Сгорая от стыда и удовольствия одновременно Лили наконец-то нашла выход, и осторожно спустившись со ступенек, устало присела на них. Ее глаза жмурились от все еще яркого послеобеденного солнца, горящие губы то сжимались, то растягивались в смущенной улыбке, а мысли в голове крутились и путались. Казалось, что она совершенно не замечала проходящих мимо людей, лающих собак и громыхающих повозок, везущих товары с воскресного рынка, хотя всего несколькими часами ранее она сама сидела в одной из них и весело болтала с Жаком о чем-то совсем неважном.
"Как же такое могло получиться" - стирая остатки липкой влаги со щеки и подбирая юбку, думала она. В голове вертелись десятки разных мыслей и всплывали яркими образами воспоминания последних дней - высоко поднятые ноги маркизы в кружевных чулочках, груди, колышущиеся в такт ударам, брюки Жака смешно топорщащиеся у пояса, весьма фривольные барельефы, красный бархат, и какое-то ощущение сладострастия висевшее над ней все эти дни.
Жизнь в маленькой деревушке близ Авиньона могла показаться ничем непримечательной для любого постороннего взгляда. Крестьяне занимались своими обычными делами, проезжавшие мимо торговцы останавливались в маленькой таверне по дороге в Авиньон, жизнь текла своим чередом, а Лили проводила большинство своего времени в поместье, прислуживая маркизе.
Дом, в котором она работала, был самым большим в округе и стоял чуть вдали от дороги в Авиньон. С трех сторон поместье было окружено оливковыми рощами, почти полностью скрывавшими его от постороннего взгляда, а четвертой стороной оно выходило на лавандовое поле, простиравшееся насколько хватало глаз. Там, на краешке этого поля, в зарослях высокой травы, Лили любила лежать теплыми вечерами смотря на пробегавшие по небу облака и наслаждаясь ароматами прованских трав.
Такая нежная созерцательность удивительным образом сочеталась в ней с любовью к жизни и всем земным удовольствиям, которые могут быть известны скромной деревенской девушке. Танцы до упаду на деревенских праздниках были любимым занятием Лили, но особенную трепетную слабость она питала к тем коротким минутам наедине с одним из деревенских юношей, которые обычно следовали за хорошей гулянкой.
Общественная мораль хотя и налагала довольно суровые ограничения на молодых незамужних девушек, мнение Лили на сей счет было продиктовано совсем иными соображениями. Если что-то способно доставить удовольствие, то вероятно, это должно иметь какую-то цель. А если цель и неочевидна пока, нельзя сомневаться, что она все-таки существует провидением всевышнего, в отсутствии коего сомневаться было бы действительно грешно. Неудивительно, что такая простая жизненная философия и легкий взгляд на самые серьезные вещи делали Лили весьма популярной и она не жаловалась на недостаток воздыхателей.
Около года назад она нанялась в услужение паре маркизов и с тех пор жила в их поместье. Ее хозяйка была зрелой женщиной с лукавым взглядом и элегантными манерами. Иногда Лили хотелось быть похожей на нее и она представляла себя маркизой в самых различных ситуациях. Впрочем, о большинстве этих ситуаций Лили не могла думать без румянца, а ее бурная фантазия рисовала их в огромных количествах.
Отчасти эти фантазии возбуждались супругом ее хозяйки - маркизом, высоким красавцем с роскошным усами. Ввиду своей скромности и супружеских уз Лили не осмеливалась делать маркиза объектом своих воздыханий, и относилась к нему весьма почтительно, однако, лежа теплыми вечерами в поле лаванды, она любила представлять его рядом. От таких мыслей она чувствовала, как внизу живота разливается тепло, руки невольно пробираются вниз, раздвигая в стороны складки пышной юбки, а пальчики стремительно проскальзывают между гладких складочек, вызывая поднимающуюся до самого сердца волну сладострастия. Когда этот прилив достигал своей высшей точки Лили сжимала ножки, закрывала глаза и еще долго наслаждалась его постепенно убывающей силой.
Накануне утром она была занята своими обычными делами - собирала белье в спальне хозяйки, складывала его в большие корзины и несла на пруд прачкам. Хотя белья и было много, работа не очень расстраивала Лили, она весело пробегала по узким коридорам поместья, потом по извилистым тропинкам к пруду, перекрикивалась с другими девушками, работавшими на берегу, вываливала белье в кучу и снова возвращалась в дом. Проходя в очередной раз мимо кабинета хозяина она услышала нечто, что заставило ее заинтересованно сбавить шаг и опустить корзину с бельем на пол. Дверь в кабинет маркиза была приоткрыта и из глубины кабинета доносились приглушенные звуки, отдаленно похожие на тихие всхлипывания и стоны. От возбуждения сердце Лили заколотилось с бешеной силой - несколько раз в жизни она уже слышала такие звуки в тихих уголках после деревенских праздников - она на цыпочках подошла к двери и осторожно заглянула вовнутрь.
Первое что она увидела - это кружевные трусики маркизы, свисавшие с люстры над столом хозяина. Сама маркиза пребывала в весьма пикантной позе на хозяйском столе - она лежала на спине с высоко поднятыми ножками, придерживая их руками в тонких перчатках до локтя. На ножках маркизы были изящные туфельки с подобранными в цвет кружевными чулочками. Казалось, что она только что пришла с какого-то приема и еще не успела полностью переодеться в свое обычное платье. В любом случае, все что она успела с себя снять были ее кружевные трусики. Возможно, конечно, что их снял маркиз, который теперь стоял у стола и пользовался всеми выгодами из сложившейся на нем ситуации.
Его брюки лежали вокруг щиколоток, рубашка была распущена, а руки крепко держали ножки маркизы на почтительном расстоянии друг от друга. Лили завороженно смотрела как маркиз без всякого стеснения пользует ее хозяйку, а она, не смея сопротивляться его напору, только постанывает на письменном столе.
Хотя плотские утехи и не были в новинку для Лили, картина, которая открылась ее взору заставила ее немедленно забыть все приличия и спешно зашуршать подолом широкой юбки. Не прошло и нескольких секунд как пальчики Лили скользнули между ножек в привычное гладкое местечко и принялись за знакомую им работу. Пока пара в кабинете получала свою порцию утреннего удовольствия, пальчики Лили описывали широкие круги вокруг того места, которое сейчас вдруг намокло и приятно ныло...
Звуки, раздававшиеся из кабинета подогревали возбуждение Лили и ее фантазия очень скоро стала рисовать самые разнообразные картины, большинство из которых были настолько нескромными, что Лили распалялась еще больше. Изредка она заглядывала в кабинет, но только лишь для того, чтобы еще раз взглянуть на аппетитные ягодицы маркиза, работающие в полную силу над своей прелестной супругой. С каждым таким укромным взглядом возбуждение Лили все больше росло и совсем скоро грозилось перерасти в настоящее безумство плоти.
Вдруг она услышала чьи-то шаги в конце коридора и быстро опустив юбку и подхватив свою корзину скрылась за широкой портьерой, прикрывающей окно в сад. По коридору неторопливой походкой шел Жак - один из кучеров поместья... "Что он здесь делает?" - Лили едва дышала, наблюдая за приближающимся Жаком в узкую щель между портьерами. Тем временем Жак поравнялся с дверью и уже было прошел мимо, но вдруг встрепенулся, замедлил ход и повернулся к приоткрытой двери. Секунду он стоял прислушиваясь, а потом сделал аккуратный шаг к двери, заглянул вовнутрь и почти тотчас же отпрянул.
Сомнений быть не могло - он тоже увидел пару маркизов во всей своей красе. Мгновенно вздыбившийся бугорок чуть ниже кожаного ремня не оставлял никаких сомнений в этом. Жак опустил руку стараясь расправить ставшую неожиданно неудобной и тесной одежду, и еще раз медленно подошел к приоткрытой двери. На этот раз он заглянул уже смелее и задержался на некоторое время, потом снова отошел. Бросив попытки оправить брюки одной рукой он ловко расстегнул пуговицы брюк и из них как напружиненный выскочил огромный, налитый кровью член.
Лили ахнула, зарделась и от смущения прикрыла рот рукой. Впрочем, причин для смущения была масса - там, совсем рядом, за неплотно закрытой дверью маркиза, лежащая на спине с высоко поднятыми ножками ублажала своего супруга, стремительно засаживающего между полуоткрытых губок маркизы своего монстра; кучер Жак, стоящий у приоткрытой двери и прислушивающийся к каждому звуку, доносящемуся изнутри, заглядывающий время от времени в приоткрытую дверь, и нетерпеливо водящего рукой вдоль готового к действию члена.
На мгновение Лили забыла о предававшейся страсти супружеской паре и не могла отвести глаз от могучего орудия Жака. Тем временем Жак расходился все сильнее и сильнее. Его щеки покрылись румянцем, лоб стал мокрым, губы приоткрылись в сладострастном порыве, а огромная ручища все быстрее и быстрее ходила взад и вперед, то оголяя лиловый набалдашник головки, то скрывая его в огромном кулаке.
Наконец Лили не выдержала - аккуратно, чтобы не коснуться портьер, она начала приподнимать свою юбочку кончиками пальцев. Наконец, когда пальцы подобрали подол полностью и крепко сжали его в кулачке, другая рука немедленно легла между ножек. "Если Жаку можно вот так бесстыдно, почему мне нельзя?" - жадно терзая краешек своей плоти думала Лили. Ее пальчики летали вниз и верх вокруг маленького бугорка посередине, иногда легко проскакивая по нему, отчего Лили становилось нестерпимо жарко внизу живота.
Эта маленькая вакханалия, в которой далеко не все участники могли подозревать о существовании других, продолжалась какое-то время, однако, все неумолимо двигалось к развязке. Жак, уже сам не свой, закусив губу, дрочил изо всех сил, не отрываясь глядя в кабинет маркиза. Лили, оперевшись попкой о подоконник, выпячивала лобок навстречу своим быстрым пальчикам. Недвусмысленные звуки из кабинета слились в один сладострастный стон... Вдруг Жак изогнулся, выставил член вперед и неистово орудуя рукой начал поливать спермой толстый ковер в коридоре. Лили еще раз открыла от удивления рот, да и было от чего - запасы Жака казались нескончаемыми - он продолжал и продолжал брызгать толстыми струйками, запачкав спермой ковер на метр от себя.
