- Не сейчас, - я люблю в первый раз кончить, когда женщина подо мной распластана, глубже принимай, глубже.
- Диван скрипел уже страшно. Я чувстовал, что они сношаются уже с максимальной близостью. Ее влагалище хлюпало.
- О-о-о, - застонала она и молча стала под ним извиваться. По тому, как застонал и он и диван перестал скрипеть, я понял, что он тоже кончает.
Сообща они синхронно дернулись несколько раз и замерли, надолго. Я их не видел, но звуки были столь отчетливы и близки, что я четко представлял события. Яростно надрачивая, я в блаженстве кончил в руку.
- Иди к мужу, - велел любовнице Самвел.
- Я полежу, - едва пролепетала она вялым языком, - любимый мой, какой- же ты зверь.
- Не надо лежать. Привыкни, что как только я тебя отъебу, ты бежишь к мужу. Он наверняка под дверью дрочил.
Самвел почему-то стал грубым.
Я упорхнул в нашу комнату.
Вскоре притилипала и Катька. В темноте рухнула на диван. От нее сладко и бражно пахло сексом.
- Ты бы хоть подмылась.
- Нету сил. Потом. Дай поспать. - Она потянула на себя одеяло.
Я тронул ее за грудь. Соски были просто каменными. Хотел потрогать и влагалище, но почему-то не решился.
На следующий день был выходной. Катька призналась мне, что у нее все болит: бедра, груди, влагалище.
- Ты все слышал?
- Да.
- А дрочил?
- Да.
- Привыкай. Я уже не смогу без настоящего секса.
- Катя, сделай мне чай, - велел из-за двери Самвел. Быстро накинув халат, жена устремилась на кухню.
Туда же устремился и хозяин. Вскоре с кухни стали раздаваться странные скрипы. Я заглянул. Самвел, перегнул девушку на стол, своей лапищей прижал ее шею к крышке, другой ладонью оперся об ее поясницу и ебал уже совершенно голую Катьку, сосредоточенно и набычившись. Его лысина и шея были красными от натуги. Плотно прижатое щекой к столу лицо жены было повернуто ко мне, оно молило, не смотри.
: Я лежал на нашем диване и думал, ну все, роли распределены. Моя жена любовница хозяина, он - ее любовник, я жалкий онанист, стремительно превращающийся в вуайериста. Поменять что-либо уже не возможно. Только все осмыслить и попытаться принять как есть. Но как же так получилось, что Катя вчерашняя скромница - пушкинистка столь стремительно превратилась в похотливую и уже хамоватую самку, так быстро согласилась на связь с этим Самвелом?
- Быстро? - переспросил я сам себя и ответил:
- Да мы здесь уже 8 месяцев живем. И работа у нее свободная, по большей части она писала дома, и он домосед-пенсионер, да у него было более чем предостаточно возможностей, что бы соблазнить ее. Да и времени навалом. И потом, в арсенале у такого опытного самца наверняка такие отточенные и испытанные приемы и способы, что вряд ли перед ними устоит любая женщина. Вот и она и не устояла. А тут я со своей работой, вечно забитой головой, а потому никудышней потенцией. А ведь я мог обо всем подумать раньше и предотвратить все это. Когда я последний раз приласкал ее, подарил цветы, сказал, что люблю. Я даже не вспомню.
Я бы мог, но не предотвратил. И что теперь? Я люблю ее по - прежнему, теперь почему-то даже сильнее. А самое ужасное, что мне все больше нравиться моя роль пассивного онаниста. Я закрыл глаза, представил ее на кухне ее крошечную под огромным Самвелом и стремительно и сладостно отдрочил свой небольшой хуек.
Поначалу мы с Катькой почти не разговаривали. Я страдал, она молчала, с каким-то потаенным восторгом прислушиваясь сама к себе. Потом, мало по малу, мы стали общаться, ведь спали мы в общей постели, хотя секса у нас не было. Самвел по - прежнему не терпел ее долго у себя, приглашал непосредственно перед актом и отправлял ко мне после ебли.
Жена заметно похорошела, расцвела, умиротворилась, стала много шутить и подобрела ко мне. Она теперь со мной подолгу и часто, как с подружкой, делилась своими фантазиями, спрашивала советы и т. д. Ее влагалище стало очень крупным и безобразным, влагалищем взрослой женщины, но, ей это нравилось, и она часто демонстрировала его мне, ведь она теперь совсем не стеснялась меня и в нашей комнате нередко бывала голой.
Как-то она рассказала мне, что ее огорчает, что Самвел никогда не целует ее ниже пояса, а ее развившаяся чувственность требует и оральных ласк. Поэтому она не против, чтобы я ее теперь лизал. Она поведала, что посоветовалась с Самвелом Львовичем, он дал разрешение, более того, так как он мужчина со связями, он пригласит к нам на дом лесбиянку медика, которая профессионально обучит меня искусству куниллингуса.
- Будешь лизать как самая искуссная лесбиянка! - раздавала мне авансы Катька, по привычке препля по голове, - станешь королевой лесбоса.
Самвел относился ко мне, как к ничтожеству, правда, однажды разоткровенничался, рассказал, как это правильно старику иметь молодую любовницу. Ее соки питают его тело и особенно детородный орган.
Потом, в назначенный час, у нас дома появилась пожилая, но свежая и опрятная женщина Аглая, та самая ученая лесбиянка, и, за несколько сеансов, она обучила меня искусству куниллингуса: рассказала о строении женских половых органов, об их самых чувственных местах, об эрогенных зонах, о том, как правильно действовать языком. И как, собственно, тренировать язык.
- Женя, запомните, куниллингус может быть двух видов. Это когда женщину лижут так, чтобы она получила оргазм, и так, чтобы она захотела секса с мужчиной. Ваша задача - освоить второе. После того, как женщину языком подготавливают к сексу, потом от члена ее оргазм гораздо ярче.
Теоретические занятия мы закрепляли с ней практическими, и в конце-концов экзамен я сдал на отлично.
- Помните главное, куниллингус это философия. Вы должны четко понимать, что своим членом вы доставить удовольствие женщине не можете, ваша сила в языке. Поэтому все внимание на него. У вашей девочки очень крупное влагалище, тут требуется особое искусство.
В тот же вечер я полез к Катьке, но она словно шутя, отпихнула меня:
- Не сейчас.
- А когда? - я был разочарован.
- Ты-с, - она приложила пальчик к губам, - это будет сюрприз.
- Ну, когда, скажи?
- Утром.
- Ну почему утром.
- Утром у нас будет Самвел. Давай спать, ты потом все узнаешь.
- Катя, ну будь милостива, пощади, я теперь не усну. Он будет здесь, у нас?
- Да.
- И что?
- Ты подготовишь меня для него.
На стене тикали массивные часы, их пружина слегка вызванивала.
- Понял.
- Ну что ты понял дурашка?
- Да все.
- А вот и не все.
- А что еще?
- Утром он меня спарит без презерватива.
- Как это, зачем?
- Мы решили зачать ребенка.
- А как же твоя карьера. Газета?
- Рожу, а потом продолжу. Я сама хочу ребенка. Он будет такой же счастливый как Самвел. А что, жить у нас теперь есть где, с деньгами он поможет. С уходом за маленьким поможешь ты: Он очень хочет сына. А потом, пойми, долго трахаться с желанным мужчиной и не залететь от него это же мука.
- А что родителям скажешь?
- Скажем - от тебя.
- Ну, он же наверняка смуглым будет.
- Да мало ли.
Надо сказать, я не спал всю ночь. Забылся лишь под утро. Катька толкнула меня.
Она была горяча.
- Вставай, убери одеяло, расстели чистую простынь и сними трусы.
Я все исполнил.
Сняв свои трусики, она легла на постель, на спину, развела ноги:
- Давай, отлижи мне.
Я принялся лизать. Сначала она молчала, только я почувствовал, как ее бедра - они лежали на моих руках - покрылись гусиной кожей. Потом стала постанывать:
- А тебя не зря учили. Давай, давай, сделай так, чтобы я захотела секса. О да, ты будишь во мне фантазии и желания. Скоро я захочу мужчину.
Она стала слегка подмахивать моему языку:
- Ты настоящий мастер. Только, тише дыши, а то мне щекотно: блядь, как это прекрасно, когда лижет импотент:
Она обильно выделяла смазку, так что даже простыня начала намокать.
И тут наша дверь отворилась. Вошел Самвел. Я вздрогнул и невольно отвлекся. Он был абсолютно гол. Его член мощно стоял. Впервые я видел его так близко. Его залупа была с яблоко. Зияющая в ней скважина источала смазку.
- Не отвлекайся, схватила меня за голову Катя, - продолжай. - О-ох, как хорошо. Еще, еще, готовь меня к сексу.
- Катерина, я уже готов. Давай, - велел Самвел откуда-то из-за моей спины.
- Потерпи любимый мой, сильный мой, я хочу все сильнее, но пусть он меня хорошенько подготовит, он так божественно лижет. Лижи, лижи.
Самвел засопел, Катька стала хрипеть. Я чувствовал, что она вся напряглась и понял, что она терпит из последних сил. И вдруг, словно какая-то пружина лопнула в ней.
- Да, я хочу, хочу! - закричала она и, оттолкнув мою голову, стрелкой повернулась поперек дивана, руками развела свои бедра, максимально раскрыв пылающее влагалище:
- Давай, засади мне!
Общение с Самвелом радикально перестроило ее всю и тело, и разум. Она теперь и выражалась его терминами.
Самвел на локти под колени взял ее раздвинутые ноги, поднял ее на себя и мощно, как по маслу вошел в нее сразу по самые яйца. Она схватилась за свои груди, потом провела ими по бедрам, поймала его яйца и отпустила их: Он начал ее ебать. Он ебал ее без остановки минут двадцать. Она лишь вертела головой, да в беспамятстве совала в рот пальцы.
- Встань по сучьи, - оттолкнул он ее. Его багровый, обвитый венами член был весь в пене. Нереально быстро она встала в позу, максимально выпятив зад, и он снова засадил ей. Я лежал перед ними на диване, и видел, как его матерые яйца повисли под ее клитором.
Схватив за бедра, он снова начал сношать ее в бешеном темпе. Диван трясло и качало, я болтался в нем, как осетр в лодке браконьера. Она извивалась всем телом, выгибала шею, плясала руками, мяла себя за груди и тряслась в судорогах, получая целые каскады множественных и сложных оргазмов.
- Блядь, как же здорово принимать тебя голого! Я хочу тебя, дай мне свое семя, оплодотвори меня, слышишь, любимый мой зверь мой. Сделай меня беременной, сделай, сделай!
