— Так-то лучше, - сказала доктор и вновь начала большими пальцами массировать Елене сосочки.
Какие бы чувства не испытывала Елена, плоть взяла свое, и неуместное возбуждение начало концентрироваться на кончиках ее груди. Сашка не мог не заметить, как соски его матери постепенно потеряли упругость и немного увеличились в размерах. С запозданием паренек понял, что его член тоже стал проявлять активность.
— Вот так, - удовлетворенно сказала Тамара Алексеевна, убрав пальцы и разглядывая торчащие колом сосочки. Елена последними словами ругала свои сиськи, предательски соблазнившиеся на ласки старой садистки, и с трепетом ожидала, что еще взбредет в голову сумасшедшей старухе.
— Есть один старый метод диагностики. Сейчас его и проверим, - с этими словами доктор склонилась к левой груди Елены и уверенно лизнула сосок. От неожиданности Елена шумно вздохнула и вздрогнула, но Тамара Алексеевна на это не обратила внимания.
Смачно проведя склизким языком по каменному соску, врач взяла его в рот, сомкнув губы на ореоле, и кончиком языка стала быстро постукивать по сосочку. Непроизвольный стон возбуждения, смешанный с отвращением от липкого прикосновения старушечьего языка, сорвался с губ Елены.
Сашка ошибочно принял этот звук за стон боли и решил, что доктор вновь мучает его маму. Паренек лишь заскрипел зубами от бессильной злобы, виня себя за то, что не может помочь бедной мамочке.
Тамара Алексеевна, влажно причмокивая, сосала грудь Елене, а бедная женщина старалась изо всех сил сдержать рвущийся изнутри стон. Наконец, насосавшись, доктор повернулась к Сашке:
— Что-то старовата я стала. Подойди, поможешь мне, - она поманила паренька рукой, и тот робко подошел ближе.
— Дай-ка мне телефон, - доктор выхватила у Сашки смартфон и направила объектив на обнаженную грудь Елены. Свободной рукой Тамара Алексеевна чуть сдвинула сиську пациентки так, чтобы возбужденный сосок уставился на подростка.
— На-ка, внучок, попробуй. Скажешь, если соленый, - доктор двумя пальцами сдавила ореол, отчего сосок еще чуть-чуть подался вперед.
Сашка, ничего не понимая, огромными глазами вытаращился на сосок. Елена всплакнула и тихонько прошептала:
— Пожалуйста, не надо.
— Молчать! – тут же выпалила Тамара Алексеевна и сильнее сжала сосок. Бедная женщина издала сдавленный вскрик.
Чтобы помочь маме (а еще ему этого и самому безумно захотелось) Сашка склонился к материнской груди и осторожно лизнул сосок кончиком языка. Доктор, наблюдавшая это через экран смартфона, улыбнулась:
— Молодец. Только возьми его в рот, как ребеночек, и пососи, будто молочка хочешь.
«Нет-нет-нет! Только не это!» - внутренне взмолилась Елена, но вслух, естественно, ничего не сказала.
Сашка, словно в бреду, приоткрыл рот и подался вперед. Каменный сосок, черкнув по нижней губе, скользнул ему в рот, и мальчишечий язык сам собой, будто того и ждал, вжался в материнскую плоть.
Сын ласкал мать нежнее и неопытнее, чем старая врач, но чувства, которые испытывала Елена, были несравненно сильнее. В какой-то момент женщина чуть не сорвалась и не положила Сашке руку на затылок, чтобы прижать его голову к своей груди сильнее.
К счастью, Тамара Алексеевна, вдоволь насладившись зрелищем, великодушно произнесла:
— Ладно, заканчивай, а то присосался, как пиявка.
Сашка, боявшийся после этих ласк посмотреть матери в глаза, с понурой головой нехотя отступил на шаг. Паренек мельком взглянул на блестящий от его слюны материнский сосок, и внизу живота у него заныло от резкого спазма.
— Забирай технику, - Тамара Алексеевна всучила ему смартфон, - Продолжай протоколировать. Кстати, как тебе сосок?
Сашка чуть не брякнул «понравился», но вовремя спохватился.
— Соленый? – уточнила доктор.
— Нет, - неуверенно протянул Сашка, пытаясь вспомнить вкус соска. Возможно, из-за возбуждения подросток не обратил на это никакого внимания. Что-то ему подсказывало, что попроси он у врача еще раз попробовать, она бы ему разрешила. Вот только это был сосок его матери, а потому пойти на это Сашка не мог.
— Так, вкусовой тест ничего не выявил, - заключила доктор, - Значит, продолжаем диагностику. Больная, снимайте штаны.
Дрожащими руками Елена попыталась справиться с пуговицей на ширинке, но нервные пальцы ее не слушались. Женщина пыталась себя успокоить тем, что Сашка видел ее в купальнике, так что ничего страшного не произойдет, если она сейчас избавится от джинс. Но тут Елена вспомнила, что не выбрила лобок (да и кто бы мог подумать, что перед приемом терапевта нужно брить между ног?).
Не вытерпев замешательства пациентки, Тамара Алексеевна шлепнула Елену по рукам и сама расстегнула пуговицу на ее брюках. С молнией справляться пациентке пришлось самостоятельно, но проблем это не вызвало.
Когда женщина сняла джинсы и бросила их к прочей одежде, ее ладони инстинктивно скрестились на промежности, прикрывая ее от взгляда сына. Сашка мельком успел увидеть белые мамины трусики, почти прозрачные выше того места, где у девочек находится щелочка.
— Руки за спину, - холодно скомандовала Тамара Алексеевна. Елена сразу догадалась, что на снятых джинсах доктор не остановится, и единственное, что оставалось бедной женщине – как можно дольше оттягивать время до того момента, когда старая садистка озвучит очередной унизительный приказ.
Руки пациентки снова оказались за спиной, и теперь ничто не мешало собравшимся смотреть на топорщившиеся под напором буйной лобковой растительности трусики. Некоторые темные, слегка курчавые волосики торчали из-под белья.
— Я так и знала, что ты лохудра! – с некоторым восторгом заключила Тамара Алексеевна, - Ишь, какие заросли развела! Ты хоть дырку-то свою помыла, прежде чем на люди выходить? Или с грязной приперлась?
Эти слова настолько сильно ранили Елену, что она снова разрыдалась, успев истерично выкрикнув:
— Помыла!
Слезы бедняжки только повеселили доктора:
— У-тю-тю, какие мы маленькие. Подбери сопли, плакса, и снимай трусы.
Сашка неосознанно облизнул губы, предвкушая скорую перспективу увидеть то, что у мамы между ног. Он еще никогда не видел женские писи «вживую», только по интернету. Пареньку с одной стороны было жалко маму, и он хотел бы прекратить унижения со стороны старухи, а с другой – член в его трусах изо всех сил рвался наружу, будто сам хотел все разглядеть как можно лучше.
— Давай-давай, - подогнала Тамара Алексеевна Елену, поскольку та продолжала лить слезы, не проявляя рвения к полному обнажению. – Или еще получить захотела? Это я мигом! Так по заднице всыплю – месяц присесть не сможешь.
Елена, кое-как взяв себя в руки, большими пальцами подцепила на боках резинку трусиков и потянула ее вниз. Трусики скользнули по бедрам, а в районе колен женщина отпустила резинку, и они безвольно упали на пол.
— Ну-ка, дай-ка их сюда, - приказала доктор, и Елена, нагнувшись за трусами, протянула белье Тамаре Алексеевне. Врач, подняв трусики на уровень лица, распрямила ткань и придирчиво осмотрела ее. – Ну, хоть бельишко чистое надела, а то есть такие, приходят в зассаных трусах. Можно подумать, мне охота в их дерьме ковыряться.
Завершив осмотр трусиков, доктор вернула их Елене.
— Переложи свое тряпье на стол, а сама ложись на кушетку. Попой на самый край, ноги прижми к груди и разведи чуть в стороны. А ты, внучок, встань сюда, чтоб мамкины дырки хорошо в кадр вошли.
Клеенка, покрывавшая кушетку, сперва неприятно холодила кожу, так что по спине Елены, стоило той занять требуемую позу, побежали мурашки. Для собственного удобства женщина положила ладони под колени. Тамара Алексеевна, включив небольшой фонарик, подставила к кушетке стул и склонилась к промежности пациентки.
— Так, посмотрим, что тут у нас.
В комнате и без того было светло, но под лучом фонарика, направленным Елене ниже живота, Сашке материнские прелести предстали во всей красе. Мать подростка прекрасно видела, как напряглось лицо ее сына, когда объектив смартфона нацелился на ложбинку между ее ног. Женщина в тот момент увидела перед собой не своего мальчика, а возбужденного мужчину, смотрящего на женщину, как на объект вожделения.
К счастью, Сашка не заметил того, как изменилось лицо матери, и как она зажмурила глаза, стараясь абстрагироваться от окружающей среды, не помня себя от унижения. Подросток с боязливым интересом всецело был поглощен рассматриванию того, что девочки прячут под трусиками.
Густые, слегка вьющиеся черные волосы напоминали жесткую проволоку, густым ковром покрывшую материнский лобок. В глубине промежности, ближе к попе, в волосах проглядывала небольшая брешь, и, когда Тамара Алексеевна пальцами разгладила растущие там волоски, Сашка увидел щелочку.
Между большими половыми губами, будто два вываленных собачьих языка свисали малые. Бледно-розовые, безобразно-длинные и оттого странно-манящие, они буквально просились в рот, чтобы он, Сашка прикоснулся к ним губами, лизнул, поиграл с ними языком.
Вверху, где малые половые губы сходились, подросток увидел какой-то небольшой, едва видный нарост, плотно закутавшийся в складки кожи. А внизу, из-за прикрытия губ, чернотой зияло влагалище. Темная-темная дырочка диаметром чуть больше двух сантиметров была обрамлена неровными краями слизистой.
Не разбирающийся в женском организме Сашка решил, что из этой дырочки мама писяет. А еще именно туда нужно засунуть член, чтобы было приятно.
Странная фантазия – пугающая и одновременно чарующая – возникла в голове у Сашки: «Интересно, а если я засуну туда член, маме будет приятно?» Паренек тут же обозлился на самого себя, но не из-за этой мысли, а оттого, что был уверен – ему-то будет приятно. Но нельзя же так думать о собственной маме!
