От редакции: текст попал в редакцию в предельно растрепанном виде, поэтому сохранена вся сырая его структура.
1.
Столичный семиклассник приехал в Бердянск на каникулы. Женя встретила его на вокзале. Она помнила его годовалым, приготовилась сюсюкать, а он, плечистый, в бледноголубых рваных джинсах и черной футболке с Оззи Осборном был ее роста, стоял лениво и насмешливо улыбался.
В однокомнатной квартире Жени готова была раскладушка. Жаркий вечер плавно переходил в душную ночь. Женя стояла под душем - сегодня ночка отменяется. Она запустила пальцы в курчавую долинку и слегка потерлась там: нет, сегодня выходной, не стоит и начинать. Она все же потрогала свои груди - они уходили как два ледника с темнокоричневыми ягодками. Не сдержалась, завернула сосок между указательным и средним и кратко ойкнула. Снова пустила руку вниз, покрыла средним пальцем нежноразвальную щель и - нырнула туда. Скоро к среднему присоединился указательный, потом большой боком стал трогать и трогать вздувшийся петушок в верхнем нежном углу. Другая рука, левая, с мыльным указательным залезла сзади в тугую дырку - неохватное получилось объятье. Ягодицы скрипели, внутренние гладкие бедра вжимались друг в друга так яростно, как будто готовили сметанный фонтан внутри, там, где сладко саднило и крутилось вверх тормашками, - мальчик позвал к телефону.
Прекратила, фонтан опадал медленно, толчками и пока вытиралась везде с нажимом, то снова не сдержалась, войдя в капризно морщенную наподобие множественных губ глубину гладким черенком зубной щетки. Было мало, хотя и двигала ее веретенообразно. Мало, мало! Она вышла в халате, тряся рассыпанными витыми волосами и собирая их в две ладони.
- Иди, ополоснись, - сказала мальчику. - Душно сегодня.
Мальчик шумел, фыркал, орал ломающимся баском металл и появился, когда Женя лежала голая, как обычно, с пультом в руке, высунутым наподобие пулемета по всем программам из наброшенной простыни. Мальчик в плавках. Плавки с горбом и ниже побиваемые ногами яички. Лег. Широко зевнул.
- Ой, - сказал он. - Скрипит.
- Ничего. Молодой, - сказала Женя. В телевизоре мелькнул кабельный хуй, вонзаемый сзади через разверстую женскую задницу. Хуй мелькнул, но молча существовал в заседании кабинета министров, наводнении на Аляске и опять рекламная сцена поцелуя - его рука лезет и мнет ее загорелую грудку. Женя снова попала в кабель, и снова хуй теперь уже взвивался в кулаке хозяина и полузакрытыми глазами, нижней выпяченной губой китаянка ждала фонтана - Женя давила кнопку, та не поддавалась. Хуй рычал все громче, хрипел, она подстанывала - мальчик открыл от изумленья рот, сущее дитя. Одновременно с первым выбросом струи, когда она уже летела на ее лоб, кнопка сработала - красная. Стало темным-темно и тихо-тихо. Что-то надо было сказать.
- Безобразие, - сказала Женя, держа указательный двумя фалангами во влагалище. - Совсем стыд потеряли.
- Ничего так у вас в Мариуполе! Круто! - восхищенно заявил мальчик.
- Что, у вас в Москве такого нет? - спросила Женя, поднося влажный палец к губам.
- Не, у нас порнуха на видиках.
- Ты что, смотришь?
- Ага.
- Зачем? - удивилась Женя. Ведь ребенок же, что понимает?
- Зачем? - переспросил он. - Мастурбирую.
- Что-о? - поразилась она откровению.
- Ну, это... Когда стоит и стоит, потом же его ломит. А я сдрочу и хорошо. Правда, если не выключишь, то тут же снова. Один раз такая попалась с этими, ну, две тетки целуются, что я восемь раз сдрочил. Уж голова кружится, меня шатает, а я дрочу! Смех один.
- Но это же вредно для здоровья! - искренне взволновалась Женя. - Это как наркомания!
- Да нам говорили в школе на уроке семьи. Ну а чего я, если вижу? Иногда ночью во сне как встанет! Что делать? Иду в ванную и над раковиной дрочу, дрочу и все никак! Он уже красный и ни в какую! Да, ночью трудно кончить.
Настала очередь Жени открыть рот и выкатить глаза. Вот так малыш! Вот так воспитание двоюродной сестры Оли!
- А мама знает о твоих... трудностях?
- Ну так она же мне еще в прошлом году, когда показывали по телеку там тетка в рот брала, правда со спины, так я чуть сознание не потерял и начал в штаны дрочить. Она испугалась, говорит, ты лучше возьми порнуху и когда один, сделай это, а то мне плохо. Переживает, как и вы. Говорит, вредно.
- Ну... - не нашлась, что сказать Женя. - Давай, спи. Порнухи у меня нет, видика нет. Отдохнешь.
- Да, отдохнешь, - пробурчал мальчик. - Как же... А вы что, уезжаете куда-нибудь?
- Я тут при чем?
- Ничего себе - при чем. У вас такие муцы-пуцы, что я уж не смотрю, а то не дай бог.
- Я твоя тетя! Я сестра твоей мамы, ты понимаешь? Как ты можешь даже думать об этом? Это страшный грех!
- Так я же и говорю, что стараюсь не смотреть. Что, лучше было бы, если бы я втихую пошел в ванную и сдрочил на вас?
- Ты действительно можешь именно на меня? - почему-то поразилась Женя. - Ты ведь не видел меня, ну, как на видике?
- Так у вас же ноги такие гладкие и загорелые! А платье как обтягивает сзади? Даже трусы вдавленные. Я уж молчу про вырез. Вы мне кофе наливали, я как глянул, а там такие вот белые-белые, прижатые друг к дружке! Да у меня, если хотите, сейчас в ванне он так на вас стоял! А я сдержался, петь начал.
- Все! Спи! - приказала Женя, нащупала в тумбе ночную рубашку и села, чтобы ее надеть.
Мальчик приподнялся на локте, тоненько скрипнув раскладушкой.
- Чего? - шепотом спросил он.
- Того! - сказала Женя. - Рубашку надеваю от твоих бесстыдных разговоров.
- Так вы были... голая?! - истекающим, последним шелестом спросил мальчик.
- Я всегда голая сплю, что тут такого? На юге все голые спят.
Мальчик упал головой на подушку и тут же, без остановки, раскладушка затряслась, завизжала.
- Эй ты... ты что?! - вскричала Женя. - Я тебя завтра же утром, нет, сегодня ночью обратно отправлю, если не прекратишь!
Он тут же затих. Значит, управляемый. Немного отлегло.
- Ты думай лучше о том, как завтра на пляж пойдешь. Можешь плавать?
- Думай... Разве я могу думать, когда он стоит не согнуть? Он же болеть будет потом, я-то знаю. Все яйцы как каменные сделаются.
- Ну... - Женя растерялась. - Ну, тогда иди в ванную, что ли.
Мальчик молча вскочил и звонко пошлепал по линолеуму. Двери он не закрыл и через прихожую доносился его прерывистый задыхающийся горловой звук. Наконец, он громко страстно закричал так, что Женя почти вонзила весь навильник ногтей через рубашку. Достал он и ее.
Он вернулся и молча лег. Спустя минуту-две рывком перевернулся.
- Что ты? - спросила Женя шепотом.
- Снова... - пробурчал он.
- Не может быть, - решительно сказала Женя. - Так не бывает. Значит, ты там не сделал.
- Ничего себе не сделал! Такой фонтан прямо на кафель! Еле собрал в ладошку.
- Ладно врать-то. Расхвастался.
Мальчик вместо ответа вскочил и снова побежал в ванную. Женя в очередной раз раскрыла рот. Нет, этого не может быть!
Она встала и пошла убеждаться. Света в ванной не было, как она поняла - для лучшей фантазии. Она включила и замерла с привычно раскрытым ртом: мальчик управлялся со своим хуем (иначе она не могла назвать это беззаконие) двумя руками! Он гнал его сантиметров по двадцать туда и обратно! Сколько же там его?!
- Господи, - сказала Женя. - Это что ж у тебя за хуй-то такой вырос? Откуда?
- О-о! - простонал мальчик, щуря на нее зеленые глаза и убыстряя свой гон до машинного, паровозошатунного.
- Стой! - закричала Женя. - Не могу я больше! Дай сюда!
Мальчик сбросил руки сзади бедер, выслав хуй в зенит почти к своей груди, так что Жене пришлось нагнуться только кивком, чтобы прижать губами темномалиновую головку - и только она всосалась, как мощная едкоклейкая струя хлюпнула в ее рту. Она от неожиданности сглотнула. И следующую порцию. И еще. А хуй продолжал дыбиться, ни единая долька его не сжалась, не пожухла.
- Что? - прошептала Женя. - Разве такое бывает?!
- Дайте мне, а? - умоляюще прошептал мальчик. - Один только разик! Я только туда и там останусь, где скажете! И никогда больше, честное слово!
- Если бы даже я тебе дала, то как? Сколько он у тебя?
- Ну... тридцать два...
- Не ври! Сколько?
- Тридцать пшесть...
- О боже! Как у жеребца! Тебе кобылу надо ебать, а не тетю! - все, Женя решилась. - Да! Кобылу!
Держа его за хуй правой рукой и сзади, она повела мальчика в комнату. Здесь она огляделась, намечая мизансцены. Рубашку снимать она не стала, а лишь задрала ее на живот и пропустила хуй между ног. Заведя назад руки, она поместила оба кулака на остатке.
- Ты соображаешь, где будет твой хуй, если я на него сяду?
- Дайте мне разик! Тетя Женя, всего разик! . . Хоть посмотреть!
- Куда посмотреть?
- Раздвинуть и посмотреть!
- Смотри, смотри. Это сколько угодно.
Она легла на тахту и раскинула ноги, согнутые в коленях. Мальчик двумя пальцами отодвинул перламутрово алые складки к кустарнику и затих, низко склонившись.
- Что, глубоко видно?
- Как красиво! . . - прошептал мальчик.
- Ты думаешь, я деревянная? - задыхаясь, вскричала Женя. - Вонзи! Будь что будет!
Мальчик испуганно оглядел ее мелко дрожащие бедра, извивающийся от нетерпения живот, жадно, бесстыдно высунутый наружу лобок с кровавокрасной извилистой бороздой. Он начал вводить...
2.
Наутро они проснулись вместе. Долго смотрели друг на друга в упор.
- Снова? - прошептала она, даже не глядя вниз. Там членистосуставно как пресмыкающееся собирался хуй, она его прозревала. Не глядя вниз она угадывала его ползущее по простыне уебище латинской S спрямлением в J, затем в L и, наконец, в I, коснувшееся ее ноги выше коленки. - Ты что с теткой сделал, а?
- Выеб, - радостно сознался мальчик.
- Если б у тетки была пизда чуть помельче, а? Ну, иди-ка ты ко мне, мой сладенький!
Она доставала его, как будто перетягиваемый канат и тут же запихивала, скрежеща зубами, в промежность. Нет, с утра было не вместить!
