- Куда только смотрит милиция! - на ходу бросила Лена своей подружке.
На тротуаре, облюбованном уличными продавцами, женщину неопределенного возраста обрабатывали сразу две гадалки.
- И без них здесь пройти трудно, да еще эти понаехали, мошенницы! - развивала свою мысль Лена.
- Тише ты! - Таня толкнула Лену в бок, но неосторожные слова достигли слуха одной из цыганок, которая тут же развернулась и перегородила девочкам дорогу.
- Это кто "мошенницы"? - смуглая до черноты женщина в упор смотрела на Лену.
- Извините, - сказала Таня, - дайте, мы пройдем.
- Постой, молодая, вежливая, дай ручку, все тебе скажу, красавица, ничего не утаю, что было и что будет скажу, - затараторила цыганка, продолжая смотреть на Лену, но уже взяв за руку ее подругу.
- Идем! - Лена потянула Таню за другую руку, но та повела себя как-то странно: глядя на гадалку, она безвольно позволяла цыганке вертеть своей ладонью, водить по ее нежной поверхности скрюченным черным пальцем и плести языком обычную в подобных случаях охмуриловку.
- Знаю, все знаю про тебя, девонька. И что друг у тебя есть, и что не девочка ты уже:
Таня стремительно краснела. Лена, враждебная ко всем проявлениям суеверности и знавшая за подружкой подобную слабость, попробовала ее выручить:
- Зря вы, у нас все равно денег нет.
- Нет - и не надо, хорошим людям и так всю правду говорим, ничего не утаиваем: За пять рублей все про себя узнаешь:
- Что узнаешь? - слабым голосом спросила Таня.
Лена от досады даже ущипнула подругу, а цыганка вдохновенно тараторила:
- Не девочка ты уже, не девочка, с пятнадцати лет не девочка. Только бросил он тебя ради другой, разлучницы твоей. А ведь любишь ты его, и другого не хочешь. А кто будет у тебя, я скажу: только ручку позолоти, позолоти, красавица!
Как в трансе Таня начала освобождаться от Лениной руки, намереваясь залезть в свою сумочку. Лена знала, что там у подруги лежит определенная сумма, после долгих уговоров выделенная родителями на покупку не слишком дорогого набора косметики. Выругавшись про себя, Лена выпалила:
- Пять рублей? Вот вам пять рублей, только отстаньте!
Нужная монетка к счастью, была в кармашке ее платья. Но избавиться от цыганки было не так просто, как от денежки.
- И тебе все скажу, не мошенница я, девонька, не вру никогда. Вот ты в людях не разбираешься, потому как девочка еще. Целочку-то твою никто еще не порвал, а КОГДА порвут, одна я тебе сказать могу:
К разговору с самого начала прислушивались две продавщицы цветов, пристроившиеся торговать прямо у края тротуара. Настал черед краснеть Лене.
- Много вы знаете! - она решительно рванула Таню за руку
- Знаю, знаю, - уже в спину подругам, - сегодня и порвут, вот так-то, красавица!
Девочки выбрались с территории импровизированного рынка и бурно начали делиться впечатлениями.
- Прямо мистика какая-то, - сказала Таня. - Ну откуда она про Витю и про пятнадцать лет знает?
- Черт их поймет, ромалов этих! - Лена чувствовала смущение, к которому примешивалась естественное сожаление от потери пяти рублей.
- Надо было послушать еще, все равно заплатили.
- Ага, и отдать остальные!
Если к Тане, не успевшей узнать свое будущее, быстро вернулось хорошее настроение, то Лена чувствовала себя скверно.
- Нет, ну какая все-таки, сука! Вот идиотка проклятая! - не успокаивалась она. - Так испортить настроение случайному человеку!
- Сама виновата, обзывать не надо было, - резонно заметила Таня.
Во дворе Таниной пятиэтажки, развалившись на скамейке, дымили сигаретами трое великовозрастных балбесов. Без тени смущения три пары глаз следили за ладными фигурками подружек, чей путь лежал мимо детской площадки.
- Две девочки с зелеными глазами идут навстречу длинными ногами: - сказал один из парней.
Лена скорчила презрительную мину, а Таня хихикнула.
- Пива хотите? - спросил другой парень.
- Отстань! - бросила Лена.
Парень наклонился к уху товарища и что-то шепнул. Все трое загоготали. С гордо поднятыми головами подружки прошли мимо, вошли в подъезд и поднялись по лестнице.
Пока грелся чайник, девочки сидели на кухне и продолжали обсуждать встречу с цыганкой.
- Вот ты не веришь, а знаешь, сколько случаев всяких, - сказала Таня.
- Знаю, можешь не говорить. Любой из этих случаев еще доказать надо, а если докажешь, то всегда найдется научное объяснение.
- И как ты объяснишь научно этот случай?
- А я и объяснять не хочу! - фыркнула Лена. - Трюк какой-то цирковой, по лицам, наверно, читать умеют. Практика у них - вон какая!
Таня загадочно улыбнулась, словно знала что-то недоступное подружке.
- Хочешь, покажу фокус?
Лена пожала плечами.
- Валяй.
- Только отнесись к нему нормально, без своего скептицизма, - предупредила Таня.
- Обещать не могу.
Таня принесла коробку цветных карандашей, ножницы и листок бумаги, вырванный из тетради. Ножницами нарезала четыре длинных полоски, каждую сложила пополам и у согнутых краев положила по карандашу. Лена с интересом следила за приготовлениями.
- Бери и скручивай полоски вокруг карандашей, - сказала Таня.
Девочки завернули карандаши в полоски, Таня расположила их на столе крестом и сказала:
- Повторяй вместе со мной: "Барабашка, барабашка, приди и ответь на мой вопрос!"
Лена засмеялась, но послушно повторила.
- Четыре раза, - сказала Таня. - А теперь задавай вопрос.
- Какой?
- Какой хочешь, только быстро!
Лена на секунду задумалась, потом быстро выпалила дурашливым голосом:
- Барабашка, скажи, цыганка не соврала, что мне сегодня целку порвут?
К удивлению Лены Таня оставалась серьезной.
- Бери за кончики полосок и разворачивай, - сказала она.
Лена аккуратно приподняла над столом первый карандаш, полоска раскрутилась, и карандаш со стуком скатился на пол.
- Следующий, - строго сказала Таня.
Второй и третий карандаши поступили аналогичным образом. Лена, не знавшая, чего ждет подруга, начала испытывать легкое нетерпение. И тут случилось непонятное: четвертый карандаш не скользнул вниз, а повис на полоске бумаги между ее половинок!
- Есть! - сказала Таня и округлила глаза, с непритворным испугом глядя на подругу.
Лена, не находя происшедшему объяснения, стала разглядывать и вертеть в пальцах нехитрый реквизит.
- А ну-ка снова, - сказала она.
Девочки повторили всю процедуру, но на это раз вопрос задала Таня. Ничего не значащий вопрос, поэтому, наверное, все четыре карандаша упали. Еще и еще раз подружки, забыв про чай, вызывали барабашку. Иногда он отзывался. Во время одного из опытов в петле из полосок повисли сразу два карандаша.
- Ничего не понимаю, - призналась Лена. - Объяснение должно быть обязательно. Надо предкам показать, может, они раскусят.
Таня была озабочена совпадением с предсказанием гадалки.
- Слушай, Лен, а ты не боишься?
- Просто дрожу от страха!
- Давай, я тебя до дома провожу:
- Ага, тогда нас обеих изнасилуют! От судьбы не уйдешь.
Таня с сомнением покачала головой.
- Ну ладно, сейчас все равно еще день. Только вечером ты посиди лучше дома, мало ли что!
Как ни храбрилась Лена, но кошки на душе скребли. Выйдя во двор, она с облегчением увидела, что он пуст. Солнце светило, деревья зеленели, слышался шум машин и прочие городские звуки, на которые никто не обращает внимания.
Пройдя половину квартала, Лена издалека заметила у входа в сквер, который пересекала множество раз, знакомую пеструю одежду цыганки. Разглядеть ее лицо было еще нельзя, но Лену успокаивало то, что цыганка держала за ручку девочку лет четырех. "Другая, - подумала Лена. - Сколько их, все-таки, понаехало:"
Шагов за десять Лена поняла свою ошибку - цыганка была той самой. Постаравшись принять независимый вид, Лена отвернула лицо в сторону.
- Куда спешишь, красавица? Я ведь не все тебе нагадала. Постой, милая, уйдешь - пожалеешь!
В голосе гадалки прозвучала такая неприкрытая угроза, что Лена зябко повела плечами.
- Ну зачем вы пристаете с глупостями, - сказала она. - Не все же верят в ваш бред.
- А ты поверишь, поверишь. Все сбудется, вот увидишь!
Лена испытывала жуткий дискомфорт, все в этой сцене выглядело ужасным. Неопрятный вид явно усталой цыганки, босые грязные ножки девочки, ее ручонки в цыпках, нетерпеливо тянущие подол цветастой маминой юбки.
- Я главного тебе не сказала: - цыганка понизила голос, приподняла вверх палец и пошевелила перед носом Лены. - Мне карты потом выдали, бросала я их на тебя.
Лена огляделась по сторонам, улица была пустынна и имела тоскливый серый вид. Таким же было и состояние Лены.
- Слушай меня, красавица, слушай: Идешь ты сейчас домой, и правильно делаешь, что домой. Только не сразу ты домой придешь. Встретится тебе сперва король крестовый, посмотрите вы друг на друга - и разойдетесь своей дорогой. Второй раз встретится тебе бубновый король, и опять пройдешь мимо. А третьим будет король червовый, и влюбишься ты без памяти, девонька. Да так влюбишься, что пока не усладишь его, а аду сгорать будешь!
Цыганка сделала многозначительную паузу, усиливая эффект своих слов сверкающим взором угольных глаз. Лена оцепенело смотрела в зрачки женщины и не могла отвести взгляда. Где-то внизу живота распространялась предательская слабость.
- Бежать тебе после этого домой надо будет, милая. Потому что еще валеты встречаться будут. И каждый третий - судьба твоя. Как в глаза посмотришь, как мне сейчас, так про себя забудешь.
Гадалка замолчала. Еще несколько долгих секунд Лена приходила в себя от услышанного.
- Я пойду? - спросила она бесцветным голосом.
- Иди, - цыганка махнула рукой, равнодушно повернулась спиной к Лене, что-то резко и быстро сказала девочке на своем тарабарском языке, и обе засеменили по тротуару: женщина - путаясь в развевающейся юбке, девочка - повисая на руке у тащившей ее матери.
С минуту Лена стояла на месте, собираясь с мыслями.
- Бред сивой кобылы! - вслух сказала она.
