Глава 1. Что-то щёлкнуло
"Муж уехал на вахту. Вернётся только через полтора месяца. Одиночество - это значит - ночью опять одна... Уже две недели...".
Вечереет. Опять приближается одинокая ночь... Тупо воткнулась взглядом в недостроенный дом напротив.
"Ну, почему же так? Пик женской сексуальности в 35 - 40 лет, а мужской в 20 - 25!! Когда вышла замуж, он приставал так часто, что злость брала на этого сперматозавра... А сейчас... Опять укатил на два месяца, а я должна мучиться и днём и ночью с этой проклятой головной болью в низу живота! Вот возьму и заведу себе хахаля. Сам будет виноват!!".
Что-то сверкнуло от того дома.
"Что это?? Присмотрелась - оооо!! Кто-то из окна противоположного дома смотрит в бинокль на наш дом! Это что? ... Ой, а может - это киллер?".
На всякий случай отодвинулась в сторону и стала подсматривать через щёлочку в занавеске.
"Интересно... Прямо как в кино... Ага, вот он переходит к другому окну. Кого-то он мне напоминает... Возьму-ка я бинокль".
В шкафу, где обычно лежал бинокль, его не оказалось.
"Странно, куда же он мог деться? Ну, ладно, понаблюдаю так. Вот он уже у третьего окна. Вот он опустил бинокль... Ха!!! Да это же мой Павлик! ... Вот почему я не нашла наш бинокль! ... Интересно, чего же он высматривает??? Ой, так он, наверное, подсматривает в чужие окна!!! Кошмар...".
Когда сын вернулся домой, мать хотела спросить его, зачем же он лазил в соседний дом с биноклем, но, почему-то, постеснялась. Тем не менее, через некоторое время она проверила, на месте ли бинокль - он оказался на месте.
Ночью, опять пребывая в мерзкой бессоннице, она, то мысленно ругала отсутствующего мужа, то печалилась о своей судьбе, то, вдруг, вспоминала о бинокле в окне недостроенного дома...
"Это что же? Он что, он за кем-то подсматривает? За кем? ... Неужели, за женщинами? Ему хочется видеть, как они раздеваются? Это его так сильно манит и возбуждает, что он не может сдержаться и лезет через забор и кучи мусора? ... Но, вообще-то, в пятнадцать лет гормоны, наверняка, бурлят так, что у него нет сил сдержаться... Но, если это заметят другие люди, то может быть нехороший шум... Надо бы с ним поговорить... Но, как говорить, чтобы его не обидеть? Не знаю... А вдруг он разозлится, что я за ним слежу? В последнее время он стал такой нервный... А может, просто спрятать бинокль? Да. Так и сделаю."
На следующий день, когда сын ушёл в школу, Лариса положила бинокль себе в сумку и унесла его с собой на работу. Вечером, вернувшись из конторы, заметила, что сын как-то растерянно бродит по квартире и, вроде бы что-то ищет. На вопрос: "Ты что-то ищешь?" он пробормотал нечто невнятное и сразу ушёл.
"Интересно, куда это он пошёл?". - Подошла к окну, чтобы посмотреть. На всякий случай встала так, чтобы не было видно с улицы. И не зря. Паша отошёл от дома и оглянулся на наши окна - не наблюдает ли кто за ним. Посмотрел по сторонам - никого нет. Прошмыгнул через щель в заборе на территорию строящегося дома. По ящикам вскарабкался на карниз, оттуда - в окно и исчез в полумраке второго этажа. Некоторое время его не было видно. Потом что-то мелькнуло на четвёртом этаже, примерно там, где он был вчера.
"Интересно, что он будет делать без бинокля? О-о!! Да у него подзорная труба! А я совсем и забыла про неё. Так давно ею не пользовались, что даже не помню, где она лежала. А он, оказывается, её разыскал. Ну-ка, посмотрю в бинокль... С моего пятого этажа всё прекрасно видно! Интересно, а что он делает другой рукой? Ой!! Да он мастурбирует!!! ... Вот это да-а!!! ... Значит, так и есть! Он подглядывает за женщинами!!! ... И это - мой сын!! ...".
Когда она спряталась от бессонницы под одеялом, внутри всё ещё что-то клокотало и бурлило:
"Как-то это не хорошо... А, с другой стороны, может уже пора??? ... Странно, что когда он вернулся домой, я, почему-то, увидела его как бы другими глазами... Вроде бы тот же мальчишка, а вроде бы и нет... Как будто бы он стал старше за какой-то час... И как будто в нём появилось что-то такое, чего я раньше в нём не видела... Как будто в нём появилась частица чего-то чужого, почти мужского... Как у молодого самца... И это меня так смутило, что я ничего ему не сказала о том, что я видела...".
Сон подкрался, как туманное облако. Туман поредел, и она как бы увидела себя со стороны. Вся извиваясь от томящего вожделения, она подошла к толпе каких-то парней и, стараясь задеть кого плечом, кого бедром, а по кому-то скользнуть грудью, стала углубляться в толпу, раздеваясь на ходу и с кокетливой похотливостью заглядывала в глаза то одному, то другому. Швырнув снятый бюстгальтер куда-то за голову, она гордо посмотрела на свои пылающие соски и, направив их на соседнего парня, подняла взор к его лицу... О-о-о... Это её любимый Павлик!!! ... Толпа куда-то исчезла... Она совершенно без всякого стыда стоит перед своим сыном в одних узеньких трусиках. Не отрываясь, смотрит с надеждой в его глаза и, покачивая бёдрами и приседая, сдвигает трусики вниз... А он! ... А он, жадно глядя на её груди и ниже, сунул руку себе в штаны и задёргал рукой! От такой реакции сына её накрыла волна жуткого возбуждения и... всё... провал!!
Очнувшись от давно не испытанного оргазма, она долго лежала, ожидая, когда наступит расслабление.
"Что же это такое?? ... Ужас!!! Почему же приснилось такое?? Ведь я никогда о таком не думала... НИКОГДА!!! Но, почему же это привиделось?? Неужели что-то такое пряталось в подсознании?? О - о - о! Жуть какая!! ... Завтра надо посмотреть литературу по психологии сна...".
На следующий день Лариса порылась в библиотеке. У Фрейда ей не понравилось занудное изложение, другие авторы так увлекаются специальной терминологией, что не понятно о чём они пишут. Но, случайно, наткнулась в популярном журнале на статью о матриархате. Скользнула взглядом "по диагонали"... и заинтересовалась! Взяла журнал домой, чтобы почитать в спокойной и уютной обстановке.
В матриархате у женщины не было одного постоянного мужчины. Если возникало плотское желание, то женщина отдавалась тому, кто казался ей наиболее симпатичным из окружающих. А так как свой сын всегда кажется более красивым, чем другие, то часто происходил инцест. И - ничего страшного! Люди не выродились! Мало того, оказывается, такой матриархат существует и сейчас в некоторых племенах в Индии! И эти племена не вымирают!
Лариса задумалась: "Может быть, у меня в подсознании сохраняется генетическая память о какой-то реинкарнации из тех далёких времён?".
Эта мысль её как-то успокоила. Мол, нечего клинического в приснившемся видении нет!"Я вполне здорова и ничуть не свихиваюсь на почве недостачи секса! Хотя чего-то хочется... А чего - вроде бы и понятно, но не совсем... Ну, и - ладно!".
Вечером Лариса включила телевизор. Там показывали фильм, в котором известная актриса играла вместе со своим сыном. Сын, по роли, был её любовником. И у них были в фильме даже постельные сцены.
"Интересно! ... Хорошие артисты обычно настолько вживаются в роль, что и помимо роли продолжают иллюзорно начатые отношения... Так что же? Выходит, эта актриса считает для себя допустимым примерить на себя роль любовницы своего сына? ... Вот это - ДА-А!! ... Так значит, в моём сне ничего "такого" особенного и не было!".
Окончательно успокоившись в отношении себя, Лариса полностью отдалась мыслям о Павлике: "Что же делать? Или ничего не делать - пусть всё идёт само собой?". Погружённая в такие мысли, она прошла в спальню, включила свет и начала раздеваться. Из-за задумчивой рассеянности она совершенно забыла про не зашторенное окно. И, вдруг, она прямо всем телом физически ощутила чей-то взгляд, от которого по спине "побежали мураши"... Кинув взгляд в окно, она сразу поняла: "Это - Павлик!!!". От этой догадки внутри неё что-то как бы щёлкнуло!
И вместо того, чтобы задёрнуть шторы, она расстегнула на спине застёжку, медленно сняла бюстгальтер, прошлась по комнате, покачивая полными, едва заметно провисающими грудями, и повесила лифчик на спинку стула. Затем она так же неторопливо приспустила трусики, наклонилась спиной к окну, достала из нижнего ящика комода вибромассажёр, и, подойдя к зеркалу, стала массировать нижнюю часть живота. При этом она как бы видела себя со стороны "того" дома и ощущала необычайное трепетание чувств, а вибромассажёр, казалось, заставлял дрожать не только животик, но и всё тело... Никаких мыслей. Только звенящее возбуждение и сладостно-болезненное напряжение в ожидании чего-то страстно желаемого, но недоступно-порочного...
Когда Павлик вернулся домой, Лариса не вышла из спальни. Она боялась встретиться с сыном глазами. Странная смесь жгучего стыда и какого-то мазохистского удовлетворения парализовали её... Однако, утром, за завтраком, она пару раз, таясь, бросила на него очень быстрые взгляды. Ей показалось, что у него пропала всегдашняя привычная безразличность по отношению к ней и появился какой-то новый интерес... Необычным было и то, что в его голосе зазвучали нежно-ласковые интонации, наполняющие её сердце каким-то непонятным слегка щемящим чувством...
В последующие дни Ларису не покидало лихорадочное возбуждение и напряжённое ожидание чего-то ещё неясного, но манящего. Дни проходили как в бреду, а по вечерам, едва дождавшись ухода сына, она шла в спальню. Включала все светильники и, стараясь не смотреть на не занавешенное окно, медленно раздевалась. Бродила по комнате, перекладывая снятые предметы одежды с места на место и заново переживая томительно-манящие и, одновременно, запретные ощущения. Позднее, лёжа в постели, она испытывала жуткую усталость, от которой не хотелось пошевелить даже пальцем. И тут на неё снова накатывались мысли о сыне, которые казались ей, теперь, греховными, а от того недоступно-манящими, как нечто НЕСБЫВШЕЕСЯ...
Засыпала она теперь очень быстро, как бы проваливаясь в сумбур быстролётных видений: то ей мерещились какие-то пушистые коты, которые нежно прикасались к её обнажённому телу мягкими боками, то эти коты, пронзительно-зелено глядя ей в глаза, начинали трогать её розовыми язычками в таких местах, что возбуждение будило её... , то, вдруг, из тумана наплывало чьё-то знакомоё и любимоё лицо... Однажды ночью, она вынырнув из видений, вдруг ясно поняла - она его ЛЮБИТ!!! И любит, не только как мать, но, и - как женщина!!! Ей снова, как когда-то в его младенчестве, нестерпимо хотелось прижать его к своему нагому телу и ощущать его губы на торчащих от возбуждения сосках... Но теперь ей было этого мало - она страстно, до боли, желала так прижаться к нему, чтобы мазохистски почувствовать на себе его властно-давящий вес самца, чтобы между телами не было зазора, чтобы горячая и твёрдая часть его оказалась внутри её, чтобы эта часть, двигаясь, унесла её в мир таких наслаждений, от которых теряется сознание...
