- Не знаю... Не-е-е знаю-ю...
- Признавайся...
- Хо-те-ла...
Я всадил ей чуть не по самые яйца. - О-о-о! - застонала она.
- Чего... ты?
- Бо-о-льно...
- А под Виктором было... больно?
- Да, ой-ой!
- Лежи, я хочу тебя... употреблять... Я ритмично делал движения членом, вызывая такой знакомый, сладчайший, сосущий звук между нашими ногами...
- Скажи... Ты хочешь, чтобы Виктор еще раз тебя употребил?
- Не-е-знаю...
- Ну... скажи... хочешь, чтобы он тебе задул свой длинный и сосал тебе губы?
- Хо-ч-чу, - лепетала она, охваченная похотью.
- Знаешь, - шептал я, - я хочу, чтобы Виктор еще раз тебя употребил... ты пригласи его к нам домой... разгорячи его...
- О-о-о... - стонала она подо мной, делая задницей стыдные движения.
- Пусть он тебя употребит так, как я сейчас... сзади... как кобель суку...
- Ой, не могу... - всхлипывала она, извиваясь на животе.
- Как кобель суку хочешь? Хочешь? - шептал я.
- Хочу...
- Скажи: хочу, чтобы Виктор меня употреблял... как кобель суку, - задыхаясь, прошептал я, ускоряя движения...
- Ой... хочу... Витенька... Витя меня, чтобы... у-употребил... как сукууу, - с трудом докончила она, судорожно вздрагивая всем телом, обильно увлажняя кончик моего члена.
Спускала она в этот раз дольше... сильнее, слаще. И едва удержался, чтобы не облить ее матку... С большим трудом я извлек член из влагалища и тут же обрызгал ее задницу.
В ту ночь я совершил с Галчонком еще один акт совокупления. Это было уже на рассвете. Просыпаясь, я почувствовал приятную эрекцию моего пениса, который прижался к теплому животику Галчонка. Мы спали живот к животу. Едва пробудившись, я копеном раздвинул ножки спящей подружки, нежно перевалил ее на спину, и, осторожно нагнувшись над ней, ввел член во влагалище.
Галчонок еще спала, но срамная щель ее была влажной и большие половые губы слегка припухли.
Не двигаясь, я несколько минут лежал на ней, наслаждаясь вздрагиванием моего пениса в ее теле... Затем я вынул его, лег возле нее вновь, повернул на бок к себе. Я хотел дать ей выспаться и отдалить наслаждение. Полежав так несколько минут, я вскоре убедился, что сон мой как рукой сняло, и мой орган напрягся еще больше.
Тогда я с большими предосторожностями повернул свою девочку на левый бок, оставаясь позади нее и с наслаждением начал водить твердым пенисом между ее ягодицами... Она спала... Я подогнул ее ножку вперед так, что ее задница выпятилась навстречу моему пенису. Откинувшись немного назад, я взял правой рукой свой член и начал головкой медленно и осторожно поглаживать между ее влажными срамными губами... слегка надавливая на них... Спустя несколько минут, в течение которых яйца отвердели и заныли от сладости, головка члена соскользнула с влагалища. Я снял с пениса руку. обнял девочку за талию и медленно, небольшими толчками начал вводить пенис в ее тело...
Отброшенное одеяло прикрывало только наши бедра. Спина Галчонка была совершенно обнаженной. Я не отрывал взора от ее кругленьких ягодиц, между которыми выделялся мой толстый пенис. Не скрою, я любовался этим зрелищем, которое усиливало сладострастие. Она спала... но когда я чуть коснулся головкой пениса ее матки, она слегка потянулась, изогнула поясницу, отчего ее задница плотнее прижалась к моему животу, а матка к члену. Она застонала сквозь сон. И опять я несколько минут лежал неподвижно, наслаждаясь сладостными соприкосновениями головки члена и матки, как вдруг почувствовал членом похотливые спазмы ее влагалища... она еще больше вытянулась и выгнула поясницу и стала, просыпаться, охваченная животной страстью.
- Хочешь? - шепнул я.
- Хочу...
- Ну, лежи так.
- Лежу.
Я снял руки с ее поясницы. немного отодвинул свои ноги и теперь мы с ней соприкасались только половыми органами. Может быть поэтому обострились ощущения очень большого напряжения их. Мой пенис стал твердым, как бревно. Ее срамные губы надулись, увеличились, напряглись и плотно охватили пенис...
Откинувшись назад, я начал коитальные движения, сгибая и разгибая свою поясницу, стараясь не касаться ее тела ничем, кроме пениса. Комната сразу наполнилась бесстыдными звуками, особенно сильными при вытягивании члена.
Правой рукой я поднял ее правую ногу вверх, почти вертикально. Хлюпающие, сосущие звуки усилились. Ее личико залилось краской.
- Слышишь?
- Слышу-у...
- Тебе сладко?
- Сладко-дко-о...
- Я хочу тебя как кобель суку... Хочешь?
- Хочешь стать на коленки... а я тебя сзади... как суку... - шептал я ей, задыхаясь, и сильно нажал на матку.
- Ой-ой-о-х!
- Хочешь???
- Хо-о-чу...
- Становись, как сучка.
Я извлек из ее трепещущего тела пенис и помог встать на четвереньки на кровать. Вернее, она стала на коленки и локтями прижалась к подушкам так, что ее зад сильно выгнулся, а ее мокрая вульва выпятилась меж ее ножек.
Я наклонился и впился губами в ее вульву. От неожиданности она вздрогнула, но позы не меняла. Я нащупал языком ее толстенький и тоже очень твердый клитор... До боли изогнув шею, я охватил губами ее клитор и принялся жадно сосать его...
- А-а-а, - услышал я приглушенный стон и по сжатию бедер почувствовал, что у нее приближается оргазм... Я оторвал губы от вульвы и вложил член, стоя на коленях сзади нее.
- Спускать захотела?
- Да-а-а...
- Подожди еще... я не... еще не хочу.
- Не могу...
- Подожди... побью... если спустишь...
- Не могу... ой... ой...
Я сам уже чувствовал, что не могу... прижал пенисом ее матку, ожидая конца ее оргазма. Она вся напряглась, ягодицы раскрылись еще больше, обнажив красивый, стыдный, коричневый кружок ее заднего прохода, а под ним плотно сжатые, охватившие кольцом мой пенис, ее большие срамные губы... Ее бедра, вся ее задница как-то всасывали меня...
Со стоном извиваясь и выгибаясь, она спускала, сильно увлажняя мой пенис. Затем опустилась, обессилев, на живот и я облил ее ягодицы сильной, горячей струей...
Утром вернулась кухарка из деревни. Я уже чинно, с безразличным видом, сидел за столом, а Галчонок, как свежая роза, умытая и причесанная, довольная, разливала чай... Только ее щечки, немного более обычного пунцовые, напоминали о недавнем прошедшем...
Прошло еще недели две. Две недели... сколько наслаждения. Раза два-три нам удавалось остаться наедине с нею. И это время мы не теряли даром... По-прежнему много времени я посвящал также образованию Галчонка, доставал ей книжки, учебники, журналы...
Незаметно прошли еще недели три. Наступила прохладная осень. Солнечные дни сменились длинными, темными вечерами. Потом пошли дожди. Становилось еще холоднее. Но тем уютнее казалась комната в моей квартире с натопленными печами...
Галчонок уже посещала вечернюю школу и была занята с утра до вечера. После возвращения из школы мы пили чай, а потом в течение одного или двух часов я помогал ей готовить уроки. Кухарка убирала со стола и укладывалась спать.
Мы прислушивались к ее последним приготовлениям ко сну и, услышав за дверью легкий скрип кровати, свидетельствовавший о том, что кухарка улеглась наконец спать, облегченно вздыхали. Галчонок переходила со стула ко мне на колени, и мы еще некоторое время, тесно обнявшись, занимались ее уроками, а затем, обнявшись, и убедившись, что кухарка уже крепко спит, проводили еще полчаса во взаимных объятиях, которые почти всегда оканчивались оргазмом.
Частенько, вложив член в ее узенькое влагалище, я расспрашивал ее с переживаниями об ощущениях при совокуплении с Виктором. Эти разговоры всегда усиливали и ускоряли наш оргазм. Во время этих бесед я предлагал ей устроить свидание с Виктором у меня в кабинете. Во время сладострастных спазм она соглашалась... На другой день отказывалась, а потом, спуская подо мной, опять соглашалась и даже, краснея, просила об этом.
В это время нам удавалось раза два-три в неделю на час, а то и больше, как я уже сказал, остаться вдвоем. Обычный акт совокупления я растягивал как можно дольше и заканчивал его сильным оргазмом. У моей же маленькой партнерши это вызывало два, а иной раз и три оргазма в течение одного или двух часов.
Излюбленной нашей позой вскоре стало положение, при котором она поворачивалась ко мне спиной...
Иногда она встречала на улице Виктора, особенно близ парка, и всякий раз Виктор, глядя на нее с восхищением, просил ее о свидании. Она отказывалась, ссылаясь, как она об этом мне говорила, на то, что по вечерам она не может выходить из дома...
Наконец, когда кухарка объявила о своем желании в ближайшую субботу отправиться в деревню на ночь, я решил ускорить события, окончательно смирившаяся Галчонок была уже согласна встретиться дома...
Я посоветовал ей погулять вблизи школы в момент окончания занятий там, и, встретив Виктора, согласиться на свидание, и если согласится, предложить ему прийти к нам в дом в семь часов вечера в субботу. При этом, следовательно, нужно было сказать Виктору, что у нас никого дома не будет до десяти часов и что в случае, если я приду часов в 10 и увижу его там, то, мол, ничего не будет и я не рассержусь. Виктор знал наш дом, несколько раз провожал Галчонка до калитки, встречал также и меня, и кухарку несколько раз. Обнимая и целуя Галчонка, я шептал ей, что она может не стесняться и чувствовать себя хозяйкой, что она может запереться с Виктором в кабинете и спокойно наслаждаться.
- Знаешь что, - проговорил я, поглаживая ее твердый клитор,
- Что?
- Ты сделай так, чтобы он тебя употребил сзади, как я...
- Он не умеет.
- А ты научи его. Он будет прижимать тебя к себе, а ты поворачивайся к нему спиной... задницей... он догадается. А ты мне потом расскажешь, да?
- Да... я хочу..., - добавила она, покраснев и опустив головку.
В доме в это время никого не было, и я решил поставить Галчонка на диван на колени, к себе задницей...
Желая усилить наслаждение, я взял большое зеркало и поместил его перед личиком Галчонка.
- Смотри в зеркало, - сказал я, медленно вдвигая пенис в ее горячее влагалище.
