка, - нежно сказала она.
- Привет, - коротко и просто ответила я ей.
- Как спала?
- Крепко и счастливо. Словно младенец.
- Ну, младенцы вроде как по ночам просыпаются и титю просят. А ты у меня титю не просила. А у меня титьки требуют регулярного сцеживания напряжения. Иди же сюда, детка, я дам тебе титю.
Она откинула одеяло, взяла мою руку и приложила её к своей груди. Я погладила этот бархатный тёплый холм, потом от души поцеловала её большой и упругий сосочек и начала ласкать его язычком. Алла улыбнулась, закрыла глаза и с глубоким вздохом перевернулась на спину, открыв мне и вторую грудь, центр которой я принялась беспокоить пальчиком.
- Наночка, меня никто никогда не чувствовал так, как ты.
В ответ я припала своими губами к её крепким губкам, которые, казалось, от возбуждения также набухают, как и сосочки, и мы, наверное, минут пять целовались, перекатывая язычки изо рта в ротик. Она как всегда старательно облизывала меня изнутри, я пыталась не отставать в этом её мастерстве. Одновременно она просунула руку мне между ног.
- О, солнце, ты без трусиков, м-м-м… Обожаю просыпаться с тобой, когда на тебе ничего нет.
Мы снова слились в поцелуе, только теперь она целовала меня в лицо – в щёки, подбородок, носик. Мою киску она пока оставила в покое, и теперь гладила плечи и грудь. Она умела центр своей ладони так катать по соскам, что словно и прикосновений не было, но я быстро возбуждалась. Так было и теперь. Низ живота приятно заныл. Алла словно почувствовала это, и вновь вернулась к моей киске. Не переставая целовать лицо, она тёрла рукой половые губы, пока влага не выступила наружу.
Я полностью скинула с неё одеяло и слегка всосала её левую грудь в рот. Видимо, это было для неё неожиданностью, поскольку она прекратила меня ласкать. Но я опять стала полировать её сосочек языком, и она вернулась к своему занятию.
- Как ты это делаешь? – спросила меня моя подруга через минуту.
- Не знаю, само получается.
- Ну-ка, постой!
Она уложила меня спиной на кровать, припала к левой груди и сделала то же самое. Это было потрясающее ощущение – словно кто-то взял всю мою грудь в огромную влажную ладонь. Я застонала. Рукой Алла погладила правую титьку, одновременно нежно и энергично.
Моей смазки всё прибывало, и я начала сама ласкать свою киску. Алла заметила это, и переключилась на неё. Растерев её хорошенько рукой, она просунула пальчик во влагалище и завибрировала внутри. Леший её знает, как она так умеет. Видимо, талант.
Сполна насладившись этим её умением, я перехватила инициативу и положила свою подругу на живот. Но когда я стала гладить её промежность, она приподняла задницу. Её киска была очень влажной, и я сделала с ней то же, что она минуту назад. Во всяком случае, насколько смогла – так вибрировать пальцем я не умела.
Но вот её руки потянулись к прикроватной тумбочке. Она взяла любимый розовый резиновый член и вибратор. Первую игрушку Алла дала мне, и я с огромным удовольствием ввела фаллос в её влагалище – не быстро, но и не медленно. Подруга запищала и стала извиваться, а я начала делать плавные поступательный движения. Больше всего в нашем сексе я любила именно этот момент – трахать её страпоном, который в моих руках. Даже отыметь её, надев трусики с членом, не доставляло мне такого морального удовольствия. Может потому, что в такие моменты я не видела крупным планом её вагину и как с каждым движением наружу выходит её смазочка?
Трахая так её, я постоянно облизывала ягодицы Аллы язычком и тёрлась и них грудями. Её задница была настолько великолепна, что меня не раз уже посещала мысль основательно вылизать ей центральную точку… но всё же я не решалась. В отличие от неё – ведь её язычок прогулялся по моему анусу в первую же нашу ночь. Мой, конечно, тоже, но это было случайно.
Тем временем Алла включила вибратор и начала массировать свой клитор. Он легко жужжал, и представляя, как ей сейчас хорошо, всё сильнее и сильнее возбуждалась и я. Я хотела забрать у неё и эту игрушку – не для себя, а самостоятельно сделать приятно своей любовнице, но она не отдала мне её, и всё ласкала себя и ласкала. Её тело покрыла мелкая дрожь, и я поняла – Алла близка к финалу. Я сильнее начала двигать страпоном. Она застонала, её тело пошло конвульсиями… Алла кончила.
Вибратор лежал в стороне и всё ещё жужжал. Я забыла вытащить резиновый член из её вагины, и лишь изредка целовала её ягодицы. Её грудь часто-часто поднималась и опускалась. Наконец, дыхание стало реже. Она успокоилась, приподнялась, обняла меня обеими руками, и начала целовать в глаза, щеки, шею и, разумеется, губы. После каждого поцелуя она быстро высовывала кончик язычка и чуть облизывала меня так, что я скоро чувствовала себя котёнком, заботливо вылизанным мамой-кошкой. Ну а она начала спускаться всё ниже и ниже. Горло, ключица, груди, соски, живот, пупок и… да, она наконец добралась до вагины. Властно раздвинув ноги, она опрокинула меня на спину и присосалась ко мне снизу. Язычком Алла теребила клитор, а пальчик вводила и вынимала из влагалища, что была безумно приятно и только раззадоривало меня. Зная её повадки, я уже понимала – сегодня не будет позы 69, но меня также поимеют резиновым членом причём толстым. И скорее всего тем же способом, что и я её.
- Дорогая, хочешь, я тебя сейчас трахну как сучку? – спросила Алла игриво, и стоило лишь мне простонать «да», как шероховатый и неровный фаллос ворвался внутрь меня, вызвав судороги. Это был не тот резиновый страпон, которым трахала её я, но когда и откуда она взяла эту игрушку, я понятия не имела. Да и какое было в том значение? Жар сразу пошёл от вагины по всему телу. Вниз по ногам он спускался горячей волной. Вверх он поднимался гораздо стремительнее, и бил всё какими-то огневыми ударами. Скоро я поняла, что каждую волну создаёт сама Алла – последовательными и равномерными толчками страпона. В отличие от меня, она не целовала мой зад, но зато энергично гладила его своей рукой.
- Да, Алла, да, сильнее, сильнее, жёстче, ты же обещала трахать меня как сучку, - только и говорила я, и она делала и сильнее, и жёстче.
Я уже была готова кончить, как вдруг она перестала меня трахать и сказала:
- Возьми его в руки и имей себя сама, а я на тебя погляжу.
Что-ж, сама так сама – я завела руку за спину и начала мастурбировать. Мне было приятно, что Алла любуется мной. Но она, оказывается, не планировала долго засматриваться. Вскоре она довольно чувствительно шлёпнула меня по заднице. Было чуточку больно и достаточно приятно.
Но это было только начало. Алла стала по очереди шлёпать меня то справа, то слева, и периодически раздвигать мою задницу, словно хотела вставить в анальную дырку ещё один член. Когда я представила, что она и вправду это сделает, и что моя попка находятся сейчас в полной её власти, то настолько возбудилась, что немедленно кончила.
Она снова обняла меня, поцеловала в губы, погладила грудь и повторила то, что уже говорила мне сегодня:
- С добрым утром, Наночка.
*****
Новые знакомые меня всегда первым делом спрашивают – почему именно Нана? Почему не Нина? Ты что, из Грузии? Всегда терпеливо объясняю – да, я действительно этническая грузинка. Просто мои родители переехали в Россию ещё до моего рождения, получили здесь гражданство, а я, девушка Нана Автандиловна и с фамилией, заканчивающейся на …швили – гражданка этой страны, которую, к слову безумно люблю и чувствую себя тут очень органично. Я, может, везде себя чувствовала органично – просто потому что я лёгкая и весёлая.
Мне непривычно, когда ко мне обращаются по имени-отчеству. Наверное, пройдёт ещё лет десять (как бы я хотела, чтобы года шли очень медленно, а лучше чтобы время остановилось – оно сейчас прекрасно), и обращение Нана Автандиловна для меня будет нормой. Но сейчас мне всего 22 года, и я больше люблю, когда меня называют Наночка.
Правда, один эпизод поставил небольшую кляксу на моей привязанности к моему же уменьшительному имени. Сразу после института я устроилась в небольшую фирмочку по производству рекламы (звучит очень смешно, особенно в сравнении с сочетаниями «производство кирпича» или «производство литейной продукции»). Первым, кто стал меня называть Наночкой, был директор этой фирмы Кирилл Кириллович. Это был большой и широкий, но не полный мужик, от которого в зависимости от состояния несло либо одеколоном, либо каким-то дешёвым бухлом, либо перегаром, и про него в связи с этим говорили в конторе, что шеф находится в состоянии «до» (и тогда его именовали Киром), либо в состоянии «во время» (тогда с нами работал Кирыч), либо «после» - и тогда это был Кирял Кирялыч. Или просто Кирял. Таким, кстати, в основном его и видели.
У Кира я проработала всего месяц, и стараюсь это время забыть. Нет, не как самый страшный сон, но забыть надо.
