- Василий Иванович, Василий Иванович! - с радостными криками влетели в кабинет директора офисные сотрудницы. - Наша "Юлия" выходит на международный уровень! Представляете, Василий Иванович!
С сияющими улыбками, весело блистая глазами, они отдали ему только что подписанный контракт.
Василий Иванович Кондратюк - симпатичный, темноволосый 25-летний парень, взглядом красивых темно-карих глаз внимательно осмотрел документ и, действительно увидев в конце его заветную подпись, тоже вспыхнул улыбкой.
- Что-ж, дорогие мои девочки, - проговорил он свойственным глуховатым голосом. - Верно, нас ждет феноменальный успех!
- Не нас, а вас, Василий Иванович, - улыбнулась пухлая Валентина Салова. - Это был целиком ваш проект!
- Да, Валентина Григорьевна права, - подтвердила томноокая Светлана Ветлицкая. - Это ваш успех!
Расслабленно откинувшись в кресле, Василий с улыбкой оглядел своих столь учтивых секретарш.
Старшей из них, являлась Валентина Сбитнева, коей уже шел под пятый десяток лет, имелся любимый муж и несовершеннолетний сын Миша. Она обладала крупным приятным лицом с веселыми зелеными глазами, выпуклыми красноватыми щеками, небольшим округленным носиком и сочными темно-вишневыми губами. С кокетливой мальчишеской прической кудрявых темно-рыжих волос, она сегодня выглядела весьма эффектно в темном широкоплечем деловом костюме, просторной белой блузе и темно-серой "карандашной" юбке тянущейся до колен. Ниже, её сочные соблазнительные икры покрывала темная сетка прозрачных колготок, а стопы блестящие темные туфли с белыми бабочками.
Второю была рослая тридцатилетняя брюнетка Светлана Ветлицкая. Она так же имела не менее симпатичное, но бледное овальное личико, большие умные темно-карие глаза, круглый нос и полные алые губки. Её шикарные черные волосы красиво изливались на печи и спину, покрытую светло-кремовым пиджаком (застегнутым всего на две пуговицы, и тоже с накладными плечами) , да просторной белой рубашкой. Длинные ноги же были сокрыты стильными темными брюками, подчеркнутыми черными туфельками на высоком каблуке.
Обе были весьма хороши, обе источали из себя приятный аромат карамельных духов, и обе по-своему нравились Кондратюку. Валентину он ценил за прекрасную работу по вопросам финансов, прилежное исполнение самых важных проектов и безупречную пунктуальность. Он знал, что этой старой "офисной львице" можно доверить самые сложные задания, не сомневаясь, что они будут выполнены в срок. Поэтому не гласно считал её своей "правой рукой" и не редко ласково называл тетей Валей. Светку же он ценил за постоянно отличный кофе, грамотный сетевой маркетинг и... томный глубокий голос, который ему было всегда приятно слушать в деловых переговорах по селектору.
- Да нет уж, девочки! - после некоторых раздумий, ласково возразил им Василий Кондратюк. - Прошу вас, не льстите мне! Победа "Юлии" это победа всех нас! Это наша общая победа!
Всё так же довольно улыбаясь, он, поднялся со своего офисного трона, обогнул рабочий стол (на коем стоял плоский монитор от компьютера и кипы всяких бумаг) и подошел к женщинам.
- Ну, мы вас все равно поздравляем, - пожимая ему руку, пропела красивым голосом Светка Ветлицкая. - Ведь это была ваша идея... А мы просто выполняли свою работу...
- Точно, мы всего лишь ваши сотрудницы, - проговорила не менее ласковым тембром и Валентина Сбитнева, в свою очередь, беря его рабочую конечность. - Ваши верные девочки...
- Спасибо... - уже не без смущенья поблагодарил он женщин, и вдруг неожиданно ощутил в своем теле растекающуюся негу необычайного удовольствия.
Хорошая весть, пронизанный лучами солнца родной светлый офис, да сияющие лица двух симпатичных секретарш, невольно взбудоражили в нем всю его молодую кровь.
"А что если... - подумал он. - Если по случаю такого успеха фирмы, я трахну своих милых работниц?! Трахну здесь и сейчас?! А?!"
И, от одной только сей мысли, Василий Кондратюк сразу же неимоверно возбудился! Его вдруг взбудоражило всё: этот ласковый изумрудный блеск глаз Валентины Григорьевны, её искрящий огонь кудрявых волос, играющие светлые блики в её наливных вишневых устах: Даже волнистый ворот её блузы (охватывающий толстую шею женщины с несколькими заметными канавами складок и небольшим вторым подбородком!) сейчас волновал его всей патокой томления!
Но его также притягивала желанием и молочноликая Светка - её льющиеся темные волосы, цветущие маковки губ и: плавный кругляшек носа!
Ещё чувствуя в руке их теплоту дружественных пожатий, Кондратюк так же продолжал мысленно вслушиваться в их обоюдно приятные голоса, почти в унисон поздравившие его с первым важным успехом в карьере!
Уже через минуту, предчувствуя несущийся шторм возбуждения, он, дабы не упустить своих "девочек", быстро подошел к двери кабинета и запер её на замок!
- Что вы делаете, Василий Иванович?! - изумилась Валентина Сбитнева, переглянувшись с не менее озадаченной Светланой. - Зачем вы заперли дверь?!
Кондратюк, видя их в лучах яркого солнечного света (щедро изливающегося с улицы сквозь большое окно) просто замер на месте - они вдруг показались ему королевами, истинными богинями красоты, которые были созданы для нежности и любви! Богинями, коих он, презренный раб "дефективного мужского пола" заставлял нещадно работать и носить на себе асексуальную мужицкую одежду!
- Девочки... - едва не задыхаясь от волнения, промолвил он, смотря на них уже самым настоящим диким взглядом. - Вы сегодня обе просто обворожительны! Вы... вы божественны! Вы прелестные создания священной любви, и... я хочу вам сегодня сполна дать её! Не бойтесь, ведь сегодня наш день, наш праздник, наше пиршество любви!
И, с этими дивными словами, он упал перед дамами на колени... принявшись расцеловывать их хорошенькие темные туфельки!
- О, я презренный раб любви, я ваш презренный раб... - тяжело дыша, зашептал Василий, лобзая то туфельку Вали, то Светки.
Женщины же, ошеломленно смотря то на него, то на друг друга, тоже не на шутку разволновались, даже не зная что и думать!
Через минуту, сполна нацеловавшись с их обувью, он поднялся на ноги, и благодарственно положил ладони на их "крупные" плечи. Затем, смотря в зеленые глаза зрелой шатенки (с более густыми и лучше подкрашенными ресницами, чем у молодой коллеги!) любовно обнял её упитанное тело и горячо прошептал:
- Я люблю тебя, тётя Валя...
И, мягко прихватив пальцами затылок сотрудницы (годящейся ему в матери!) , приблизил свои "девчачьи" губы и... слился с её устами в поцелуе!
Ласково орудуя языком, он целовал её столь нежно и мягко, что она сразу "растаяла" от сего поцелуя - поцелуя, от коего их обеих мгновенно накрыла волна могущественного наслаждения!
Он целовал Валентину Григорьевну всей молодой страстью, но с изысканным изяществом, жадно облизывая её крупные зубы, волнистые десна, сладостный язычок. Целовал, всасывая её обильно текущие слюнки словно нектар олимпийских богов. И от этого поцелуя, у неё кружилась голова, горячий рот впрыскивал в её кровь огонь страсти, а пышные чресла стали инстинктивно вздрагивать в рефлексе пробудившегося сексуального желания!
Утопая в этом затяжном поцелуе, Валя обняла спину разгоряченного Василия своими крупными руками и даже невольно смяла белую плоть его рубашки!
Светка Ветлицкая же, широко вылупившись на это чмоканье взрослой напарницы с молодым начальником, впала в настоящее пике изумления, невольно раскрыв свой очаровательный ротик!
И, вскоре, Кондратюк, будто вспомнив о ней, с трудом оторвавшись от губ раскрасневшейся женщины (ещё ласково лизнув ей носик!) , повернулся к брюнетке.
- Я люблю и тебя, Света, - произнес он, тут же притянув к себе девушку.
Запустив бледные руки в её роскошную черную гриву, он коснулся и её алых губ, невольно поджав лицом "пятачок" её носа.
Теперь всасывая новые слюнки, он наслаждался её ртом - девушка, как и коллега быстро онемев от его искусного поцелуя, стала стремительно наполняться грогом разжигаемой страсти.
Наслаждаясь более отзывчивым языком Светки, Василий нежно впился влажными губами и в "фарфор" её гладкой шеи.
- Ах... - тут же сладко ахнула грудным голосом Ветлицкая, и, от новой волны возбуждения даже закатила глаза.
Василий же, немного "покусав" её трепещущую плоть, вновь переметнулся к ранее оставленной "тёте" Вале (коя с полупьяным взором тупо взирала на них, приподнимая дыханием свою массивную грудь) но, извинительным жестом проведя ладонью по её красной щеке: тут же вернулся к брюнетке.
Пристально смотря Ветлицкой в темные воды глаз (покрывшихся после поцелуя легкой поволокой дурмана) , он ловко расстегнул пуговицы её пиджака и быстро скинул его прямо на пол - девушка осталась перед ним лишь в высоко-каблучных черных туфельках, и в белоснежной рубашке, подернутой невысокими холмами груди!
