Я не замечаю, как у меня в трусах стало мокро и липко от смазки. Мой член уже не в силах сохранять твердость. Находясь в состоянии полуготовности, он вздрагивает, посылая в мозг сигналы неведомого удовольствия. И вдруг все стихает. Рома нажал паузу. Я смотрю на часы - прошло только три минуты, а, кажется один час. Я не прошу о продолжении, а просто сижу без движения, уставившись в замороженный снимок из фильма. Всё стало неважным, далеким. Рома берет меня за руку и слегка встряхивает, улыбаясь всем лицом и говорит: "Хватит смотреть, давай лучше поиграем, поборемся например. " Я не успеваю отказаться, а он тянет меня за руку на ковер.
Я немного сопротивляюсь, но как-то вяло и в пол силы. Итог - я лежу на спине, а Роман, усевшись мне на грудь, снова включает фильм с первой сцены. Повернув голову набок я не обращая внимания на седока смотрю, как она достает из-под одежды его пока мягкий член, как сжимает его ладонями, как будто хочет выжать всю кровь. Я снова вижу, как член набирает силу, поднимаясь и разжимая её хватку, как наливается бутон, как подтягиваются яички. Каждая секунда записывается мне в подсознание инструкцией к моей половой жизни. Зрение стало таким узким, что я даже не вижу, что делает Рома. Скорее я почувствовал какие-то его усилия, и мои глаза расширились ещё больше. Рома приспустив шорты и трусы и достал на свет свой вставший член. Я смотрю на него снизу ничего не полнимая. Мы молчим.
Пытаюсь посмотреть ему в глаза, а взгляд фокусируется на нем, на таком близком сейчас члене. В себя я пришел, когда почувствовал на своей щеке горячее, мягкое, нежное прикосновение, даже поглаживание. Рома опустил пальцами свой член пониже и прижал его к моей левой щеке. Я дернулся, стал брыкаться, отвернул голову, став вертеться и освободился. Встав на ноги только и сказал: "Ты что дурак?" У Ромы горели глаза, взгляд смотрел дико и агрессивно. Я видел, что шорты бугрятся и это не оставляло сомнений в его желаниях. Мы смотрели друг на друга, глаза в глаза. Телевизор продолжал стонать. Боковым зрением я видел, что фильм продолжается дальше уже с новым эпизодом. Там снова была женщина, смуглая брюнетка, сидевшая на полу комнаты с завязанными глазами. Ноги она подобрала по бедра, опустив руки на колени. К ней приближался голый мужчина - негр. Чернота покрывала все его тело и даже мошонка с членом были так же черны и болтались при каждом шаге.
Рома подошел ко мне ближе и, взяв правой рукой за затылок начал тихо говорить мне, как будто кто-то мог услышать его слова. Смысл слов я понимал плохо. Последними его словами были - "... сначала будешь брать в рот у меня, а потом у взрослых... " и он отстранился от меня. Я молчал, сердце забилось под сто ударов в минуту. Он добавил, что не выпустит меня из квартиры, и я останусь у него, сколько он захочет, мол, у меня нет выхода до самого вечера. Я стоял и смотрел на него, мне было страшно, что родители не знают где я.
Я хотел попросить отпустить меня, но понимал, что это тщетно. Поэтому я не говорил ни нет, ни да, а просто смотрел на него глазами приговоренной коровы. Я был озадачен! Я не понимал, что происходит. Тогда он спросил, знаю ли я как дрочить член? Я ответил - нет. Он улыбнулся и сказал, что это просто и невероятно приятно, надо только обхватить свой член рукой и двигать вверх и вниз, а потом можно купаться в "белом море". Он снял шорты и трусы оставшись совсем голым. На фоне белой кожи пах выделялся чернотой волос как проталина на весеннем льду. Внезапно он метнулся ко мне, заломил одну руку за спину и, крутанув вверх, приказал мне свободной рукой снять свои брюки и трусы. Я отказался. Тогда он потянул руку вверх, заставив меня заскулить от боли. Через минуту я уже стоял с голой попой к нему.
Завернув за спину вторую руку, он связал запястья каким-то шнурком и вышел из-за спины. Ну, вот и все, сказал он, теперь на все мои вопросы и предложения ты будешь отвечать только "да". Я не сопротивлялся, а смотрел на болтающийся между ног член. Он был другой, не такой как у меня и как в фильме. Но он был рядом, сон оживал. Я не чувствовал отвращения. Иногда до меня доходили истории или просто слухи, что девушек насиловали, в то время как кто-то держал их руки. Но парней не насилуют. Но все же я чувствовал себя беспомощным и униженным. Я чувствовал, как будто я беспомощная девушка, у которой не осталось не сил, не возможностей остаться нетронутой.
Рома ослабив путы, помог мне перевести руки из-за спины перед собой и приказал стать на колени лицом к телевизору. Я видел, как женщина с завязанными глазами уже глотает предложенную наживку, высовывая иногда язык и слизывая капельки жидкой смазки. Рома подошел ко мне и сказал: "Это твой первый секс, ты запомнишь его на всю жизнь. "
Его член был не большой, где-то сантиметров 15, но выглядел толстым. Он стоял, помахивая им в 10 сантиметрах от моего лица. Я видел все точечки на его головке, все венки под кожицей, какие-то из них были столь рельефны, что напоминали черных змеек. Когда он сживал ствол, они набухали и раздувались. Крайняя плоть оборачивала головку со всех сторон оставляя открытой лишь идеальный кружок размером в 10 копеек с дырочкой в середине. Казалось, будто кто-то подсматривает в замочную скважину. Глаз сначала смотрел на меня, а потом начал покачиваться то вниз то вверх, приглашая придвинуться ближе, еще ближе. Я ждал грозы.
И как первые, самые крупные капли падают на сухую землю он подошел ближе и стал постукивать головкой по моему лицу. Все сильнее и сильнее. По носу, глазам, губам, щекам. Со всех сторон помечая мое лицо своим запахом и выделяющейся смазкой. Член уже затвердел, и удары становились все тяжелее. Хотя мое лицо горело все же я чувствовал, как кипит его плоть. Она жгла мою кожу. Как учитель стучит иногда указкой у доски от стучал своим жезлом по лицу вдалбливая невыученный урок.
Прижавшись почти вплотную он начал раскатывать член по моему лицу, то с одной, то с другой стороны. Его волосы щекотали мне нос и губы. Потом он собрал в ладонь свои яйца и немного привставая, потерся ими об мой нос, как бык чешет шею о дерево. От этого мошонка немного вспотела и стала пахнуть чем-то особенным. Наигравшись Рома, достал из тумбочки еще одну веревку и, обернув вокруг шеи привязал меня к дивану. Веревка была длинной, но не позволяла уйти. Он быстро развязал мои руки и приказал взять свой член. "Пришла пора и тебе кайфовать" , - сказал он. Я сжал себя и почувствовал, как сразу внутри что-то отозвалось во мне. Член быстро распрямился и начал пульсировать. "Вот так, продолжай" , - подбодрил он.
А теперь открой ротик как у доктора и высунь язык. Я подчинился, и сразу же на него легла мокрая головка. Я приготовился к самому худшему, мне казалось, что это будет противно, однако вопреки ожиданиям я почувствовал такую мягкую кожу, к которой я никогда прежде не прикасался. Член затвердел и превратился в скалу, но головка была как теплый шелк, скользящий по коже. Жесткая плоть, покрытая бархатом на вкус была немного солоноватой. Я даже немного подвигал языком влево - вправо, потом спрятал его и снова высунул. Рома одобрительно застонал и продолжил погружение в мой рот. Оказывается это было не так просто как смотрелось в фильме.
Член заполнил весь мой рот, стало неудобно дышать. Язык начал мешать и давить на горло. Но вот член уже двинулся назад, дав передохнуть, а потом еще вперед, упершись в горло. Я закашлялся и отстранился. Член почти вышел из моего рта, только упругая шляпка головки по-прежнему билась о край моих губ. Слизав смазку, что сочилась из члена, я медленно опустился на него снова. Сохранять ритм было трудно, я останавливался, пытался помогать себе рукой. Оказалось это не так просто делать минет, как казалось мне - зрителю порнофильма. Губы немели, а язык постепенно терял свою подвижность. Слюна, которую я не успевал сглатывать намочила мне весь подбородок и капала на ковер. Работать языком было легче, чем губами, поэтому я постоянно облизывал, терся языком о головку, все время, возвращаясь к пустой ложбинке на её вершине.
Я игрался его членом, очищая и исследуя все его бороздки своим языком. При движении назад крайняя плоть собиралась гармошкой на самой вершине, и я придерживал её губами, стараясь надеть на головку эту кожаную шляпку. Я наслаждался этим занятием. Потом я говорил себе, что у меня не было другого выбора и мое подчинение было вынужденным. Отчасти это было правдой, но вот мой язык слишком охотно откликнулся на обучение, слишком быстро он настроился на секс и достиг полного взаимопонимания с членом.
