Мышонок
В то, фатально богатое на события лето, в первой столице было очень жарко. Начались долгожданные летние каникулы и непривычно тянулись долгие июльские дни, к тому же первого числа Юльке исполнилось уже девять лет. Этот день стал для нее просто незабываемым. Её любящий отчим, которого она считала настоящим отцом, Олег Анатольевич, подарил ей, действительно, фантастический праздник. Было много гостей, родственников, цветов и подарков. Перехватив в разгар вечеринки, на другом конце стола, его похотливо властный взгляд, приглашавший её в детскую комнату, она словно в гипнотическом сне, незаметно ушла туда, где и была вознаграждена сполна. Как только за ней закрылась дверь, он, подхватив ее на руки, красиво закружил её в вихре и круговороте особого танца, а когда опустил на землю, крепко, и как-то странно сильно прижал к себе.
- Моя любимая девочка. Это золотое колечко тебе, в знак нашей любви: - с этими словами он протянул ей очень маленькую бархатную коробочку, открыв которую, именинница увидела самый дорогой подарок во всей ее жизни. Это было ювелирное чудо, в виде сплетенного вверху ажурного сердечка со вставленными по контуру ограненными камнями. Оно сверкало всеми цветами радуги, переливаясь от малейшего прикосновения. Еще не понимая до конца сути своих ощущений, она уже интуитивно чувствовала, к чему он ведет, и с готовностью приняла его предложение войти в мир интимных вещей, касаемых только их обоих. И то, что ранее уже не один раз предшествовало этому моменту, теперь реально заставило их обоих почувствовать себя соучастниками запретного и секретного таинства.
Именно после этого события, перевернувшего все ее девичье мироощущение, она и влюбилась в него, как говорят, просто "по уши" , целиком погрузившись в лабиринты этих любовных переживаний, и с некоторых пор живя только этим. По большому счету, именно этот человек, спас их троих: ее и непутевую мать, вечную базарную торгашку со старшим братцем разгильдяем от беспросветной нищеты, унижений и страха. До этого они почти восемь лет жили с придурошным инвалидом и алкашом, вроде бы ее родным отцом, который не просыхал месяцами, постоянно унижая их и постоянно что-то требуя - то денег, то порядка, то жратвы. По вечерам, устроив очередной дебош, тот, избив всех троих, забывался в пьяном угаре на целые сутки. Так и пролетели эти годы: в безысходной тоске и в вечной гонке на выживание. Но в конце июля две тысячи первого года все изменилось. Мать рассказывала, что познакомилась она с ним на дне рождении ее подруги, тёти Наташи Задулы, которая была им соседкой по площадке и иногда помогала кормежкой и сочувственным взглядом:
Теперь та жизнь была далеко, да и они сами, теперь жили новой семьей уже далеко, в Харькове, неровне тому шахтерскому захолустью, из которого их просто вытащил и увез благородный мамкин ухажер. У Юлии, для нового папки даже и отчество уже было готово - Олеговна, да и сам новый супруг её матери ей очень понравился, с первого же дня. Она часто вспоминала тот день, когда впервые увидела его - высокого, стройного блондина, нет, не в черном ботинке, хотя он и так всегда ходил в блестящей обуви, а в узких слегка затемненных очках, сквозь которые проглядывался умный, острый и какой-то трепетный взгляд, которым он всегда смотрел лишь только на нее:
В ту первую встречу ей было неполных восемь лет. В сентябре она с нетерпением готовилась идти в свой новый второй класс, и это было для нее спасительной соломинкой, чтобы забыть все кошмары прошлой жизни, от которых ее избавил почти настоящий сказочный принц - спасший именно ее и ставший для нее на всю оставшуюся жизнь - Папочкой. С первых же минут знакомства у них сложились очень теплые и доверительные отношения: поначалу он ей казался воплощением сказочного рыцаря, затем, через пару лет, благородным принцем, и вот теперь самым главным для любой взрослеющей девушки - её героем любовником: И на каждом этапе этих перевоплощений у них двоих были свои маленькие истории, семейные и личные тайны:
Его давний холостяцкий секрет.
Это событие произошло для него, задолго до встречи с Юлечкой, в один из мартовских дней, далекого девяносто седьмого и было таким, особенным и незабываемым, в итоге навсегда изменив отношение взрослого мужчины, к доселе неведомому ему миру прелестных девчушек школьниц. Честно признаться, Анатольевич даже и представить себе не мог, в каком неведомом кроме них самих, и ярко эротичном, живут они мире. Дело в том, что он уже довольно долго поддерживал близкие отношения со своей случайной знакомой, Ларисой Корольковой, которая жила в его микрорайоне.
Как и многие современные женщины, она ни разу не была замужем, была всегда "голодной на мужские ласки" , и по первому звонку, с нетерпением ожидая его дома, охотно снимая перед ним, обычно на кухне или в спальне, свои кружевные трусики. И каждый раз, она все так же, как и в первый раз, страстно и без устали двигалась ему навстречу, принимая новые позы, которые он ей предлагал и, получая видимо от этого, какое-то свое, упоительно-жадное наслаждение. Если бы всю сперму, которая перекочевала за это время из его располневших от воздержания яиц в её ненасытное влагалище, можно было собрать в какую-нибудь ёмкость, то набралось бы не меньше граненого стакана. Естественно, что в его долгое отсутствие, не чуралась она и других партнёров - ведь аппетиты у неё и впрямь были очень завидные.
Разумеется, Лори жила не одна, у нее подрастала дочь по имени Алёна. Когда Анатольевич впервые засунул свой член в письку её матери, ей было всего лишь двенадцать лет. И как потом выяснилось, она всегда знала обо всех тайных романах матери, прекрасно видя и слыша все то, что та вытворяла у себя по ночам в спальне и в других укромных местах квартиры, давненько уже потирая втихомолку, в соседней комнате, свой клитор. Ведь именно в этом возрасте, когда с нее даже не успели еще слететь девичьи банты-бабочки, она без малейшего сожаления и, не раздумывая, уже впустила к себе в кровать сопливого Генку одноклассника, довольно быстро и незатейливо распрощавшись со своей целомудренностью и незаметно для всех став взрослой.
В тот год Международный женский день выпал как раз на выходные. Купив букет тюльпанов, бутылочку молдавского сухого вина и конфеты, герой любовник решил без предупреждения, зайти к своей безотказной королеве, надеясь по такому знаменательному поводу полакомиться её щедрой писькой. Но её не оказалось дома. Как объяснила, оставшаяся одна, на хозяйстве, Алёнка, та ушла ночевать к кому-то из подруг. Впоследствии выяснилось, что у этой подруги в это же время сидели за праздничным столом еще двое друзей, мужского пола. Но тогда этот вопиющий факт был второстепенным. Самое главное было совсем в другом: впервые у порога квартиры его почему-то встретила почти всегда отсутствовшая дома, ее копия, дочь.
- А зачем вам моя мама, дядя Олег? - открывая двери, игриво спросила у него повзрослевшая Алёнушка, которой буквально пару месяцев назад уже исполнилось четырнадцать лет, и помнится, он даже был приглашен на её день рождения.
- Да, ну как тебе сказать... . - замялся он, удивившись этому факту. - Ну, соскучился! Пришёл вот поздравить и поболтать!
- А со мной не хотите поболтать, ну и поздравить? - спросила она, пропуская его в квартиру.
- Ну почему же? С удовольствием, на, держи! Я вам тут гостинцев принес - ответил он, снимая обувь и проходя на кухню, воздух которой как всегда был насыщен ароматами кухни. А за окном переливался разноголосыми шумами, доносящимися из кустов сирени, в которых, то и дело раздавался, чей то звонкий, приглушенный смех. Каждый раз, приходя к своей любовнице, он переносился в тот незабываемый первый вечер на этой кухне, когда в спустившихся летних сумерках, после выпитой бутылки шампанского, хозяйка этого дома влезла к нему на колени, и не раздумывая, тут же опустилась на его жеребца, вздрогнув и засияв от счастья. - Так о чём, будем болтать? Об уроках что ли? - ухмыльнулся он, отвлекаясь от далеких приятных воспоминаний. - Ведь я уже давно прошел ваши университеты! - продолжил он, усаживаясь на мягкий диванчик кухонного уголка, купленного лично им, в награду за Ларочкино умение.
- А я свои только прохожу: - в тон ему, встав на цыпочки и повернувшись к нему попкой, интригующе пропела Алёнка, доставая из кухонного шкафа фужеры. - К тому же, чтобы быть интересным школьницам, не обязательно обсуждать с ними уроки! - и поставив их на стол, она, загадочно улыбнувшись, неожиданно придвинулась к нему вместе со стулом, забрасывая при этом ногу на ногу. Да так лихо, что нежданному гостю вдруг стали видны её белые трусики под залихватски короткой джинсовой, тинейджерской юбчонкой.
- Да нет! Просто за это, говорят, и посадить могут! - прекрасно понимая к чему, она клонит, настороженно ответил любовник ее мамы.
- Верно! Но это в том случае, если об этом узнают: - томно продолжала она. - А если нет?
И потянувшись за вином, она заманчиво развела ноги в стороны, между которых ему вновь стала видна вся узенькая полосочка трусиков, туго обтягивающая её девичью письку.
- Ты что, Алён? - не на шутку испугался он. - Если твоя мама узнает, она нас обоих убьёт!
- Не бойтесь дядя Олег, не убьёт! Ей и так достаётся куда больше, чем мне - невозмутимо наполняя бокалы, прошептала она. - Вы думаете, что ей жалко будет, если я с вами... ну это? - Да ты что, совсем уже?! Ты же девочка ещё! - меняясь в лице и наблюдая за ее действиями, срывающимся голосом пробормотал он.
- А вот и не угадали! Я уже два года как не девочка! - рассмеявшись и искренне удивляясь его неосведомленности, заявила она, доставая из открытой коробки конфету и манерно надкусывая ее. - Мы с Ленькой из "8-Б" уже давно спим вместе. Просто он мне не очень, маленький, и не опытный ещё: - продолжала откровенничать она, запивая шоколадную горечь из бокала. - Так ты, значит, решила, найти себе постарше? - иронично поинтересовался гость, еще не до конца веря тому, что та уже действительно вкусила сладость запретного плода. - Ну да!
