12.
... между прочим, всего на два года меньше, чем тебе!
- Вот я и говорю, что дитя. Если бы с тобой женщина провела ночь любви...
- Со мной сегодня провели.
- С тобой провели ночь захвата. Тебя трахнули, Верунчик, а ты уже решила, что ты академик.
- Я, между прочим, сама на это пошла.
- Да. И всю ночь гордилась собой.
- Может быть.
- Скажи, - спросила Наташа, помолчав, - а она тебе не шепнула потом уже, наутро, вот так - подставь ухо, - Верка подставила, и Наташа еле слышно выдохнула туда: "люблю... ", - Нет? . . Что с тобой?
Верка изумленно смотрела на нее.
- Нет? Не шепнула? - вкрадчиво спросила Наташа. - И ты говоришь, что провела ночь любви? Вот так она - шептала?
Наташа зашла сзади дивана и то в одно, то в другое ухо рассыпала свои чуть слышные "люблю", так что Верка через две минуты уже ловила губами ее ускользающие губы и никак не могла понять, почему она делает это.
- Вот так, Верочка, - сказала Наташа, снова присаживаясь рядом. - И вот что я тебе скажу, сладенькая ты моя: всю жизнь ты будешь помнить это мое "люблю". А почему - я и сама не знаю. Так получилось.
- Сама не знаешь? - чуть слышно спросила Верка. Она уже боялась Наташу. - Я так и поверила... Это у вас прием такой...
- А что же тебе Оксана ночью его не подарила? А? . . Нет, Вера, это не прием. Это у нас с тобой получилось. У меня ни с кем такого не получалось. А с тобой получилось. Вот что обидно. Ведь тебе и не нужно этого. Уедешь в свою Прагу, родишь там Вацлаву пару чехонят. А меня Женя через месяц забудет, как зовут, и потому только, что я не смогла ей сказать этого "люблю... ". Вот так, нежная моя, - и Наташа провела сгибом указательного пальца по щеке Верки. Та закрыла глаза и тоненько простонала. Тогда Наташа еще и еще раз провела - Верка вытянулась, ее груди затвердели
13.
Утром все сошлись в белокаменной лоджии. За круглым черным столом в плетеных креслах сидели Верка, Наташа и Женя. Оксана, отправив с вечера горничную, сама заваривала кофе. Лоджия выходила на море, солнце уже напекло угол с бордовым диваном. Внизу, на песке лежал яркокрасный надувной матрас - Оксана с утра качалась на нем на волнах. Азов колыхался в полусотне метров.
- Иди посмотри, Наташ, что она там копается, - попросила Женя.
Наташа спустилась на первый этаж. Оксана стояла у плиты, помешивая в блестящей кастрюльке.
- Что, никак? - Наташа подошла, обняла Оксану за талию и поцеловала в щеку.
- Никак. Женя прислала?
- Ага.
- Выспалась?
- Я? Выспалась. А ты?
- И я.
- Засосик у тебя.
- Где?
- На шее, где он еще может быть.
- Ну, Женька!
- Давай я тебе для симметрии слева влеплю.
- Может быть, я тебе?
- Нет, Оксана. Теперь ты будешь девочкой и станешь слушаться взрослую тетю.
- Тебя?
- Меня.
И Наташа сзади завела руки под груди Оксаны, целуя ее в шею у плеча.
- Ты с ума сошла! Я так не привыкла!
- Привыкай. Как у вас с Женей груди похожи. Вот только у тебя сосок более плоский.
- Все. Закипает. Пошли.
Верка встретила Наташу ревнивым взглядом. У них с Женей все еще гулял холодок в отношениях.
- Ну что, Вера? Ты не забыла? Сегодня Вацлав приезжает, - сказала Оксана, разливая кофе. - Что думаешь делать?
- Не знаю, - сказала Верка. - Пусть Наташа решает.
- При чем тут Наташа? Это твой муж.
- Если Наташа меня не выгонит, я с ней останусь.
- Наташа никому конкретно не принадлежит, ясно? Она свободна делать все, что хочет. Захочет спать с тобой - будет спать с тобой. Если ты захочешь.
- Я захочу.
- Вера, - терпеливо продолжала Оксана, - у нас открытые отношения. Мы друг друга любим, но у нас нет самого понятия ревность, понимаешь? Его нет. И если Наташа захочет сейчас, сию секунду обнять Женю и опуститься перед ней на колени - она опустится и сделает Женю счастливой. Ты понимаешь?
- Я понимаю, - сказала Верка, и губы ее искривились. Она всхлипнула.
- Такая дылда и ревешь! - резко сказала Наташа. - Вот отдам тебя мужику, он тебя отъебет пару раз - сразу развеселишься.
- Не отдавай, - Вера встала на колени у кресла Наташи и погладила ее руку.
Все рассмеялись.
- Ладно, - сказала Женя. - Пусть она покажет ему записку и гонит на все четыре стороны. А ты, Наташа, поживи с ней сколько захочется. Ей. И у нас с Оксаной медовый месяц.
Оксана вспыхнула, рука ее задрожала и она пролила кофе на стол.
- Как я ее люблю, - сказала Женя, встала, подошла к ней сзади, завела руки под груди и прикусила мочку. Оксана повернула к ней лицо и они жадно, проминая губы, поцеловались.
- А кофе? - задыхаясь, спросила Оксана, гуляя рукой сзади, в полах махрового жениного халата.
- Идем в спальню, - шепнула Женя.
Они ушли.
- Поняла? - спросила Наташа. - Вот так налетит в самый неподходящий момент, и кофе не успеешь попить.
- Они так красиво ушли! - Верка разулыбалась.
- А ты что улыбаешься, Отелло? Что с Вацлавом будем делать?
- Даже лица не помню.
- А мое?
- А твое... а твое... а твое... - повторяла Верка, целуя Наташу в щеки, в лоб, в губы.
- И уже ни капельки не стыдно? - спросила Наташа. - Уже и ручками шарим... ну? Вера, я еще не созрела! садись!
Верка послушно села к себе, поглядывая горячими глазами, ловя каждое наташино движение.
- Хлебну я с тобой, - сказала Наташа строго, но встретив преданный Веркин взгляд, проникающий в душу, не выдержала. - Пошли, дурында. И зачем тогда было кофе варить? . . Ну вот, дождалась, что меня дети на руках несут совокупляться.
14.
- Жень, зажги свет. Зачем ты его погасила?
- Я не гасила.
- Вот это дела. Что же мы будем - целый вечер без света сидеть?
- У тебя хоть свечи есть?
- Кто их теперь найдет.
- Ну, а спички, фонарик? Хоть что-то светящееся?
- Ничего. Не помню. Не помню, чтобы свет гас.
- Что ж, давай жить без света.
- Давай!
- А что так игриво?
- Эй! Наташка! Верка!
- Валяются без света. Потому у них и тихо.
- Наталья! . . Ты слышишь?
- Что?
- Вы заметили, что свет погас?
- Свет?
- Свет. Вы что, в постели?
- Ну... примерно.
- Как это?
- В лоджии, на диване.
- Валетом? . . Что молчишь?
- Идите сюда. И вам места хватит.
- Это Вера, что ли? . . Это Вера приглашает? Кого она приглашает?
- Тебя.
- А Женю?
- И Женю.
- А зачем?
- Много будешь знать...
- Какая смелая... Сейчас я посмотрю, какая ты смелая!
- О-ой! Не надо! Я еще маленькая!
- Женя, держи ее за руки! . . А, ты сопротивляться? . . Это у нас что здесь? Колено? Так, заводим колено сюда... где второе? разводим его сюда... Это что за мягкости тут такие? это что же здесь за уголок такой... и стойкий солдатик в уголке... а мы его язычком... да какой же здесь вкусный медок в этой долинке... а где-то здесь, я знаю, должна быть сладенькая одна дырочка... такая влажненькая и глубоконькая... а какие тут губки нежные живут, чем глубже, тем нежней... умолкаю, Верка, о! как она заворочалась! давай-ка я пальчиками сначала сделаю визит... Женя, ты что молчишь?
- Это у нас был длительный поцелуй.
- Ты ее или она тебя?
- Она.
- За хорошее поведение я ее попку расцелую.
- Ой, тетя Оксана, так не надо! Я стесняюсь.
- А так?
- О-ой, там у меня пизда.
- Что за школа! Твоя, Наталья! . . А ты где?
- Ой, тетя Оксана, я же вам забыла сказать, что у меня тут двое губ... как пчелы летают и жалят, и в ухо, и соски теребят... нет, я наверно сдохну от счастья! о, неужели впереди еще целая жизнь таких удовольствий!
