Даце всерьёз увлеклась моим языком и моим членом. Она была даже немного навязчивой, но при этом хорошим ебарем... или ебарессой? Даце даже не возражала, когда я ласкал её тощую грудь в вонючем жёлтом Икарусе четвертого маршрута, когда провожал её в общагу. Однажды, когда я очень нежно тискал их, её грудки, одна рука скользнула под свитер из ангорской шерсти, и Даце прошептала мне на ухо, но достаточно громко, чтобы услышали соседи-пассажиры: «Ге, дорогой, ты же мне вылижешь задницу! Я аж вся вспотела, как мне этого хочется.» Я неожиданно сильно ущипнул её сосок, но она сдержала крик. На нас посмотрели, но никто не возражал от продолжения этого спектакля.
Итак, как вы уже поняли, что к тому времени я «видел» Даце даже чаще, чем Кристину.
Следующие части игры в «Либидо» продемонстрировали всем нашу недавнюю близость, но, несмотря на упомянутое мною неявное неписанное правило, я не бросил Кристину и набрав требуемое по правилам количество очков, после паузы мастера выбрал именно её. Сразу после траха она довольно эмоционально спросила меня , что «именно» такое я делаю с Даце, что она так фантастично оргазмирует. Я, конечно, минимизировал свой ответ. Самое смешное, что Даце примерно тоже самое спросила и у меня, пытаясь уточнить, какую именно позицию я предпочитаю, трахаясь с Кристиной. Но Кристине я немного утрировал свой ответ, провоцируя её на то, чтобы она отдала мне себя ещё больше и откровенней, настолько, насколько это было возможно чисто физически. Я придумал коитус настолько жестокий, что «мою» Кристину после него трясло всем телом в течение пяти минут, и затем она безропотно согласилась на «тихую содомию», от которой она довольно ханжески энергично отказалась бы раньше. Даце, между тем, вдруг неожиданно оказалась рядом с нами и буквально пускала слюни от желания.
Я был молод и мог нанести три энергичных проникновения за вечер, но, в любом случае, мне была необходима пауза между коитусами, чтобы привести моё оружие в боевое состояние. Дабы помочь мне, Даце рассказывала занимательные истории из своей жизни. Дважды она поведала мне о своих самых запоминающихся трахах. Например, о её дефлорации совхозным трактористом в Стучке на куче сена в сарае. Настолько это история смахивала на классику жанра в стиле "Ямы" Куприна, что я был уверен, что она это выдумала и, скорее всего, лишение невинности произошло в вонючей задней комнате грязного сельского клуба с тем самым пьяным трактористом после танцев! Да и она сама вряд ли была трезва. Во время этих баек её нежная рука вполне успешно возвращала силы в мои чресла. Даце также рассказывала мне о своих так называемых снах. В одном из них её преследовали трое насильников, но тут появился я и обратил их в бегство. Она отвела мне рыцарскую роль в этом спектакле, за что я поблагодарил её долгим поцелуем в её любовный бутон. Всё более сильным и страстным по мере продолжения воспоминаний о её снах. Как её отец шлёпал её по голой заднице на глазах у младших братьев, и этим отцом был я, и он засовывал ей гнилые бананы во влагалище и анус. Во сне разрешено все! Соответствующая просьба заставила меня снова возбудиться. Я напомнил ей, что, по Фрейду, сон — это фантазийная реализация подспудных желаний. " Да! Но, мой милый, но бананы такая редкость в нашей жизни, и у меня нет этих чёртовых бананов. Но ты ведь будешь лизать мою задницу, бить по ней ладонью, и даже если сделаешь её красной... даже багровой (чего она, очевидно, страстно хотела). И даже дырочку в ней!" Под моими пальцами её киска уже текла от нетерпения.
Я жил в то время у родителей, так что наши встречи проходили у неё дома, в небольшой двухкомнатной квартирке, которую у тому времени Даце снимала с подругой, съехав из общежития. Она приняла меня в ночной рубашке, её коричневые соски были твердыми под прозрачной тканью. В нетерпении, после первых поцелуев, я скользнул двумя пальцами к её киске, уже мокрой от любовного сока. Даце постанывает, и её подруга слышит нас, но это лишь добавляет остроты нашему взаимному наслаждению .
Игра в «Либидо» объединила к тому времени уже несколько студенческих пар. Возможно, для того, чтобы вернуть меня к ней, Кристина как-то вечером появилась с Леонорой, будучи нарочито холодна с Даце. В любом случае, мне не хотелось терять любимого книготорговца. Она недавно продала мне дорого (но не она устанавливала цены, а её нелегальные поставщики-фарцовщики ) три книги комиксов с рисунками Альбера Дюбу, опубликованные в издательстве Жан-Жака Повера в 1982 году.
В отличие от Даце, которая любила энергичные проникновения, Кристина предпочитала медленные исследовательские ласки своих эрогенных зон. Ей нравилось чувствовать меня внутри себя, неподвижного и напряженного, сводя мои движения к минимуму, удерживала меня в вертикальном положении, пока резвились наши языки. По её словам, эта позиция способствует циркуляции чувственных энергий. Увлеченная эзотерической эротикой, она принесла из своего магазина руководство по тантрическому массажу. Мы внимательно изучали его, опьяненные парами благовоний, убаюкиваемые ситарой Рави Шанкара из динамиков "Сони" и обмазывая друг друга сандаловым маслом, привезенным из Катманду.
Вот что сказано в этой, очевидно, весьма популярной на Востоке книге: Чем разнообразнее будут движения: сильные, медленные, затем более легкие, тем сильнее будет обмен сексуальной энергией. Тантрический массаж должен быть страстным обменом, сочетающим в себе духовность, чувственное наслаждение и эротизм. Его духовное измерение позволяет ему связывать физическое удовольствие с умственным пробуждением. Нежность рук, нежность поцелуев и исходящая от них чрезвычайная чувствительность вызывают отстраненность, которая позволяет вам открыть ваши, скрытые до сих пор от вас самих, скрытые стороны. Мужчины открывают для себя чувственность, о которой они никогда не подозревали, а женщины воссоединяются с тем, что они знают глубоко внутри себя. Ваше тело — это священный храм.
Мы особенно усердно поработали над крестцовой чакрой: чувственный массаж в области таза снимает эмоциональные блокировки и позволяет вам осознать ваши желания и свою чувственность. Кристина заставила меня кончить, не касаясь моего пениса, а я смог заставить вызвать у неё оргазм, не касаясь её клитора и не проникая в её влагалище.
Чтобы как следует отпраздновать мой день рождения, Кристина пригласила к себе Леонору, которую у меня не было до сих пор возможности выбрать во время игры в Либидо и отвести в трах-комнату. Они усадили меня на диван со стаканом дрянного виски и после первого стакана раздели друг друга со множеством ласк и под аккомпанемент поцелуев. Леонора поразила меня. Высокая, стройная, молочная кожа, упругая грудь, увенчанная застенчивыми лососево-розовыми ареолами! Волосы на лобке освещали гладкий мрамор её бедер, словно осеннее юрмальское солнце. Я отвесил ей изящный, на мой взгляд, комплимент: "Роберт МакГиннис мог бы использовать вас в качестве модели."
Леоноре ничего не было известно об этом художнике и «Завтраке у Тиффани». Кристина показала ей пин-ап этого мастера, который впоследствии подарила мне на день рождения, и который я тут же повесил на стенку в своей комнате, игнорируя протесты матери.
– Действительно, очень красиво. Но я бы хотела увидеть в этом образе себя, с рыжими кудрями. У меня как-то был просмотр у одного фотографа. Грязная тетка была согласна сделать фотосессию со мной с условием, что я покрашу волосы в черный цвет... ну и всё остальное! Ну… на лобке тоже! Я отказалась!
– Ты была права. Это требование было оскорбительным, и нет ничего более нелепого, чем так называемые требования фотографов-любителей.
Мы практиковали массаж в четыре руки, сопровождавшийся легкими облизываниями и растиранием сосков. Они завязали мне глаза, чтобы я мог сосредоточиться на ощущениях, которые они мне давали. Любая эмоциональная блокировка, если она у нас когда-либо была, исчезла в волшебстве тантрических эмоций. Две девушки облизывали друг друга в позе 69, пока я деликатно массировал сакральную чакру Леоноры, очарованный её рыжим ароматом. Как и Кристина, я медленно вошел в неё, а затем и в Кристину.
Я не осмелился рассказать Даце об этом вечере.
В ВЕРМАНСКОМ ПАРКЕ
Пять лет спустя, возвращаясь из зарубежной рабочей поездки, я встретил Даце, одетую словно образцовая опрятная латышская мещанка с неизменной для этой категории сактой на шее. Она качала в коляске двух кудрявых малышей, очевидно, близнецов. На её лице сияли элегантные очки из "Березки", а её груди, свободно колышущиеся под блузкой из серого шелка, приобрели красивый объем, необходимый для кормления её птенцов.
— Это твои?
— Да ! Мы живем совсем рядом отсюда... на Тербатас. Сейчас как раз самое время им соснуть.
– Я могу пойти с тобой и помочь уложить их спать!
— Я была бы тебе благодарна за это, милый Ге! - Выдохнула она, поднося свои горячие губы к моему уху. - Я так и не смогла забыть прикосновения твоего шелковистого языка!
